Страница 101 из 131
– Ты ещё и козла с собой притащила?! Про козла речи не было.
Мистер Томас весь подобрался и скорчил обиженную гримасу:
– Вы что-то имеете против козлов, мадам?
Хотя все старательно делали вид, что так и надо, воссоединение сестёр Макферсон было более чем странным. Сэмпл, Иисус и мистер Томас материализовались из сияющей дымки в центре круга монахинь. Иисус, который раньше не отличался дипломатичностью и галантностью, склонился перед Эйми в низком поклоне:
– Спасибо, любезная мать настоятельница, что ты выслала нам на помощь своих добрых монахинь.
Эйми даже слегка зарделась:
– Я не мать настоятельница, Господи Иисусе. Я…
– Но ты здесь старшая. Самая-самая. Это видно сразу.
Монахини выразительно переглянулись, и Сэмпл поняла почему. Это была не просто грубая лесть – это была лесть, граничащая с откровенным подхалимажем. За время телепортации Иисус успел внести в свою внешность радикальные изменения с явным расчётом на театральный эффект. Сама Сэмпл прибыла на место в том же дурацком костюме анимешной супергероини, мистер Томас как был козлом, так козлом и остался, а вот Иисус… Иисус «потерял» по дороге свои старенькие кроссовки, защитные очки и халат и предстал перед Эйми в ослепительно белой хламиде с плетёным золотым поясом и в таких же сандалиях, а на груди у него красовалось весьма реалистичное сердце, сочащееся алой кровью. Он даже соорудил себе радужный нимб – как на православных русских иконах. Сэмпл считала, что это уже чересчур. Иисус явно переборщил с деталями. Впрочем, он, кажется, пребывал в настроении «ничто не слишком». Конечно, Эйми встречалось немало отъявленных подхалимов ещё при жизни, но вся их лесть просто бледнела по сравнению с представлением, данным Иисусом. И что хуже всего, Эйми купилась на эту лесть. На самом деле её так захватило обаяние этого лжемессии, что она повела себя просто по-хамски с Сэмпл и мистером Томасом. Сперва она оскорбила бывшего поэта, приняв его за обычный мелкий рогатый скот и соответственно с ним обращаясь; потом смерила Сэмпл презрительным взглядом и едко проговорила:
– Что это на тебе надето? По-моему, слегка чересчур. Даже для тебя, дорогая.
Сэмпл скривилась и медленно обвела взглядом Небеса. Хотя за последние десять минут все здесь стало значительно лучше, следы упадка по-прежнему были повсюду.
– Слушай, сестрица, а ты не могла бы вести себя малость повежливей? Хотя бы из благодарности. Между прочим, я ради тебя напрягалась, если ты вдруг забыла. – Она указала кивком на Иисуса. – Ты даже представить себе не можешь, через что я прошла, чтобы привести его к тебе.
Эйми приподняла бровь:
– Ну почему ж не могу? Очень даже могу.
Сэмпл покачала головой:
– Нет, дорогая моя. Не можешь. – Она показала на мистера Томаса. – И я бы тебе посоветовала относиться к нему уважительнее. Когда-то он был великим поэтом.
Эйми уставилась на козла, а тот в свою очередь вытаращился на Эйми:
– Да-да, вот именно. Я был великим поэтом.
Иисус, увидев, что между сёстрами назревает ссора, поспешил вмешаться, но вовсе не из миротворческих соображений – просто он не хотел, чтобы кто-то, занявшись своими делами, забыл о его драгоценной персоне.
– Не надо ругаться, девочки, давайте жить дружно. Нам ни к чему мелкие ссоры. Тем более вы только встретились после долгой разлуки.
Сэмпл и Эйми разом обернулись к нему:
– Давай проясним все с самого начала. Если ты собираешься здесь оставаться, то не лезь в наши дела, хорошо?
– И наши ссоры – они не бывают мелкими.
Монахини притихли. Они стояли в сторонке и украдкой поглядывали на участников перепалки. Кстати, перепалка благополучно сошла на нет, сменившись смущённым молчанием. Первым его нарушил Иисус – он и раньше-то не отличался тактичностью и деликатностью, а тут вообще попёр напролом в своей решимости произвести впечатление на Эйми и обосноваться на её Небесах. Он шагнул к Эйми и взял её под руку:
– Если ты не очень устала после нашей телепортации, может быть, покажешь мне, как тут и что? Проведёшь для меня небольшую экскурсию с ознакомительной целью?
Зная Иисуса, Сэмпл никогда не купилась бы на его мнимое очарование, но Эйми мгновенно растаяла:
– Конечно, Господи, для меня это большая честь. Чем скорей ты поймёшь, в чём проблема, тем скорее мы сможем её решить.
Иисус улыбнулся:
– Мне уже не терпится приступить к работе. Это будет огромное удовольствие – работать вместе с такой изумительной женщиной.
Он быстро глянул на Сэмпл через плечо Эйми – мол, пожалуйста, без комментариев, не порть мне игру, – и они с Эйми ушли под ручку, этакая сладкая парочка. Слегка обалдевшие монахини двинулись следом. Сэмпл с мистером Томасом, не сговариваясь, решили воздержаться от похода по местным достопримечательностям и остались стоять, где стояли. Козёл задумчиво проводил взглядом отбывающую группу:
– Не доверяю я этим монашкам.
Сэмпл согласно кивнула:
– Сейчас их смутило явление Иисуса, но это всё ненадолго. Эйми надо быть поосторожнее. Один прокол – и они вцепятся ей в глотку. Во всяком случае, мне так кажется.
Мистер Томас кивнул:
– Очень правильно кажется, девочка.
Сэмпл подошла к самым перилам и оглядела окрестности:
– Мне здесь всегда не нравилось. На самом деле я собираюсь домой. В свой охотничий заказник.
Мистер Томас приподнял ногу и принялся сосредоточенно изучать копыто.
– А там, в этом твоём заказнике, есть что выпить? Ну, для поднятия настроения?
Сэмпл улыбнулась:
– Да хоть залейся, дружище.
Входит Доктор Укол с пузырём виски, – прокомментировал Джим, когда «добрый доктор» вошёл в камеру, держа в руке большую бутыль с какой-то тёмной янтарной жидкостью.
– Это не виски. Это ром. Кстати, отменного качества.
– Настоящий.
– Это имеет смысл.
– Я подумал, что тебе, может, захочется выпить.
– И ты не ошибся. Мне очень хочется выпить.
Доктор Укол склонился над Джимом и принялся развязывать рукава смирительной рубашки. Хотя Джиму и вправду ужасно хотелось выпить, он тем не менее жутко злился на «доброго доктора».
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Доктор Укол помог ему выбраться из смирительной рубашки.
– О чём?
Джим принялся сгибать и разгибать затёкшие руки, чтобы восстановить кровообращение.
– Что это за камера с мягкими стенами? Очередное негативное закрепление рефлекса?
Доктор Укол открыл бутылку, отхлебнул из горла и протянул бутылку Джиму:
– На, глотни, mon ami. Тебе сразу же станет легче. А то ты какой-то сердитый. Надо поднять настроение.
Джим продолжал массировать плечи, демонстративно не глядя на протянутую бутылку.
– У меня было бы нормальное настроение, если б меня не засунули в эту смирительную рубашку. Может, всё-таки объяснишь, что происходит?
Доктор Укол сунул бутылку Джиму под нос:
– Ты не болтай, а пей.
Джим взял бутылку. Запах рома был очень даже соблазнительным, но Джим всё равно не спешил его пробовать.
– А меня от него не снесёт в очередную дзенскую галлюцинацию?
– Хорошая выпивка всегда сносит.
Джим пожал плечами. Он не поверил Доктору Уколу, но выбора не было. Он сделал глоток, и сразу же стало ясно – буквально в ту секунду, как огненная жидкость обожгла горло, – что его подозрения были небезосновательными. Сперва раздался электрический треск, потом была вспышка белого света – и камера исчезла. Джим на пару секунд ослеп, а когда зрение более-менее восстановилось – хотя перед глазами ещё плясали разноцветные пятна, – увидел, что вокруг ночь, а они с Доктором Уколом сидят на земле, на перекрёстке дорог, если и не на том же самом, откуда Джим увязался за Долгоиграющим Робертом Муром на летающую тарелку, то на очень похожем. Круги на полях располагались так густо, что поля напоминали граффити в каком-нибудь неблагополучном квартале. А в довершение картины в небе беззвучно кружили три НЛО, выстроившись треугольником.