Псоглавые

Сергей Булыга

Псоглавые

На рассвете третьего дня Девятой Холодной Недели из южных городских ворот выехал желтобородый купец. Купец был не стар и не молод, неразговорчив и беден; одетый в грубый посконный плащ, он отправлялся в дорогу на тощем осле, к седлу которого была приторочена едва ли не пустая переметная сума. Когда городская стража остановила купца, тот покорно сошел на землю и развязал суму. Поддельный бисер, стеклянные браслеты, лягушкин камень, наперстки, иглы – вот то, чем торговал купец. И стража пропустила его, ибо им было приказано хватать лишь тех, кто пытался вывезти из города оружие. Дело в том, что в городе ковали клинки, способные рубить любую броню, так что Великий Герцог вполне справедливо опасался, как бы клинки эти не попали в руки соседних варваров.

Итак, купец беспрепятственно покинул город и направился по едва приметной дороге, ведущей к варварам. Дорогой этой хаживали редко, да и то большею частью люди военные, во время походов, а в мирные годы мало кто отваживался по доброй воле пускаться к варварам.

Варвары на то и варвары, им ничего не свято, они рождаются, живут и умирают не так, как надо. Варвары – дикие, жестокие, бесчестные, коварные. Сколько добрых купцов ограбили они, скольким ни в чем не повинным путникам они выкололи глаза, скольких напоили расплавленным свинцом, со скольких живьем содрали кожу! А все из-за чего? Из-за того, что подданные Великого Герцога рождаются, живут и умирают не так, как варвары. И бродили по базарам убогие, просили подаяние и рассказывали леденящие душу истории о кровожадных варварах. Нет, с таким соседом в мире жить нельзя! Время от времени Великий Герцог собирал отважное войско и отправлялся по южной дороге жечь варварские города и опустошать варварские нивы. А в мирные годы, которые, кстати, случались нечасто, его верные люди то и дело хватали варварских купцов и выкалывали им глаза, поили их расплавленным свинцом, живьем сдирали с них кожу, а товары грабили и делили между собой поровну.

Так и жили они, то в явной то в тайной вражде, а торговли между ними не было почти никакой.

Однако было известно, что варвары весьма высоко ценили то, чего у них не было, и весьма низко то, чего у них было в достатке. Так, к примеру, они давали любую цену за поддельный бисер, стеклянные браслеты и клинки из тайной стали. Так что уж если кому удавалось отправиться к варварам с нужным товаром, а после вернуться оттуда живым и невредимым, то прибыль, полученная от такой поездки, оказывалась весьма и весьма изрядной. Это было заманчиво; купцы расспрашивали о дороге, о ценах, о нравах, просили совета… но к варварам все же не ехали. Ибо мало среди них находилось таких, кто бы ради торговой удачи готов был рискнуть головой. На подобный шаг обычно решались лишь те, кто был чрезмерно алчен или бесстрашен. Желтобородый купец был, по всей видимости, из бесстрашных – алчные пускались в дорогу большим караваном, со слугами и охраной; бесстрашные, они же нищие, шли в одиночку.

Отправившись по южной дороге, желтобородый два дня ехал по каменистой пустыне. Была зима, по голой равнине мела колючая метель, но землю снег не укрывал. Желтобородый кутался в посконный плащ и то и дело понукал осла. Осел рассерженно ревел и пятился – дорога неровная, копыта сбиты, холка стерта до крови, а человек и не думает сходить с седла! Да, человек не сходил, ибо знал, что между камнями живет ядовитый паук ун-си, укус которого смертелен. Лишь ночью, когда ун-си прятался в нору и замирал там до рассвета, человек сходил на землю, собирал горючий известняк и грелся у костра. Временами он засыпал, но сон его был чуток, ибо ночью к путнику могла подкрасться каменная змея, которой не было названия. Единственное, что спасало от змеи – это костер да жаркая молитва.

На третий день северный ветер понемногу утих, метель успокоилась, и желтобородый увидел горы. Казалось, что горы стоят совсем рядом, в какой-нибудь сотне шагов от него. И что это даже не горы, а отвесная стена, возведенная несчетными толпами невольников. Однако прошел целый день и наступила ночь, прежде чем желтобородый достиг подножия первой, ближайшей горы.

Не дожидаясь, а скорее даже опасаясь рассвета, желтобородый вступил на горную тропу. Ночь, однако, случилась безоблачная, светила едва ли не полная луна, и потому он был вынужден прятаться в тени скал. Такая предосторожность была отнюдь не лишней, ибо на заснеженных вершинах таились льдины-убийцы. Завидев путника, льдины эти тотчас срывались вниз и увлекали жертву в бездонную пропасть.

Четыре ночи шел желтобородый по горным тропам, четыре дня отсиживался он в темных пещерах и слушал, как надрывно воют голодные льдины-убийцы. На пятую ночь, ведя осла на поводу, желтобородый спустился долину.

В долине стояло теплое, жаркое, даже несколько знойное лето. Желтобородый шел по широкой и ровной дороге, с обеих сторон обсаженной фруктовыми деревьями, и с затаенной опаской поглядывая по сторонам. А как же иначе? Ведь в ту ночь он вступил в страну варваров, где каждый мог его оскорбить, ограбить или даже убить.

И тем не менее, лишь занялся рассвет, желтобородый поспешил на базар, где назвался уроженцем одной из отдаленных варварских стран, и что он только что вернулся из города, которым правит Великий Герцог… Точнее, он говорил не так, а иначе, даже совсем наоборот. Он говорил, что имел счастье родиться в одной из просвещенных стран, да вот горькая судьба занесла его в варварские земли, которыми правит ненасытное чудовище, именующее себя – вы только представьте! – Великим Герцогом. Его, желтобородого, не раз де там пытались ограбить и оболгать, но он, просвещенный, без особого труда расстроил козни варваров. Слушатели согласно кивали головами и спрашивали, а он подробно отвечал о том, какие дикие, жестокие и бесчестные люди обитают по ту сторону гор. Варвары слушали его и радовались тому, что горы неприступны, а пустыня непроходима. И никому из варваров и в голову не приходило, что желтобородый мог оказаться одним из тех, кто родился в стране Великого Герцога. Отчего же им предполагать такое? Ведь желтобородый в совершенстве владеет варварским наречием и строго соблюдает варварски обычаи и нравы; вот варвары и верили ему и считали его своим. Мало того – они прониклись искренним сочувствием к нему, перенесшим столько бед и несчастий, и поэтому платили за его товары столько, сколько он просил. Желтобородый был доволен. А вечером, проходя мимо крепости, он приметил, какой глубины там ров и какой высоты вал, и сколь крепки стены, и много ли дозорных у ворот. Приметил, но ничего записывать не стал, ибо за подобные записи даже в самой просвещенной державе любопытных сажают на кол. Так прошел первый день в стране варваров.

На второй день желтобородый вновь пришел на базар. И опять он продавал и покупал товары, делая это с немалою для себя выгодой. Кроме того он не забывал рассказывать о том, будто бы из далекого далека, из несчастной страны Йоура ползет на земли Великого Герцога престрашный червь, из ушей которого вылетают огнедышащие драконы; драконы эти в скором времени испепелят и самого Великого Герцога и всех подданных его, однако через неприступные горы, отделяющие тамошние варварские земли от здешних благословенны мест, драконы перелететь не смогут. Варвары слушали желтобородого, согласно кивали и в свою очередь рассказывали немало удивительных историй. Так они поведали о том, что где-то за дальним морем есть счастливая страна Вак-Вак; в той стране на высоких и стройных деревьях произрастает кудрявый овощ. Когда этот овощ наливается соком, то падает с дерева и дозревает уже на земле, где он питается полевыми цветами, переползая с места на место. Молоко этого овоща излечивает от шестидесяти шести недугов и тридцати трех пороков, а из его кудрявой кожуры выделывают золотое руно. Слышал он и еще более диковинные истории, которым, конечно, не склонен был верить. Лишь однажды за целый день желтобородый весь превратился в слух: это когда говорили о том, что амазонки более всего боятся стрел, оперенных павлиньими стрелами. Что ж, такое знание вполне может пригодиться в предстоящем походе…