След

– Понимаю. Никому не нравится, когда у вас в офисе появляется бывший шеф и начинает все исправлять.

– Я предупреждал, что меньше всего нам нужен озлобленный, потерявший свой пост чиновник, который возьмется все поправлять, – говорит он, нервно перекладывая с места на место карандаш.

– Понимаю ваши чувства и…

– Особенно из тех, кого называют крестоносцами. Такие хуже всех. Особенно раненые.

– Вы намекаете…

– Но что есть, то есть. Поэтому давайте займемся делом.

– Буду признательна, если вы перестанете меня перебивать. Вы называете меня раненым крестоносцем. Для меня это комплимент. А теперь перейдем к зубным протезам.

Доктор Маркус смотрит на нее как на сумасшедшую.

– Я только что стала свидетельницей неразберихи и путаницы. Перепутали зубные протезы. Это следствие небрежности. Молодые солдаты из Форт-Ли предоставлены самим себе, над ними нет должного контроля. Между тем они не имеют надлежащей медицинской подготовки и должны учиться у вас. Предположим, семья получает своего умершего родственника из похоронного бюро и обнаруживает у него чужой зубной протез или вообще отсутствие такового. Дальше последует то, что очень трудно остановить. Пресса обожает такого рода истории. Если же путаница случится в деле об убийстве, адвокатам обвиняемого лучшего подарка и не надо, даже если протезы не имеют к сути вопроса никакого отношения.

– Чьи протезы? О каких протезах вы говорите? – хмурится доктор Маркус. – Доктор Филдинг обязан…

– У доктора Филдинга слишком много обязанностей.

– Ну вот, с чего начали, к тому и вернулись. К вашему бывшему помощнику. – Доктор Маркус поднимается с кресла. Скарпетта не выше его, но сейчас, за этим столом, он кажется ей мелким и незначительным. Доктор берет микроскоп в пластиковом футляре и распахивает дверь. – Уже десять. Вам пора взглянуть на Джилли Полссон. Она в декомпрессионном холодильнике, и работать с ней лучше всего там. По крайней мере никто не будет докучать. Полагаю, вы уже решили провести повторное вскрытие?

– Я не буду делать это без свидетеля, – говорит Скарпетта.

Глава 12

Спать Люси отправляется не в большую спальню на третьем этаже, а в маленькую, внизу. Она убеждает себя, что руководствуется интересами следствия, ведь именно там, наверху, на огромной кровати с расписанным вручную изголовьем, и лежала Генри, когда на нее напал неизвестный. Комната больше похожа на зал с видом на бухту. Все дело в уликах, повторяет Люси. Как бы тщательно они с Руди ни обследовали место преступления, всегда есть шанс, что какая-то улика осталась незамеченной.

Руди уехал на ее «модене». Сказал, что на заправку, но Люси подозревает, что это только предлог. Скорее всего у него другая программа. Руди собирается покружить по окрестностям, проверить, не наблюдает ли кто за домом и не увяжется ли кто за ним. Представить, что человеку в здравом рассудке вздумается следить за Руди, парнем внушительных размеров и недюжинной силы, довольно трудно, но, с другой стороны, тот, кто нарисовал глаз, определенно где-то рядом. Зверь наблюдает. Наблюдает за домом. Может быть, он еще не знает, что Генри здесь нет, и не спускает глаз с «феррари». Или затаился поблизости и ждет.

Люси обходит кровать и, ступая по мягкому рыжевато-коричневому ковру, идет к окну. Кровать еще не застелена, дорогие покрывала сбились и частично сползли на пол шелковым водопадом. Подушки сдвинуты в сторону. Все так и было, когда Люси взбежала по лестнице и обнаружила Генри без сознания. В первый момент Люси подумала, что она мертва. Потом все мысли вылетели вообще. Она и сейчас не знает, что думать, а тогда так испугалась, что в панике набрала 911. И что из этого вышло? Пришлось иметь дело с местной полицией, а меньше всего им нужно, чтобы полиция вторгалась в частную жизнь Люси и скрытую от посторонних глаз сферу их деятельности, в которой законные цели зачастую достигаются незаконными средствами. Неудивительно, что Руди и сейчас еще в бешенстве.

Он обвинил ее в том, что она запаниковала. Да, запаниковала. Нельзя было звонить 911. Руди абсолютно прав. Они и сами, своими силами, справились бы с ситуацией. Генри не какая-то Сьюзи Кью, сказал Руди. Генри – одна из их сотрудниц. Не важно, что она была голая и холодная. Она ведь дышала, так? Пульс не частил, давление не упало, так? Большого кровотечения не наблюдалось, верно? Чуть капало из носа, и все. И только когда Люси спешно отвезла Генри на частном самолете в Аспен, Бентон предложил объяснение, которое, к несчастью, представлялось вполне логичным. Да, на Генри напали, и она, возможно, на какое-то время потеряла сознание, но потом притворялась.

– Невозможно. Она абсолютно ни на что не реагировала, – попыталась возразить Люси, когда услышала это от Бентона.

– Генри – актриса.

– Уже нет.

– Перестань, Люси. Полжизни она была актрисой, а потом решила сменить карьеру. Не исключено, что попытка стать копом была еще одной ее ролью. Может быть, она вообще ни на что не способна, кроме как играть.

– Но зачем ей это делать? Зачем притворяться? Какой смысл? Я ведь ощупывала ее, разговаривала с ней, пыталась привести в чувство… Почему она так вела себя? Почему?

– Стыд и злость. Точно никто не скажет. Может быть, она не помнит, что случилось. Может быть, не хочет помнить. Может быть, пытается таким образом наказать тебя.

– Наказать меня? За что? Я же ничего не сделала. Ее едва не убили, и ей вдруг приходит в голову, а не воспользоваться ли случаем, чтобы наказать Люси?

– Люди способны на все, и тебя еще ждет немало сюрпризов.

– Нет. Невозможно, – сказала Люси Бентону, и чем чаще и упрямее она это повторяла, тем яснее понимала, что он скорее всего прав.

В спальне восемь окон, и все расположены так высоко, что верхнюю половину даже не приходится закрывать. Люси нажимает кнопку, и жалюзи на нижней половине сворачиваются с тихим жужжанием. За окном солнечный день, и она пробегает взглядом по прилегающей к дому территории. До сегодняшнего утра они с Руди были в Майами, а домой она не приезжала три дня, так что у Зверя было достаточно времени для наблюдения за домом. Вероятно, он вернулся ради Генри. Прошел через патио к задней двери и приклеил листок с рисунком. Напомнить ей о себе. Подразнить и напугать. И никто не позвонил в полицию. Люди в этом районе гадкие и подлые, думает Люси. Им наплевать, что тебя могут избить до смерти или ограбить, лишь бы ты своим поведением не осложнял жизнь всем остальным.

Люси долго смотрит на маяк на другой стороне залива. Достанет ли ей смелости и выдержки для визита к соседке? Женщина, что живет в доме напротив, никогда не выходит на улицу. Люси не знает ее имени, но знает, что она любопытна и фотографирует через стекло садовника, когда тот подстригает кусты или скащивает траву у бассейна. Скорее всего соседка собирает доказательства на тот случай, если Люси сделает нечто такое, что вызовет у нее эмоциональный стресс или от чего пострадает вид из окна. Конечно, если бы Люси разрешили дополнить трехфутовые стены еще парой футов железной решетки, преступнику было бы труднее попасть в патио, оттуда в дом, а затем уже в спальню, где лежала больная Генри. Но спор закончился победой докучливой соседки, и в результате Генри едва не убили, а на двери у Люси появился рисунок глаза, двойник того, что уже нацарапан на капоте ее «феррари».

Бассейн с третьего этажа почти не виден, но видна голубая лента Берегового канала, виден участок берега и за ним сине-зеленая гладь океана. Может быть, он подплыл на лодке? Оставил ее у плотины. Поднялся по приставной лестнице. И спрыгнул во двор. Такой вариант возможен, но ей почему-то кажется, что никакой лодки у него нет и к дому он подобрался не со стороны океана. Люси не знает, почему ей так кажется. Она отворачивается и подходит к кровати. В верхнем ящике столика лежит револьвер, «кольт-магнум», прекрасное оружие из нержавеющей стали. Люси купила его для Генри, потому что он не только элегантен и удобен, но и надежен и точен. Генри знает, как обращаться с оружием, и она не из трусливых. Люси убеждена, что если бы Генри услышала шум, она застрелила бы Зверя.