Свет в ночи

Наше внимание отвлекли удары молотка. Мы посмотрели в сторону эллинга и увидели Бака Дардара, отбивающего лезвие сенокосилки. Он остановился, будто почувствовав наши взгляды, мгновение смотрел в нашу сторону, а потом снова заколотил по железу.

Мисс Стивенс рассмеялась.

– На какое-то время я забыла, где нахожусь.

– И я тоже.

– Хочешь попить чего-нибудь холодненького? У меня есть чай со льдом и яблочный сок.

– Чай со льдом – это замечательно, – откликнулась я. – Спасибо.

Учительница спросила меня, как справляется Жизель после смерти папы и нашего возвращения, и я описала поведение сестры. Рейчел внимательно слушала и задумчиво кивала.

– Оставь ее ненадолго в покое, – посоветовала она. – Жизель нужно добиться успеха в своей независимости. Это поможет ей стать сильнее, счастливее. Я уверена, твоя сестра знает, что ты рядом, если она будет нуждаться в тебе, – добавила учительница.

От этих слов я почувствовала себя лучше. Мы еще немного порисовали, а потом сделали перерыв. Рейчел заранее все приготовила для ленча. Мы уселись на одеяло, ели и разговаривали, мимо проходили девочки, кое-кто махал нам рукой, другие смотрели с любопытством. Я видела многих преподавателей и даже обнаружила миссис Айронвуд, несколько минут глядевшую на нас, прежде чем пройти через кампус.

– Луи оказался прав насчет этого озера, – заметила я, когда мы заканчивали работу. – В нем точно есть какая-то магия. Кажется, что оно преображается, изменяя цвет и даже форму на протяжении всего дня.

– Мне очень нравится писать пейзажи с водной поверхностью. В один из этих дней я собираюсь предпринять путешествие на протоку. Может быть, ты поедешь со мной в качестве моего проводника через болото, – предложила мисс Стивенс.

– Мне бы этого хотелось больше всего на свете, – сказала я. Учительница тепло улыбнулась мне, и я почувствовала себя так, словно у меня на самом деле есть старшая сестра. Этот день оказался одним из лучших, проведенных в «Гринвуде».

В этот вечер в нашем общежитии организовали «вечеринку в пижамах». Девочки из других общежитий пришли послушать музыку, поесть попкорна и потанцевать в гостиной. После чего все заснули, некоторые из гостей разделили постель с подружками, другие устроились на полу на одеялах. Весь вечер происходили розыгрыши. Несколько девочек из секции В, расположенной внизу, поднялись наверх и постучали в одну из дверей. Когда им открыли, они облили хозяек комнаты холодной водой и сбежали. Естественно, пострадавшие должны были ответить. Они где-то поймали парочку лягушек и подбросили их в гостиную секции В. Присутствующие с криком метались по коридорам. Миссис Пенни сбилась с ног, бегая от одной секции общежития к другой.

К моему изумлению, Жизель сочла все это детским и. глупым и, вместо того чтобы принимать участие в веселье и изобретать шутки вместе со своей группой, снова удалилась к себе в комнату, заперев за собой дверь. Я уже начала гадать, не впала ли сестра в глубокую депрессию и не в том ли причина ее усталости по утрам.

В воскресенье я занималась домашними заданиями, готовилась к контрольным по английскому и математике вместе с Вики, выполнила свои обязанности за ужином, а затем оделась, чтобы навестить Луи. Я попросила его не беспокоить Бака. Мне приятнее прогуляться до поместья. Стоял такой чудесный вечер, на небе сияли звезды, ясно, как никогда, были видны Большая и Малая Медведицы. По дороге я почувствовала, что за мной кто-то следит. Подняв глаза и взглянув вправо, я увидела сову. Я подумала, что одинокий человек, идущий по ее владениям, представляет для нее больший интерес, чем она для него. Это напомнило мне мою жизнь на протоке и то привычное для меня ощущение, что животные постепенно привыкли ко мне.

Олень без страха подходил поближе. Лягушки выскакивали почти из-под ног, утки и гуси летали так низко у меня над головой, что я чувствовала, как ветер, поднятый их крыльями, шевелит волосы у меня на голове. Я была частью того мира, в котором жила. Может быть, сова уловила наше сходство. Она не заухала и никуда не улетела, а лишь чуть приподняла крылья, словно приветствуя меня, и, подобно скульптуре, застыла на ветке, наблюдая.

Впереди показался огромный особняк, на галереях ярко сияли огни, хотя большинство окон оставались темными. Подойдя ближе, я смогла услышать мелодичные звуки рояля Луи. Я постучала в дверь большим латунным дверным молотком и стала ждать. Через несколько мгновений появился Отис. Он с беспокойством оглядел меня, но поклонился и отступил в сторону.

– Здравствуйте, Отис, – жизнерадостно произнесла я.

Дворецкий стрельнул глазами вправо, чтобы убедиться, что миссис Клэрборн не наблюдает за ним из приоткрытой двери, и только потом ответил на мое приветствие.

– Добрый вечер, мадемуазель. Месье Луи ждет вас в музыкальном салоне. Сюда, пожалуйста, – проговорил он и быстро повел меня по длинному коридору, но я посмотрела налево как раз вовремя, чтобы увидеть закрывающуюся дверь, и мне показалось, что я мельком рассмотрела миссис Клэрборн.

Отис довел меня до двери в салон, потом кивнул и удалился. Я вошла, Луи играл еще несколько мгновений, прежде чем понял, что я здесь. Он надел свободную спортивную куртку из темно-голубого вельвета, белую рубашку и широкие синие брюки. С аккуратно причесанными волосами Луи выглядел красавцем. Повернув голову к двери, он немедленно прекратил играть и вскочил со скамейки. Я сразу же заметила, что Луи смотрит на меня совсем по-другому, увидела новую уверенность в его походке.

– Руби! – Хозяин дома быстро прошел через комнату и взял меня за руку. – Я могу ясно видеть твой силуэт, – объявил он. – Это такое волнующее ощущение, даже если различаешь лишь свет и тень. Так замечательно не беспокоиться о том, что налетишь на что-нибудь. И больше того, иногда я вдруг вижу цвет. – Молодой человек протянул руку и коснулся моих волос. – А вдруг я увижу твои прекрасные волосы еще до конца вечера. Я постараюсь. Я буду думать об этом и попытаюсь. Если я как следует сконцентрируюсь… Ох, – прервал он сам себя. – Я все говорю и говорю о себе и даже не спрашиваю, как ты.

– Прекрасно, Луи.

– Этого не может быть, – возразил он. – Ты пережила ужасное время. Давай, садись сюда и расскажи мне обо всем. – Луи, не отпуская моей руки, повел меня к дивану. Мы сели рядом.

На его лице появилось новое сияние, более яркое. Как будто с каждым лучом света, проникавшим сквозь темные шторы, закрывавшие его глаза, он возрождался к жизни, все ближе и ближе подходил к миру надежды и радости, возвращался туда, где он мог улыбаться, смеяться, петь, разговаривать и вновь обрести способность любить.

– Я ничего не имею против твоего эгоизма, Луи, и твоих разговоров об успехах. Мне бы не хотелось говорить о трагедии и о том, что мне пришлось пережить. Все еще так свежо и так болезненно.

– Разумеется, – ответил он. – Я только собирался стать сочувствующим слушателем. – Луи улыбнулся. – Тем человеком, на чьем плече ты сможешь поплакать. В конце концов, я же на твоем плакал, верно?

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны предложить это, особенно в свете твоих собственных проблем.

– Нам лучше перестать беспокоиться о себе и начать думать о других, – возразил Луи. – Не правда ли, я говорю, как какой-нибудь мудрый старик. Мне жаль, но в последние годы я столько времени сидел здесь и размышлял. В любом случае, – продолжал он после паузы, – я решил уступить бабушке и поехать в следующем месяце в Швейцарию, в клинику. Врачи пообещали мне, что я останусь там только на короткое время, но одновременно я смогу посещать консерваторию и продолжать занятия музыкой.

– Как замечательно, Луи!

– И вот еще что, – сказал он, беря мою ладонь в свою и понижая голос, – я спросил моего врача, почему мои глаза неожиданно вернулись к жизни, и он заверил меня, что это оттого что я нашел человека, которому могу доверять. – Луи улыбнулся. – Мой врач это нечто большее, чем просто психиатр, – быстро добавил он. – Доктор так описывает мое состояние: мой мозг опустил темную пелену на глаза и не давал ей подняться. Он сказал, что я сам не позволял себе выздороветь, потому что боялся снова видеть. Я чувствовал себя в безопасности в замкнутом мире темноты, позволяя моим чувствам изливаться только сквозь мои пальцы и исключительно на клавиши рояля. Когда я описал тебя и то, какие чувства ты у меня вызываешь, врач согласился со мной, что ты стала основной причиной того, что я вновь обретаю зрение. Пока ты рядом со мной… пока я могу положиться на тебя, надеяться, что ты будешь проводить со мной время…