Страница 3 из 3
Последнее, конечно, хорошо, да вот покорность порою беспокоит куда более буянства. Провели негласное дознание, спросили через безнадежного. И узнали…
Что опальный министр и действительно не помышляет о свободе. Он де и так всем доволен: советы его воплощаются в указы, указы – в благоденствие, а выйди он на волю, что тогда?
Действительно, действительные, тайные и статские советники слушали всё это и улыбались – хитер, ох как хитер осужденный обманщик! Поначалу, на суде, прикинулся безумцем, а теперь до смерти боится, что чуть только что, так сразу не видать ему его заветной стекляшки, отнимут. А кто он без нее? Никто! Вот взять…
Но стекляшку не брали – пусть себе думает, будто он всех обманул – и не мешали мудрецу советовать. И не тревожили без крайней нужды.
… Лишь только по ночам, когда он засыпал, стекляшку с превеликими предосторожностями изымали у него из-под тюфяка и до утра уносили в Совет. Там над нею склонялись самые гладкие, самые светлые головы державы. Гадали, изучали, предполагали… Но так и не узнали, каким же это образом упрямый узник извлекает из нее столь мудрые советы.
И вот давно уже нет того мудреца и нет тех советников, зато та знаменитая загадочная стекляшка и по сей день лежит как дивный экспонат в кунсткамере, открытая для всеобщего обозрения. Посмотришь так – и вправду, вроде бы просто стекляшка, а так посмотришь – нет, как будто все-таки магический кристалл…