Страница 5 из 43
…Когда между «Фотоном-2» и роем осталось не более тысячи километров, свечение в рое вдруг прекратилось, и он стал невидим в чёрной пустоте космоса. Сандро включил радиотелескоп: на экране возник висящий в пространстве шар «ракеток».
— Кажется, они не собираются на нас нападать, — облегчённо вздохнул Торрена.
— Разумеется! Они прекрасно могли это сделать на Странной планете… «Ракетки» собираются лететь за нами в солнечную систему, вот что! — Новак требовательно оглядел собравшихся. — Что вы думаете по этому поводу?
— Вот здорово! — Сандро был в восторге. — Познакомить людей с этими кристаллическими существами… Установить с ними взаимопонимание, творческое сотрудничество. Какие колоссальные сдвиги в сознании людей, какие изменения в их истории, а?
— В распоряжение «ракеток» можно было бы предоставить Меркурий, — деловито добавил Максим Лихо. — Там условия сходны со Странной планетой. Пусть обоснуют там колонию… Я знаю, что тебя беспокоит, Антон. — Максим прямо посмотрел на капитана, качнул головой: — Напрасно. Человечество достаточно сильно, чтобы справиться с ними в случае чего. Но я не верю, что дело дойдёт до конфликта. Мыслящие существа всегда найдут способ понять друг друга…
Антон Новак стиснул челюсти, но, ничего не ответив ему, повернулся к Торрене: — Ты, Юлий?
— Нужно тщательно изучить, как движется рой. — В чёрных глазах Торрены светилось любопытство учёного. — Нет замкнутой конструкции, судя по всему нет антивещества, а они уже достигли скорости 40 000 км/сек. Интересно, смогут ли они достичь околосветовых скоростей?
— Ло Вей?
Этот ответил не сразу:
— Они не хотели с нами общаться, не попытались хоть как-то сообщить нам, что будут лететь за нами… Меня настораживает это. Я не верю, что они не смогли передать информацию.
— Вы что думаете, Патрик?
— Откровенно говоря, мне нравится идея: привести их на Землю. Вот и всё… А ваше мнение, капитан?
— Моё мнение… — Новак оглядел всех и сказал, чеканя каждое слово: — Нам следует любыми путями отделаться от них.
Новак и Ло Вей, выбиваясь из сил, тащили по коридору к входной камере электромагнитной катапульты контейнер со сжатым антигелием. Огромная масса этого небольшого цилиндрика из ядерного материала при каждом толчке вырывалась из рук, при неверном шаге заносила в сторону, стремилась раздавить хрупкое человеческое тело о стену. «Фотон-2» летел с околосветовой-скоростью — сказывался эффект возрастания масс. От непосильного напряжения бешено колотилось сердце, дрожали руки.
Из-за наглухо запертой двери общего зала в коридор нёсся грохот кулаков и гневные крики: там были Сандро Рид, Максим Лихо, Торрена и Лоу. Люк входной камеры был уже близко, когда Новак опустил контейнер на пол, почувствовав, что иначе пальцы разожмутся сами. Он распрямился и глубоко вдохнул воздух. В этот момент крики и грохот в общем зале прекратились.
— Они что-то задумали, — прислушавшись, сказал Ло Вей. — Совещаются…
Антон нагнулся и ухватил край холодного цилиндра:
— Взяли! — и они, шатаясь из стороны в сторону, снова потащили его вперёд.
…Сказанное тогда Новаком вызвало горячие возражения. Его поддержал только Ло Вей:
— Да, я тоже считаю, что мы ведём на Землю неизвестную опасность! — он попытался пересказать то, что увидел на экранах. Но (видно, Ло Вей и сам не был уверен в своём впечатлении) рассказ вышел сбивчивый и никого не убедил. Однако время не терпело — решили продолжить дискуссию из кабин. Все разошлись по своим местам. Новак вернулся в рубку управления и включил двигатели; тогда он ещё надеялся, что рой «ракеток» не выдержит соревнования в скорости…
Шли сороковые сутки разгона. «Фотон-2» близился к полусветовой скорости, однако рой не отставал. Гигантскими прыжками-вспышками он настигал звездолёт, как только тот удалялся от него на несколько тысяч километров. Юлий Торрена внимательно исследовал спектры вспышек, однако мог только сказать, что это не антивещество, «Ракетки» знали 24 какой-то иной принцип движения, не менее эффективный.
Дискуссия о том, как быть с «ракетками», не затихла, а, наоборот, всё более и более разгоралась.
Астронавты переговаривались с помощью видеофонов из своих кабин; когда же капитан на несколько часов выключал двигатели, чтобы люди могли отдохнуть от связывающей тяжести инерции, все собирались в общий зал и споры продолжались.
— Не только вести их за собой, но и даже указать направление на солнечную систему — значит поставить человечество под удар, — доказывал Новак. — Смешно думать, что они ограничатся Меркурием. Они захватят всю систему…
— Почему ты считаешь их завоевателями, Антон? — восклицал Сандро. — Разве нас, людей, влечёт в другие миры стремление покорить кого-то? И их тянет за нами жажда знаний.
— Знания нужны не просто так, а для дальнейшего развития жизни, Малыш. «Ракеткам» же для этого нужны ещё и новые земли. Вокруг Ближайшей вращается только одна планета. Им на ней уже тесно. Когда людям двести лет назад стало тесно на Земле, они начали заселять Марс и Венеру, они создали атмосферу на Луне. А им деваться некуда.
— В Солнечной хватит места и для нас и для них. Зачем подозревать, что «ракетки» будут стремиться уничтожить людей? — вмешивался Патрик Лоу.
— Да потому, что между людьми и этими кристаллическими тварями не может быть ничего общего, — включался в спор Ло Вей. — Бред испортившейся электронной машины имеет больше общего с нашим мышлением, потому что всё-таки мы программируем наши машины. А они… они не знают наших чувств, наших восприятий — и не проймут наших мыслей. Мы принципиально различны с ними. Нам нужен воздух — «ракеткам» он мешает летать. Нам нужна вода — для них она мало существенна. Нам нужна органическая пища — они потребляют лучистую энергию.
— Пустое! — раздавался уверенный бас Максима Лихо. — Между мыслящими существами не может быть пропасти. Они поймут нас.
— Нам будет от этого не легче! — тонкий голос Ло Вея после Максимовского баса сам по себе звучал неубедительно. — Они поймут, что мы — это комочки студенистой материи с ничтожно малым запасом внутренней энергии, с черепашьим темпом мыслей и движений. Они поймут, что мы, люди, — очень несовершенное, из рук вон неудачное творение природы, и не почувствуют к нам ни симпатий, ни жалости, ни сочувствия…
Когда после отдыха расходились по своим кабинам, Новак с отчаянием в душе понял, что им, видно, так и не удастся прийти к общему взгляду.
…Был один момент, который решил дальнейшее.
Именно о нём вспоминал сейчас Новак, когда, вися в пустоте жерла электромагнитной катапульты, укреплял контейнер на носу разведочной ракеты.
Это было на шестьдесят восьмые сутки разгона.
«Фотон-2» должен был теперь совершить последний поворот для выхода на инерционную траекторию. Новак в оцепенении сидел перед приборами в рубке: вся борьба, разгоревшаяся в звездолёте, сосредоточилась сейчас в нём, в одном лёгком движении пальцев правой руки. Небольшой поворот рукоятки регулятора, незначительное усилие большого, указательного и среднего пальцев-и в правые кормовые дюзы «Фотона-2» начнёт поступать чуть больше ядерного горючего; ровно настолько больше, чтобы космический корабль смог с безопасным для его экипажа ускорением отклоняться всё левее и левее, по направлению к солнечной системе.
Движение рукоятки… Оно укажет «ракеткам» направление к Солнцу. Дальше они, вероятно, не станут следовать за «Фотоном-2», а обгонят его. «Мы не сумеем даже предупредить Землю. А когда они появятся в Солнечной, события будут развиваться очень быстро. Того времени, за которое люди лишь успеют их заметить, „ракеткам“ будет достаточно, чтобы принять решение и начать действовать. Их „дни“ сосредоточены в секундах… Какое решение они примут? И какие действия последуют за ним?..»
На движущейся ленте звёздной карты, на которой самописец вычерчивал курс звездолёта, красная линия начала заметно уходить вправо от расчётной синей. Новак, как загипнотизированный, смотрел на перо самописца: оно с заметной глазу скоростью ползло по масштабным клеточкам, отсчитывая миллионы километров… «Ну, прав ты или не прав, Антон Новак? Сможешь ты взять на себя эту огромную ответственность, или ты предоставишь событиям развиваться, как им заблагорассудится?» Он мысленно ещё раз прошёл весь путь наблюдений и догадок, пережил те минуты, когда с микроскопом и электрическим щупом исследовал осколки тела «ракетки», снова взвесил все доводы и возражения Максима, Сандро, Патрика Лоу и Торрены…