Страница 103 из 131
– Стой, где стоишь. Даже копытом не двигай, а то я напущу на тебя своих стражей.
Теперь мистер Томас изобразил искреннее огорчение:
– Я-то вам тут зачем?
– Ты прожил с ним столько времени… правильно?
– Да, но…
– Но – что?
– Я в том смысле, что это ж Загробный мир. Здесь все уже мёртвые, просто по определению. Так что какая, хрен, разница, даже если он и серийный…
У Эйми и Сэмпл отпали челюсти.
– Он серийный убийца?!
Козёл бросился защищаться;
– Ну да. Но они всё равно уже мёртвые, правильно? Так что они уже не умирают, то есть по-настоящему. Либо они возвращаются в Спираль, если это реальные люди, – либо это твои творения, и ты всегда можешь сделать себе ещё. По сравнению с тем, что творится в других местах, это вообще невинные детские игры.
Эйми не верила своим ушам. Сэмпл поразилась такой наивности, но тут же вспомнила, что сестра вела замкнутое, уединённое существование, отгородившись от внешнего мира и мало интересуясь, что происходит за пределами её Небес.
– Дело не в этом. Монахиням все это очень не нравится, и если я не смогу ничего предпринять, они просто взбунтуются.
Сэмпл с любопытством взглянула на мистера Томаса:
– И давно ты узнал о его… извращённых пристрастиях?
Мистер Томас понурил голову:
– Наверное, я всегда это подозревал. По его случайно обронённым фразам, по тому порно, которому он отдавал предпочтение. Но после случая с девочками от Толстого Ари… в общем, тогда я всё понял.
– То есть они не погибли при переходе?
Мистер Томас покачал головой, пряча глаза. Должно быть, ему было стыдно:
– Ну… в общем, нет.
– Чего же ты меня раньше не предупредил?! Когда уже знал, что мы все сюда собираемся?!
Козёл малость приободрился. Видимо, решил, что ему всё же удастся выкрутиться.
– Я был не в том положении, чтобы его закладывать. К тому же мы были там в ловушке. И нам надо было скорей выбираться из мозга Большого Зелёного.
– Я думала, ты мой друг.
– Я и есть твой друг. Мне просто и в голову не пришло… Я как-то не думал, что у вас есть проблемы с серийными… ну, маньяками.
Тут Эйми взорвалась:
– Почему ты не говоришь это слово – «убийца»? Он ведь убийца? Убийца?!
Сэмпл крепко задумалась, не обращая внимания на вопли Эйми. Выходит, Иисус – психопат-извращенец. Причём самая неприятная разновидность. И если действительно «всё едино и равнозначно», тогда ей не стоит вмешиваться. Пусть Эйми сама разбирается, как сумеет. Если смотреть в долговременной ницшеанской перспективе, если это её не убьёт, то сделает её сильнее. Однако, к несчастью, так не бывает. В смысле, чтобы всё было едино и равнозначно. Кровь есть кровь, родство есть родство, и Сэмпл просто не может бросить сестру в беде – одну против толпы оголтелых монахинь, замышляющих бунт, и психопата-маньяка Иисуса. Тем более ещё неизвестно, что будет с одной из сестёр, если другую отправят в Большую Двойную Спираль.
– То есть нам надо как-то его нейтрализовать?
Эйми кивнула:
– Да.
Сэмпл тяжко вздохнула. Похоже, избитое выражение: «Нечистым и грешным покоя нет», – было всё-таки верным, несмотря на свою избитость.
– Сейчас я только переоденусь, и пойдём. Может, мне взять с собой своих стражей?
Эйми нахмурилась:
– А не слишком ли это крутые меры?
Мистер Томас решил, что уже можно рискнуть и высказать дельную мысль:
– А у монашек есть доступ к оружию?
Эйми посмотрела на него как на законченного придурка:
– Зачем монашкам оружие?
– Ну, монашки, они такие… с ними ни в чём нельзя быть уверенным.
Эйми покачала головой:
– Вооружённые монахини? Это же бред.
Мистер Томас кивнул:
– Я рад, что это не мои проблемы.
Сэмпл сердито обернулась к нему:
– Кто сказал, что не твои?
– Ну, я же не виноват, что этот Иисус такой идиот.
– Может, и не виноват. Но ты все равно идёшь с нами.
Мистер Томас вздохнул:
– Я? Ты собираешься снова меня затащить на эти нелепые доморощенные Небеса? Меня?!
– Да, дорогой мой, тебя.
Джим отпил ещё глоток. На этот раз ничего не произошло. То есть вообще ничего. Он повернулся к Доктору Уколу:
– У тебя что-то с психикой не в порядке? Тебе нравится надо мной издеваться? Или это вы, боги, так развлекаетесь – трахаете людям мозги?
– Ещё скажи, что поэтому мы считаем себя выше вас.
– Была у меня и такая мысль.
– Поверь, друг мой, нам даже не надо ничего делать, чтобы почувствовать своё превосходство над вами. Вы сами все делаете за нас. Люди, они и вправду значительно превосходят всех и вся в плане аберрантной саморазрушительной глупости.
Джиму уже осточертел и Доктор, и его снисходительный тон. Его удерживало только воспоминание о боли, которую тот мог наслать на него в любую минуту, – иначе он бы давно уже высказал этому вудушному садисту всё, что он о нём думает.
– Ну и зачем мы сюда вернулись? Хочешь сбагрить меня обратно пришельцам?
– Вряд ли они захотят тебя взять.
И тут терпение Джима лопнуло. Он вскочил на ноги и злобно уставился на Доктора Укола, который продолжал сидеть на земле, привалившись спиной к дорожному знаку, видимо, обозначавшему перекрёсток, хотя Джим ни разу не видел подобных знаков. Доктор сидел как-то странно – ноги и руки сложены совершенно не по-человечески, в смысле, что человек никогда бы не смог так согнуть руки и ноги, – и ещё от него периодически отлетали синие искры.
– Да что с тобой такое?! Если я был наркоманом в конце своей смертной жизни, то ты считаешь, что я теперь твоя собственность, что ли? И таскаешь меня из галлюцинации в галлюцинацию? Сначала мне больно, потом я улетаю в невообразимом приходе, потом замерзаю, потом мне страшно, потом я оказываюсь во Вьетнаме на пять минут, а объяснить, для чего это всё, тебе как-то в лом, разве что ты постоянно даёшь мне понять, что лучше меня в сто раз? Вот только какой в этом смысл? Зачем тебе это надо? То есть, наверное, тебя это всё забавляет. Но вот меня как-то не очень. Я только знаю, что вернулся на этот гребаный Перекрёсток, откуда, насколько я понял, всё и началось.
– Ты закончил?
Джим покачал головой:
– Ещё нет. Но пока хватит.
– Ты хоть понимаешь, что я могу запросто выкинуть тебя обратно в Большую Двойную Спираль или даже в лимб?
– Я все понимаю. И вероятно, ты так и сделаешь. При любом раскладе.
– Для человека ты очень храбрый. Я бы даже сказал, чересчур.
– Ты когда-нибудь слышал выражение: «Только досюда и ни шагу дальше»?
– А если я скажу «давай дальше», а ты скажешь «нет»?
Джим проводил взглядом очередной треугольный строй НЛО, пролетевших по небу.
– Я же знаю, что у меня нет выбора. – Он повернулся к Доктору Уколу и посмотрел ему прямо в глаза, в эти красные светящиеся угольки в тёмных провалах глазниц. – Но я ведь об этом тебя и спрашиваю. Зачем тебе это надо – тащить меня дальше? Какая от этого выгода – нам обоим? Пока ты ничего не добился, разве что доказал лишний раз, что можешь заставить бывшего алкоголика и наркомана подчиняться тебе во всём. Кстати, не такое уж великое достижение.
– Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя есть своё предназначение?
Джим тут же насторожился:
– Нет. В последнее время – нет.
– Может быть, тебе стоит об этом задуматься.
– Что ты пытаешься мне сказать? Что ты готовишь меня к исполнению некоего предназначения, уготованного самой судьбой?
– А ты бы в это поверил?
– С трудом.
– Есть тайны, которые мы храним даже от самих себя.
Джим твёрдо решил, что на этот раз он не даст Уколу уйти от ответа.
– Погоди-ка минутку… – Но тут его отвлекло какое-то искрящееся сияние, внезапно возникшее в воздухе над дорогой, ярдах в пятидесяти от того места, где он стоял. – Так. А это ещё что за хрень?
Доктор Укол лениво обернулся:
– Наверное, очередной идиот, готовый продать свою душу, лишь бы играть на гитаре, как Кейт Ричардс. Должно быть, надеется встретить здесь Папу Легбу, мэтра Ка-Фу, Хозяина Перекрёстков; но сегодня, увы, его постигнет разочарование.