Страница 30 из 45
Трудно было представить себе разговор глупее…
– Понимаешь… – затянула я.
– Вам кто-то наговорил про меня черт знает что, да?
– Ну, допустим.
– Кто?
В прихожей раздался шум и возня – вернулись Тая с Лаврентием. Привстав с подоконника, я прикрыла дверь на кухню.
– Юра, я не могу пока тебе этого сказать, но я надеюсь, что вскорости все разъяснится.
– Вы не узнали, как себя чувствует Света?
– Все в порядке, сегодня она должна уже выехать в Москву. А ты правда учился с ней в одной школе?
– Если хотите, можете проверить, я дам вам адрес нашей школы, могу даже вместе с вами сходить.
– Ладно, посмотрим, я подумаю. До свидания.
– До свидания.
Повесив трубку, я поставила аппарат на стол и открыла кухонную дверь, впуская Лаврентия. Он бросился к своей миске и принялся жадно хлебать воду. Следом вошла Тая.
– Кому звонила? – посмотрела она на телефон на моих коленях.
– Юре, пыталась выяснить, псих ли он.
– И как?
– Похоже тоже самое он подумал обо мне. Даже и не знаю, что делать дальше.
– Позвони Ольге, может быть они уже приехали.
– Рано еще.
– Тебе трудно позвонить?
Мне не было трудно. Тая принесла листок с телефонным номером, и я накрутила цифры, в полной уверенности, что услышу сейчас голос автоответчика. Но ответил вполне живой женский голос. Я поздоровалась и попросила позвать к телефону Ольгу.
– Какую Ольгу? – недовольно поинтересовался голос. – Вы куда звоните?
– Ольге… а куда я попала?
– В медвытрезвитель!
– Ой, извините.
Я нажала на рычаг и набрала номер снова. И во второй, и в третий, и в четвертый раз попав в медвытрезвитель, я сделала вывод, что, скорее всего, Ольга дала нам неверный номер.
– Интересно, – Тая присела за стол, – она специально дала нам неправильный телефон?
– Не знаю, – я поставила аппарат на подоконник. – Как-то все туманно и путано. Ты Артуру звонила?
– Нет еще.
– Позвони.
– Что-то не хочется, – она потянулась к сигаретной пачке, лежавшей на столе. – Даже и не знаю, почему.
– Это все монетка виновата.
– Я пошла спать, – зевнула Тая.
– Артур хотел завтра…
– Пусть хочет. Завтра все будет, а сегодня я собираюсь лечь спать и пролежать неподвижно часов десять.
Вполне законное желание человека, так и не отдохнувшего с дороги. Тайка переоблачилась в рубашку с оборками, рухнула на диван и замерла неподвижно. Я же полезла в душ, мне нравилось размышлять о человеческих слабостях и подлостях под шум льющейся на голову водички.
Выспались мы на месяц вперед, я проснулась даже до ежеутренней истерики будильного аппарата.
– Тай, на тебе Лавр, а я помчалась на работу.
– На работу? – приоткрыла она один глаз. – Зачем?
– Да просто так, люблю я работать, очень сильно люблю.
Завтракать не хотелось, поэтому я просто напилась чаю и помчалась в родимую редакцию. Из головы не выходили конфеты для Конякина. До такого могла додуматься только Тина Олеговна, если не ошибаюсь, в прошлом она была пионервожатой и, похоже, останется ею до ста лет. Если доживет, конечно.
В «Непознанный мир» я прибыла едва ли не раньше всех, вот что значит – вволю выспаться. В офисе маялась одна лишь Макакина, работать ей, видимо, не хотелось, а чем себя занять она не знала. Я тоже не знала, чем ее развлечь, потому что она не курила, не пила, не употребляла кофе и, кажется, игнорировала даже чай. О чем можно было говорить с таким человеком? Но Макакиной мучительно хотелось общаться. Я села за свое рабочее место, включила компьютер, а она подошла ко мне и попыталась пристроиться на подоконник среди горшков с цветами.
– Сена, в прошлом номере мы дали объявление о том, что ищем секретаря, – сказала она, – сегодня должны придти кандидаты, будем проводить собеседование.
– Мы? – удивилась я, щелкая «мышкой».
– Станислав Станиславович сказал, что в первую очередь человек должен понравиться нам, ведь у нас такой сплоченный коллектив, секретарь должен к нам вписаться.
«Сплоченный коллектив»? Интересно. Крепко ему, видать, конфеты в голову ударили, раз даже наш коллектив почудился сплоченным.
– Мы даже анкеты специальные распечатали, – продолжала она, не смотря на мои попытки всем своим деловым видом показать, как я ужасно занята. – Показать?
– Покажи, – тяжело вздохнула я.
Она бодро сгоняла к своему столу и принесла мне листочек. Делать нечего, пришлось брать и читать. Вопросов было тридцать шесть.
– Слушай, – удивилась я, – нам же вроде нужен секретарь-кроссвордист, а не бог знает кто. Зачем столько вопросов?
– Станислав Станиславович сказал, что мы должны сразу же максимально хорошо изучить кандидатуру, чтобы потом не было никаких недоразумений.
– Это понятно, но разве обязательны такие вопросы, как: вероисповедание, имеете ли домашнее животное и какое? А вот еще – ваше любимое время года? Склонны ли вы к депрессиям? Или это – употребляете ли вы спиртные напитки и другие наркотики? Когда в последний раз проходили медицинское обследование? Мы его в космос запускать будем, секретаря этого несчастного?
– А Станислав Станиславович сказал, что такое количество важных вопросов должно отпугнуть несерьезных соискателей.
– Господи, да это же всего-навсего секретарь! А впрочем, ладно, поступайте как считаете нужным.
Наконец-то явились Влад с Димой, и Макакина отвязалась от меня, зато привязался Влад. Он занял на подоконнике макакинское место и затянул:
– Сена, скажи правду, ты очень на меня сердишься?
– Влад, я собираюсь наваять грандиозный материал об оборотнях Петербурга. Если ты сунул это треклятое белье в стиральную машину и, как следует, прополоскал, то все обиды в прошлом. Не мешай мне, будь человеком.
– Ладно, – он отчалил к своему столу. – А ты в курсе, что сегодня к нам должны придти кандидаты в секретари?
– Я даже видела анкету.
Офис заполнился народом, началась привычная рутинная деятельность, подогреваемая радостным ожиданием секретарей. Конякин явился позже всех, он был весь какой-то встрепанный, всклокоченный, желтая рубашка – колом, штаны на коленках лоснятся, волосы в разные стороны, глаза горят мистическим огнем… прелесть.
– Секретари еще не приходили? – первым делом осведомился он.
– Нет! – дружно ответил коллектив.
– Ну, ладно… Работайте, работайте! Номер горит! Что, никому нет до этого дела?!
Народ бросился к компьютерам, а Конякин скрылся в своем кабинетном логове. Я же уставилась в монитор. В голове не шевелилось ни единой мысли.
Глава двадцать шестая
Ближе к обеду пожаловали первые кандидаты в секретари – две девушки студенческого вида и старичок, вида уже загробного. Старичка Конякин проводил к выходу лично, после занялся девушками. Джентльменом назвать нашего начальника было довольно сложно, то есть вообще нельзя, поэтому он вручил эфемерным созданиям по анкете и вытолкал их в коридор. Там не было ни стульев, ни столов, а это значит, что кандидаткам придется бродить по всему зданию в поисках местечка, где можно ответить на тридцать шесть идиотских вопросов.
Коллектив работать не мог. Все изнывали в ожидании и нетерпении – появится у нас сегодня новый член коллектива или нет? За годы доблестного служения желтой прессе, мы успели смертельно надоесть друг другу, и новый человек стал бы свежим вливанием в нашу болотистую среду.
В дверь уверенно и громко постучали, все дружно вытянули шеи, из своей норы выглянул Конякин.
– Можно? – дверь приоткрылась и показалось острое, будто беличье лицо, еще большее сходство с белкой предавала ему темно-рыжая шевелюра с коричневыми подпалинами.
– Вы кто? – гавкнул Конякин.
– Секретарь-кроссвордист! – как на плацу отрапортовала «белка». – Вот диплом, вот кроссворд! Могу сейчас, на ваших глазах минут за десять составить хоть кроссворд, хоть сканворд!