Сладостное пробуждение

Друг вопросительно поднял брови.

— Этот молодой человек предъявляет иск к господам Бэнету, Олфилду, Каролусу и Филлипсу.

— Присвоение чужих денег?

— Что-то вроде этого, если можно так выразиться, — ответил Эндрю. — Данные господа владеют игорным домом на Сент-Джеймс-стрит.

— Ты дурачишь меня, Эндрю. Неужели молодой человек пытается отвертеться от оплаты карточного долга?

— О, нет, Джайлз! Он ничего не должен им, так как отдал их заведению все деньги, скопленные его родителями с огромным трудом на его образование. Теперь этот мистер хочет вернуть их… И нужно добавить — вполне законным путем.

— Быть того не может!

— Абсолютно верно. Но со времен добрейшей королевы Анны любой имеет право требовать возмещения убытков в судебном порядке…

— Но, Эндрю, неужели кто-то будет этим заниматься? Ведь подобного…

— Никогда не делалось, да, Джайлз? Не совсем порядочно, думаешь? Но ведь это же абсурдно, тебе не кажется? Ты помнишь Джэреми Уэйтса?

Джайлз нахмурился.

— Да. Он чуть-чуть постарше нас… Кажется, его брат покончил с собой?

— Верно… Из-за неоплаченного карточного долга. А вспомни Франклина… Жениться на дочери простого горожанина, которая к тому же на десять лет старше него, чтобы только не попасть в долговую тюрьму… А потом день за днем жить с ней бок о бок.

— Но что подумают, Эндрю? Твой брат будет недоволен.

— Ох, оставь в покое моего брата. Он всегда недоволен, чтобы я ни сделал… По-моему, Джонотан бы радовался, если бы я занялся розыском преступников, а не их защитой.

— Ну, а как же господин Олфилд? Да и его компания? Вряд ли они особенно довольны тем, как обернулось дело. И вообще, все это опасно для тебя… Понимаешь?

— Они уже трижды предлагали парню деньги, чтобы он прекратил дело.

— Он не взял их?

— Молодой мистер Грэндхэм — идеалист из среднего сословия, выросший в Индии. Его отец много работает, предан всей душой своей компании. Кроме того, он верит в закон. Верит, что его дело может помочь другим молодым людям, которые, подобно ему, попали в лапы этих подонков. Думаю, он делает это скорее из-за принципа, чем ради денег.

— А ты, Эндрю?

— О, они и мне предлагали определенную сумму, Джайлз. Переслали через своего адвоката, который тактично намекнул, что за пятьсот фунтов можно замять начатое дело.

— Да нет! Ты разыгрываешь меня! Эндрю покачал головой.

— А тебе известно, сколько у этих господ выходит за год?

— Ну… думаю, сорок или пятьдесят тысяч гиней…

— А как насчет пятисот тысяч?!

— Нет!

— Да. Именно так. И скажу тебе, вряд ли они захотят из-за кого-то рисковать такими доходами. — Эндрю заколебался. — После того как я не взял деньги, их адвокат намекнул, что лучше бы молодой человек мистер Грэндхэм вернулся в Индию, поскольку здесь у него может «пошатнуться здоровье»; пришлось его выгнать. А своему клиенту я посоветовал сменить квартиру. Пусть пока переберется в какую-нибудь небольшую гостиницу. Там он будет в безопасности.

— А как же ты? — забеспокоился Джайлз.

— Не волнуйся… Вряд ли они тронут адвоката, да к тому же графского сына, — с усмешкой проговорил Эндрю.

— Не нужно шутить с этим делом, — продолжал волноваться Джайлз.

— Мне грозит всего лишь одна опасность: как все это воспримет свет. Ведь я выступаю против того, что для истинного джентельмена свято, против его права рисковать благополучием семьи и своим имуществом. Вижу, ты нахмурился… Не одобряешь меня?

— Что? Нет… Должен признаться, никогда не слышал о подобном раньше… Да и азартные игры просто шокируют меня. Мне искренне жаль тех, кто втянулся в них. В ряде случаев я даже пытался помочь, но никогда бы не подумал, что все можно решить законным образом. Сейчас мне уже не кажется глупым твое новое дело… — Джайлз потряс головой, пытаясь рассеять свои сомнения. — Но я беспокоюсь за тебя, старина.

— Ерунда. Ничего со мной не случится. Я выиграю это дело. Джон Грэндхэм вернется и закончит учебу в Темпле. Он уже не будет социальным парией. Ну, а джентельмены опять примутся за старое и будут проигрывать состояния и потом жениться на престарелых дочках лавочников… Ведь надо же как-то выходить из положения.

Джайлз рассмеялся.

— По-моему, ты прав. Ну, а теперь… Когда же мы все сможем встретиться с тобой?

— О, эти несколько недель я только то и делал, что разъезжал по гостям, — уклончиво ответил Эндрю.

— Ты будешь у Стрэтонов?

Эндрю не отрывал глаз от своих рук.

— У Стрэтонов? Да, я, кажется, принял их приглашение…

— Хорошо, тогда там и увидимся. Джайлз немного замялся.

— Уверен, Сабрина будет очень рада видеть тебя.

Эндрю продолжал рассматривать свои пальцы и молчал.

— Ты хочешь увидеть ее? Сейчас это — наиболее важный вопрос.

Друг посмотрел на Джайлза и спокойно ответил:

— Я всегда очень рад видеть вас обоих. Ты ведь знаешь об этом, Джайлз.

— Ну, хорошо. Тогда я спрошу более ясно. Ты, вообще-то, слишком быстро уехал из Уиттона. С тех пор Сабрина словно сама не своя. Может быть, я и ошибаюсь… Между вами что-то произошло? В тот день во время грозы?

В глазах Эндрю блеснуло пламя.

— Так ты думаешь, что я скомпрометировал твою сестру, а потом сбежал?

— Ты с ума сошел! Конечно же, нет! Просто мы с Сабриной очень близкие люди… Мы гораздо ближе, чем обычные брат и сестра… Поэтому я всегда чувствовал твое особое отношение к ней.

— Ну и что, Джайлз? Что из этого вытекает? Твоя сестра, дочь графа, с большим приданым и…

— И ты, — прервал его Уиттон, — сын…

— Младший сын, Джайлз, заметь это…

— С таким умом и остроумием, о которых твой старший брат может только мечтать, потому что у него их кот наплакал… И, по-твоему, ей следовало бы заинтересоваться им?

— Леди Сабрина, не сомневаюсь, встретит достойного человека, равного ей по красоте, уму и положению.

— О боже! Вот теперь ты точно уж говоришь, как твой брат! Ну, что ж… Раз так… Я ухожу, но обещаю — мы продолжим этот разговор.

Пока Джайлз волновался о сердечных делах сестры, она с тревогой думала о его браке.

Все в доме уже знали, что виконт и его жена спят с некоторых пор в разных постелях и разных спальнях. Сабрина беспокоилась за них… Джайлз по-прежнему добр и вежлив с Клер, которая отвечает ему тем же, но, несмотря на это, он предпочитал держаться от нее на расстоянии. Возможно, кто-то мог не заметить происходящего, но сестра отлично видела, как он то и дело упускает возможность побыть с Клер наедине.

Сабрина решила при первом же удобном чае поговорить с братом.

Но однажды, когда Джайлз находился в своем клубе, сестра случайно зашла в библиотеку и обнаружила там Клер, горестно и одиноко сидящую на диване в уголке комнаты. Видя покрасневшие глаза и скомканный носовой платок в ее руке, Сабрина поняла, что она плакала.

— Что с тобой, дорогая? Чем я могу помочь тебе? — присев с Клер рядом, спросила она.

— Мне казалось, что здесь я никого не побеспокою, — сквозь слезы улыбнулась жена брата.

— Если ты хочешь побыть одна, я уйду. Сабрина встала, собираясь уходить, но Клер, быстро схватив ее за руку, усадила рядом с собой.

— Нет, нет, я не то хотела сказать… Просто никому не хотела причинять беспокойства.

— Джайлз?

— Да… Нет… Не знаю, Сабрина. В последнее время я с трудом понимаю саму себя, гораздо меньше, чем когда бы то ни было.

— Летом мне казалось, что у вас все благополучно…

— Как будто… Мы вместе спали, если это то, о чем ты думаешь.

Неожиданно для себя Сабрина покраснела. Несмотря на всю свою независимость, она меньше разбиралась в этой стороне жизни, чем Клер. Ей стало неловко за то, что она вмешивается в интимные дела подруги. Запинаясь, Сабрина попросила извинить ее.

Клер улыбнулась:

— Не беспокойся, Брина. После того как мне пришлось такое количество незнакомых людей посвятить в некоторые интимные подробности моего брака, меня трудно смутить. Но сейчас мне необходимо с кем-то посоветоваться… Мне нужна помощь…