Осада

— К сожалению, — сказал Бородов, — как бы ни были эффективны три ваши эскадры в секторе Гривна, на ход всей войны они повлиять не могут. На других участках треклятые Облачники безнаказанно прут вперед.

Брим кивнул. Он следил за ходом событий. Меньше чем за год передовые части Лиги захватили многочисленные планеты звездного скопления Кснаймед, находящегося всего в ста пятидесяти световых годах от Остры и Громковы.

— Как дела в городе? — спросил он.

— Паника пока не проявляется, по крайней мере открыто, но страх чувствуется повсюду — и медведей за это нельзя упрекать. Для Облачников мы «пушные звери». Ты сам это видел, когда мы попали на Згольвку, — сказал Урсис. — Если бы не наш друг Труссо, моя шкура тоже пошла бы на шубу какому-нибудь паршивому Облачнику. Тут и скальные волки забоялись бы.

— Что же вы намерены предпринять? — спросил Брим. Большой лимузин скользил по живописной городской окраине. Старые дома, узкие трехъярдовые улицы, мелкие лавочки — все выглядело покинутым. Как уведомляла его Марша Браунинг в последней из коротких записок, которыми они иногда обменивались, жители потихоньку покидали город.

— Остается одно, — сказал Урсис. — С помощью нашего друга Анастаса Алексия мы каким-то чудом наскребли достаточно ресурсов, чтобы начать наступление в секторе Кснаймед почти немедленно.

— Хвала Вселенной. Теперь горожане вздохнут. Когда думаете начать?

— Если все пойдет хорошо, то завтра к полудню, по громковскому времени. Твой капитан де Брю и его эскадры отправились в Кснаймед через день после твоего отлета. Чувствую, что новая база, Фометт, им не понравится. Это на Ж19-С. Жуткая планета, как я слышал. Облачники ее только что оставили.

— И мне там надо быть? — скривился Брим.

— Тебе надо быть здесь, Вилфушка, — ласково заверил Урсис. — При 91-м крыле остается старшина Барбюс на случай, если что-то пойдет неладно. Через неделю по громковскому времени мы предоставим тебе новенький ЗБЛ-4, чтобы лететь на фронт. Там ты сможешь махнуть его на «Звездный Огонь» и палить по лигерам, сколько душа пожелает.

— А почему не завтра? Или не прямо сейчас?

— Недели как раз хватит, чтобы проверить, смогут ли имперцы сражаться вместе с содескийцами без людей, работающих в качестве буферов.

— Не понимаю, — сказал Брим. Однако он догадывался. Де Брю!

— Ты очень мил, что оберегаешь нас от проявлений нетерпимости, но похоже, что эта нетерпимость стала неотъемлемой частью нашего времени. В старину, когда мы трое встретились на «Свирепом», медведей охотно брали в инженерную команду, если они выражали желание служить на имперских кораблях — в том числе и князей.

— Я никогда не афишировал своего титула, — возразил Бородов.

— Да брось. Зачем перед Вилфом-то становиться в позу? Предрассудки существуют во всяком обществе, включая и медвежье, — чем более оно гомогенно, тем крепче предрассудки. Даже твой брат от них не свободен — вспомни, как он говорил с Вилфом Анзором в тот день. Да и мы с тобой не без греха.

— Это верно. Но теперь нам всем придется либо искоренить свои предрассудки, либо оказаться в руках у фанатиков худшего толка — Облачников Негрола Трианского.

— Но что насторожило вас в де Брю? — спросил Брим. — Я думал, что держал их под крышкой. Даже Барбюс ничего не замечал.

— Глубинные предрассудки разглядеть бывает трудно — особенно тем, кто от них свободен. Мы тоже не замечали. Все выплыло, когда мы направили к вам своих механиков — показать, как переоборудовать содескийские ремонтные стенды под имперские источники энергии.

— И механиков де Брю это не заинтересовало?

— Не слишком, по словам наших.

— Ну, де Брю и правда привез с собой много собственного оборудования. Может, он полагает, что ваше ему не понадобится.

— Значит, он не ожидает никаких потерь в наземной технике? Велика же его самоуверенность в таком случае.

— Самоуверенность или глупость, — заметил Брим.

— Гм-м, — вежливо промычал Урсис. — Вот придет нужда, а наших технических закавык он знать не будет.

— Понятно. Притом он не слишком рвется их изучить, верно?

— Насчет де Брю не знаю, — пожал плечами Урсис, — но его механики ясно дали понять, что в советах медведей не нуждаются, касаются эти советы обслуживания «Звездных Огней» или чего-либо другого.

— Понятно, — сжал губы Брим. Да, это проблема. — Я очень сожалею. Надо было сказать мне сразу.

— Не так уж все плохо. Быть может, тесное взаимодействие де Брю с храбрыми содескийцами, летающими на кораблях того же класса, что и «Звездный Огонь», излечит болезнь без постороннего вмешательства. Совместная борьба часто делает братьями самых враждебно настроенных существ. И уж больно здорово твои имперцы колошматят Облачников.

— Бывает, конечно, и хуже, — согласился Брим. Ясно, что урок, преподанный опытом, полезнее того, который вбивают тебе в глотку. И все же, подумал он, когда лимузин плавно остановился под большим портиком усадьбы, было бы большим удовольствием дать кое-кому по носу.

Брим, как и, надеялся, нашел записку от Марши Браунинг, прибыв в тот же день в охваченное суетой имперское посольство. Посол, писала она, всю ночь пробудет на совещании, а она заказала ужин в «Золотом петушке», тихом и отдаленном, по ее словам, ресторанчике на берегу Громковы. Она даже нарисовала для Брима маленькую карту.

По правде говоря. Марша в последнее время не покидала его мыслей. Громкове уже довольно давно грозила прямая атака со стороны Лиги. Брим не мог понять, как это муж не отправил Маршу домой еще несколько месяцев назад. Зато это унимало наиболее острые приступы вины за желание быть с ней рядом.

Он получил в вестибюле посольства последние голографии Надежды, сунул их в карман и поднялся в аппаратную — отправить «покер-штабу» последнее донесение перед завтрашним наступлением. Выйдя из шифровальной, он подумал, что этот его рапорт в корне отличается от тех, которые он посылал до назначения Урсиса маршалом. Отрадно было сообщить хоть о нескольких победах среди мрачного перечня потерь, которые содескийцы все еще продолжали нести за пределами сектора Гривна. И если предчувствие его не обманывает, в предстоящие дни хороших новостей станет еще больше — по крайней мере, пока у перешедших в наступление содескийцев хватит ресурсов. Быть может, это позволит убедить таких, как генерал Хагбут, в том, что помощь Содеске — это надежное вложение капитала. Брим улыбнулся, вспомнив о Марше Браунинг. Наступление, пусть даже на время, продлит жизненный срок города Громковы — и Марши тоже.

Посольство накануне событий прямо-таки бурлило. Спустившись с лестницы, Брим заметил высокого, представительного мужчину, идущего через вестибюль с рыжей девицей, годившейся ему в дочери. Мужчина был ему знаком. Брим прищурился и узнал Браунинга, у которого никакой дочери не водилось. Пара свернула в боковой коридор. Брим последовал за ними и увидел, как они, уже рука об руку, исчезли за дверью с надписью «Спальное крыло». Он остановился, улыбаясь про себя — напрасно он чувствовал такие угрызения совести! Брим вернулся в вестибюль, сел в свой глайдер и отправился в «Золотой петушок», фальшиво насвистывая какой-то мотивчик.

Поздно вечером в полумраке ресторанного зала Марша Браунинг осушила третий бокал вина и закурила сигарету муокко.

— Чудесный был ужин, Вилф. — Она поудобнее устроилась на диванчике и выпустила из ноздрей душистую струю дыма. — После него я чувствую себя ужасно плохой.

— Ты не можешь быть плохой, — сказал Брим, целиком и полностью подпавший под власть ее чар. — Ты слишком красива, чтобы быть плохой.

— Спасибо, Вилф. Мне нравится быть красивой для тебя — особенно когда ты так смотришь. — Стрельнув глазами по сторонам, она села чуть поглубже и облизнула губы. — Кстати, о том, на что ты смотришь. Урони что-нибудь на пол.

— Что-что? — удивился Брим.

Она кивнула на его чашку с кф'кессом.