Молот ведьмы

Но и Шерил была очень похожа на графиню, а если это была она у моей двери, то хотела бы я знать причину. Я рванула за ней. Комната Шерил находилась недалеко, почти сразу за углом.

Когда я добежала до угла, белая фигура все еще была в коридоре и почти достигла лестничной площадки и двери, ведущей в комнату Ричарда. Меня на мгновение ослепила ярость, когда я подумала, что это действительно Шерил и она возвращается в комнату Ричарда или ищет там защиты.

Но белая фигура испуганно метнулась к лестнице и начала спускаться, что могло означать лишь одно — значит, это кто-то из служанок. Скорее всего, одна из горничных, вероятно моя Марица.

Когда я добежала до лестницы, она была уже на нижних ступеньках и вдруг повернула голову, взглянула на меня, споткнулась и упала, прокатилась оставшиеся ступеньки головой вниз.

Ковер на лестнице был очень толстый, поэтому падение не могло причинить большого вреда, так что беглянка мгновенно вскочила и бросилась бежать дальше. К этому времени я уже была почти уверена, что это Марица.

— Марица! Вернись сейчас же! — громко, насколько позволяла обстановка, потребовала я и, уже ничего не опасаясь, последовала за ней. Я знала, что утром все равно увижу Марицу, но любопытство гнало меня на цокольный этаж.

От угла шел длинный коридор, в него выходили двери комнат, где жили слуги. Я осторожно заглянула туда. Тяжело дыша, белая фигура прислонилась к одной из дверей, нервно оглядываясь в мою сторону, туда, откуда я должна была появиться. Но я не спешила войти в коридор. С моего места мне было видно, как дверь, к которой девушка прислонилась, вдруг резко распахнулась, так что она чуть не упала внутрь. Но мужские сильные руки подхватили ее, грубо втащили в комнату. И тут же в коридор вышел мужчина.

Я быстро отпрянула, мое сердце бешено забилось. Это был Саша, одетый все еще как на празднике — в белую длинную рубаху, подпоясанную кушаком, темные брюки и русские сапоги. Я видела его бороду, буйную гриву черных волос и впадины темных глаз, устремленных в мою сторону.

Это было глупо, знаю, но, даже спрятавшись, я чувствовала на себе его сверлящий взгляд. Внезапно он расхохотался. Его безумный смех потряс меня даже сильнее, чем пронзительные глаза. Он был полон жестокой злобы.

Я осторожно выглянула, чтобы посмотреть, не идет ли он ко мне. Но, к своему облегчению, увидела, что Саша уходит к себе. Дверь за ним медленно закрылась. Я постояла еще несколько минут, трясясь от холода в тонкой нейлоновой ночной рубашке, но никто больше не появился, и тогда поспешила поскорее в тепло и комфорт моей спальни. Заперла за собой дверь, залезла в остывшую постель. Однако уснуть не могла и долго лежала, дрожа, пока сквозь щель на шторах не пробилась светлая полоска рассвета. Не помню, как я провалилась в сон, но заснула так крепко, что с трудом проснулась, услышав стук в дверь.

Когда я открыла, Марица, улыбаясь, внесла поднос. Она выглядела свежей и абсолютно спокойной.

— Доброе утро, мадемуазель Саманта, — проговорила Марица весело. — Когда я сказала месье, что вы, наверное, еще спите, он не велел вас будить, потому что вы допоздна работали наверху. Надеюсь, вы хорошо выспались?

— Нет, — ответила я. — И ты знаешь почему, Марица.

— Мадемуазель, наверное, перетрудились? Подвинуть маленький столик к камину? В комнате еще холодно. Пока мадемуазель завтракает, я наполню ванну.

Мне было неприятно такое притворство.

— Я плохо спала прошлой ночью, Марица. И не потому, что работала допоздна, — сообщила я ровным, холодным голосом. — Я едва уснула вчера, как ты меня разбудила, пытаясь войти в комнату. Что тебе было надо, Марина?

Она тупо уставилась на меня:

— Я, мадемуазель?

— Да, ты! Зачем ты хотела войти, когда я спала? И не вздумай этого отрицать! Я хорошо тебя разглядела, когда ты упала на лестнице. Меня не интересует, что ты делала после, — это твое дело. Но меня не может не беспокоить, когда ко мне пытаются проникнуть ночью.

— Мадемуазель шутит, несомненно? — Марица покраснела. — Я, сюда? Я не была у вашей двери с тех пор, как вчера приготовила для вас постель.

— Не лги мне! — сердито крикнула я. — Ты разбудила меня, пыталась открыть дверь. А когда я спросила, кто там, ты убежала.

— Мадемуазель, наверное, все это приснилось?

— Это был не сон, и ты знаешь! Ты выключила свет в коридоре и пыталась тихонько открыть дверь, так, чтобы я не проснулась. Что тебе было надо? Не вышло? Не смогла вытолкнуть ключ с моей стороны?

Она продолжала смотреть на меня в изумлении. Наконец пробормотала:

— Мадемуазель, клянусь! Я не беспокоила вас. Как я могла? После окончания праздника я с Игорем Югровым и другими пошла в деревню к родителям. У них и ночевала, а утром мы с Игорем вернулись. Это правда, мадемуазель, я не вор, чтобы ночью красться и что-то украсть...

— Я ничего не говорила о краже, Марица. Ты не причинила мне вреда, разве что самой себе. Но если будешь продолжать лгать, мне придется обратиться к месье Кастеллано. Он проверит, где ты была.

Она опустила голову, совсем расстроившись.

— Мадемуазель, что мне сделать, чтобы вы поверили?

— Скажи правду. Может, ты будешь утверждать, что не убежала от меня и не спряталась в комнате у Саши? Я видела, как он втащил тебя внутрь.

— Саша? Да, он оставался ночью здесь. Он никогда не покидает дом. А я спала у родителей в деревне. Игорь оставался у нас. Это легко доказать. Может, вы правы. Надо все сказать месье, пусть они спросят Игоря и моего отца. Мой отец вчера порядочно выпил, но он помнит, что я ночевала дома. А сегодня утром я поставила самовар и заварила для него крепкий чай, как он любит. Игорь скажет месье, что я говорю правду. Потом мы вместе пришли сюда. По дороге еще встретили мадемуазель Шерил и месье Мэнсфилда, когда они ехали верхом через лес. Мадемуазель спросила, где мы были, и рассмеялась, когда Игорь рассказал про отца и крепкий чай. И месье Мэнсфилд тоже засмеялся и сказал, что хотел бы, чтобы кто-нибудь сварил ему сегодня утром кофе покрепче по той же причине, что и моему отцу.

Я хмуро рассматривала ее, глубоко задумавшись.

— О, мадемуазель, — умоляюще продолжила Марица, — это правда. Неужели вы могли подумать, что я одна из Сашиных созданий...

— Что ты имеешь в виду, каких созданий?

— Мадемуазель решила, что я побежала к нему. Что я выполняла его поручение ночью и прихожу к нему, когда он хочет. У нас есть такие, мадемуазель, они даже не понимают сами, что делают. Бродят ночами по коридорам как во сне. Я знаю, потому что сама видела и слышала их. Но клянусь, я — не из них! Я скорее умру! Мы с Игорем собираемся пожениться. Есть уже договоренность между нашими родителями. Игорь не такой, как все. Он не боится Саши. Он даже мог бы убить его, мне кажется, если бы Саша попытался сделать меня такой же, как другие женщины, которые не способны ему противостоять. Вот почему Саша оставил меня в покое.

— Не хочешь ли ты сказать, что Саша обладает такой властью над женщинами, что они приходят к нему в комнату, сами не понимая, почему это делают?

— Так говорят старые люди, — пробормотала Марица, как будто оправдываясь. И пугливо взглянула на дверь. — Наверное, одно из таких созданий Саши вы и видели ночью. Или может быть... это Саша был у вашей двери...

— Саша? — тревожно воскликнула я. Но нет, это глупо. Я же видела Сашу внизу у двери его комнаты. Нет, нет, это была Марица!

— Да, Саша, мадемуазель, — подтвердила она. — И знаете что? Лучше покиньте этот дом!

Уезжайте из «Молота ведьмы» и забирайте с собой месье Мэнсфилда. Потому что Саша обладает властью, полученной от мертвых. От Григория Ефимовича Распутина. Он дьявол, мадемуазель.

— Чепуха!

— Где и что чепуха, Саманта?

Я не слышала стука в дверь, но Шерил, улыбаясь, стояла на пороге. Я неохотно вынуждена была признать, что она выглядит восхитительно в сапогах для верховой езды, брюках, в твидовом пиджаке, шляпе-котелке и красном галстуке. В этот момент она совсем не была похожа на русскую, казалась настоящей американкой, одетой как будто для лошадиной ярмарки, ежегодно устраиваемой в графстве. Наверное, надела этот костюм в честь Ричарда...