Отчаянные

— Ее шкуру не спасло бы ничего, — уверенно буркнул Драммонд. — Трахфорд отличный полевой командир, но ей чертовски не повезло, когда один из ее катеров напоролся прямиком на транспорт с сопровождением. Впрочем, ее операция была бы обречена и без этого сюрприза — она не имела в запасе никаких резервных планов. Уж поверь мне, я-то знаю. Я всю ночь занимался разбором результатов. — Он поморщился. — Не понимаю, как тебе вообще удалось выполнить задание всего с одной эскадрильей.

— Просто классный личный состав, — предположил я.

— Ага, — согласился Драммонд. — Классный… вроде тебя. Онрад хочет наградить тебя за то, что ты сделал — после того, как ты получишь положенную тебе четвертую Комету. — Он откинулся на спинку кресла. — К сожалению, — продолжал он, — несмотря на отличную работу, у нас — а у тебя особенно — нынче утром серьезные неприятности.

Я молча кивнул. Он не знал, сколько мне известно, так что никакого вреда не было бы послушать, что он добавит к информации, полученной мною от Труссо.

— Судя по твоему лицу, ты кое-что все-таки слышал, — заметил Драммонд.

— Насчет папули Конфисс-Трахфорда? — с невинным видом спросил я.

Он тоже молча кивнул в ответ и нервно прикусил губу.

— Он приложит все свои усилия к тому, чтобы послужной список его дочурки Меган остался белоснежно-чистым. Более того, ему нужен козел отпущения.

— То есть я.

Драммонд пожал плечами.

— Примерно так. Ты единственный, кто действовал вопреки ее гениальным приказам.

— Ясно, — протянул я. — На какую поддержку могу я рассчитывать со стороны вас и Колхауна?

— На все, чем можем помочь, — вздохнул Колхаун.

— А что Онрад? — спросил я.

— То же самое. Я говорил с ним сегодня ночью.

— Тогда насколько серьезна та неприятность, в которую я вляпался? — спросил я, хотя ответ уже знал и — спасибо Труссо! — готов был принять удар.

— В нашем, нормальном мире ее вообще нет, — ответил Драммонд. — Но Конфисс-Трахфорд живет не в нашем мире. Люди, у которых столько денег, власти и презрения, живут в совершенно иной вселенной. И вот в той вселенной у него вес — ого-го! — Он подошел к окну, выглянул и тяжело вздохнул. — Не факт, что даже Онрад одолеет его в этом мире.

Я улыбнулся. Очень мило со стороны Драммонда — должно быть, это признание стоило ему немалых усилий.

— Спасибо, — сказал я. — Так что мне теперь делать?

— Насколько, я представляю себе ситуацию на сегодня, у тебя две возможности на выбор. Ты можешь остаться здесь и попробовать биться с этим делом с самого начала — мы обеспечим тебе лучших адвокатов, какие только есть во Флоте. Или я могу сейчас же увезти тебя отсюда, прежде чем эти ублюдки успеют наложить на тебя лапу. Джим Пейн и его «триста двадцать седьмой» ждут у причала, чтобы отвезти тебя в Аталанту.

— Еще раз спасибо, — произнес я совершенно искренне. — А что посоветуете вы?

— Вернуться в Аталанту, — ответил он. — Даже лучшие флотские юристы могут оказаться бессильными перед теми талантами, которые Трахфорд может подключить к делу для доказательства своей правоты.

— Выходит, я обречен, так?

В обычной ситуации Драммонд посмеялся бы над такими словами как над хорошей шуткой. На этот раз он только покачал головой.

— Да нет, Брим. Ей не удастся ни повесить тебя, ни поставить к стенке… хотя папочка мог бы добиваться и этого, если бы она пожелала. Но вот карьера твоя действительно под угрозой.

Я глубоко вздохнул. Благодарение богам, Труссо меня к этому подготовила. У меня было время обдумать все как следует, а не принимать скороспелые решения, которые, как правило, оказываются неудачными.

— Ладно, — сказал я. — Я возвращаюсь в Аталанту с Пейном. Но раз уж я вляпался в неприятности, спасая ваши шеи — и по вашей же просьбе, заметьте! — вы передо мной в изрядном долгу. Особенно если учесть, что я успешно выполнил ваше задание ценой собственной карьеры.

— С этим никто не спорит, — вздохнул Драммонд, невесело глядя на меня. — Мы все перед тобой в долгу.

Вот тут-то я его и поймал!

— Вы должны обещать мне две вещи, — заявил я.

— Выкладывай, — буркнул Драммонд. — Если исполнить их в человеческих силах, ты их получишь.

— Отлично, — улыбнулся я. — Во-первых, мне нужны эти карескрийцы со своими кораблями дальнего сопровождения — и не через месяц, как обещал бедолага Амброз перед тем, как его ухлопали, а немедленно. В противном случае мы можем поставить на операции «Сапфир» большой жирный крест, уже затратив на нее уйму сил, средств и жизней…

Драммонд посмотрел на меня в упор.

— Заметано, — сказал он. — Будут тебе твои карескрийцы. Сядут в Аталанте послезавтра.

— Спасибо, генерал, — снова улыбнулся я. — Вторая просьба будет немного посложнее.

— Какая же?

— У меня в Аталанте дела, требующие завершения, генерал, — сказал я. — И на Гонторе тоже. Я черт-те сколько сил вложил в то, чтобы дела там обстояли так, как они там обстоят. Так что вы уж постарайтесь придержать эту свору с ее трибуналом до тех пор, пока я не налажу там все окончательно. В конце концов, вы ведь со мной связываете надежды на реализацию «Сапфира», да? Драммонд сцепил пальцы рук и кивнул.

— Я знаю, что с тобой, Брим. Мы сделаем все, что в наших силах, для того чтобы оттянуть здесь все, — и я, и двое остальных. Но даже в самом лучшем случае, боюсь, времени у тебя совсем мало. Конфисс-Трахфорд вообще не привык ждать, а теперь он и вовсе торопится. Можно сказать, у него нетерпение — способ существования.

Я пожал плечами, встал и протянул руку. Драммонд был славный мужик — возможно, один из лучших в Империи — и ему приходилось несладко.

— Хорошо было работать с вами, генерал, — сказал я. — Надеюсь, вы поставите меня в известность, если что.

Драммонд пожал мою руку, избегая встречаться со мною взглядом.

— Я буду на связи, Брим, — пообещал он. Я повернулся и вышел из кабинета. Судя по его прощальному вздоху, дела и впрямь обстояли хуже некуда.

Вернувшись в Аталанту, я сразу обнаружил, что все обстоит еще хуже, чем я предполагал. Мы с Уильямсом стояли у выхода из подземного ангара и, прикрыв глаза рукой от лучей яркого полуденного Гадора, смотрели в сторону порта, где крошечный буксир тащил ржавую баржу в три раза больше его размером по направлению к полуразобранному остову звездолета, кишмя кишевшему портовыми работягами. Как разительно изменился пейзаж! Повсюду из воды торчали обломки подбитых кораблей, а от гравибассейнов, выстроившихся вдоль воды в гражданском секторе порта, в небо поднимались столбы жирного дыма. Некогда чистый горизонт окрасился багровым заревом бесчисленных пожаров, полыхавших в порту и в городе. Весь воздух был пропитан запахами гари и раскаленного металла. Совсем недалеко от нас из воды торчал мостик сбитого «Горн-Хоффа», зиявший глазницами выбитых гиперэкранов. В рубке плескала вода; сразу за пультом рулевого в борту чернела рваная пробоина. Чуть дальше поперек почерневшего от огня волнолома покоился разломанный посередине корпус того, что совсем еще недавно было скоростным транспортным кораблем «Мандакаи». Он вез в Аталанту полный трюм ходовых генераторов «Красны-Пейч», в которых так отчаянно нуждались оставшиеся еще в нашем распоряжении боевые суда. Спасти удалось только половину груза.

Собственно, все это я видел, еще спускаясь с орбиты. Дым, руины и воронки снова покрыли склоны городского холма, где совсем еще недавно гнездились замысловатые, выцветшие на солнце постройки. Рухнувшие шпили и минареты перегораживали улочки. В округлых боках золоченых куполов зияли пробоины. Тянувшиеся на целый квартал декоративные аркады превратились в груды щебня. Огромный монастырь градгроутов казался почти нетронутым, но на этот раз облачники сделали все от них зависящее, чтобы он не взмыл в космос, как это случилось в прошлую войну. Пока «327-й» Пейна закладывал последний вираж перед выходом на посадочную прямую, я не увидел в знаменитых монастырских садах ни одного целого дерева. Даже огромный, напоминающий огненный язык шпиль главного собора был поврежден в нескольких местах.