Цена наслаждения

Отослать Рида прочь оказалось чрезвычайно сложно для Флер. «Помоги мне Бог, я ведь так его хочу, – молила Флер. – Сегодня он так красив, а как ему к лицу черный плащ, черные бриджи, черные сапоги и белая рубашка с открытым воротом! Не удивительно, что я не заметила его, когда он прятался в кустах».

Флер не осмелилась взглянуть ему в глаза, слишком хорошо зная, что увидит в них, и не будучи уверенной, что сумеет устоять перед соблазном: их воздействие на нее было сродни колдовству.

– Ну что ж, я уйду, если вы именно этого хотите. – Смысл его слов с трудом проник в сознание сквозь пелену желания, охватившего ее.

Она отстранилась от него, но далеко уйти не смогла: Рид привлек ее к себе и обнял. Бесконечно долгое мгновение он смотрел ей прямо в глаза, а затем наклонился и поцеловал. В отличие от поцелуя Дюбуа, проникновение языка Рида глубоко в ее рот вызвало у нее волну возбуждения. Флер застонала. Внутри у нее все дрожало.

Неожиданно он прервал поцелуй и отстранился. Молча глядя на него, она прижала пальцы к губам.

– Сравни это с поцелуем Дюбуа, – нарочито медленно произнес он. – Не надо меня провожать, я сам найду выход.

Флер не шевелилась, пока не услышала легкий хлопок закрывшейся двери. Будто во сне, она медленно подошла к двери и заперла ее. Поцелуй Рида открыл ей, что между ними ничего не кончено. На самом деле все только начиналось.

До особняка Хантхерстов Рид добрался быстро. Он открыл дверь своим ключом, вошел в дом и запер дверь за собой. В доме царила тишина – все обитатели особняка спали. Он прошел в кабинет, сбросил плащ и налил себе виски в стакан на два пальца. Осушив стакан одним глотком, он налил себе еще одну порцию и тяжело опустился в кресло у камина. Мягкий свет догорающего пламени играл тенями на его резко очерченном лице, отражавшем снедающую его изнутри муку.

Видение Дюбуа, целующего Флер, снова и снова возникало в его мозгу. Он тогда с трудом сдержался, чтобы не схватить наглого француза за шиворот и не оттащить его от графини. Ему еще кое-что хотелось сделать, а именно – убить этого ублюдка. Да как могла Флер позволить Дюбуа прикоснуться к себе?!

– Рид, вы не будете против, если я посижу с вами?

«Флер?!» Мгновение ему казалось, что осуществилось его самое заветное желание. Однако сердце у него упало, как только он осознал, что в дверях кабинета стоит Вайолет, а обрывок материи, который она называет пеньюаром, открывает взору куда больше, нежели прячет.

– Что вы здесь делаете в такой час?

– Я никак не могла заснуть. Я услышала, как вы вошли, и решила присоединиться к вам. – Она подошла к буфету и указала на хрустальный графин с бренди: – Можно?

– Угощайтесь.

Она налила себе бренди, не спеша подошла к Риду и остановилась прямо перед ним. Свет догорающего за ее спиной камина пробивался сквозь ее пеньюар, делая его прозрачным. Каждый изгиб этого роскошного тела был теперь четко виден. Но хотя Рид и не отводил взгляда от этого зрелища, оно его не взволновало. Как, черт побери, он сможет жениться на женщине, не способной вызвать у него ни малейшего желания? Как он сможет произвести на свет наследника с женщиной, которую не хочет?

– Вам нравится то, что вы видите? – промурлыкала Вайолет.

– Возвращайтесь в постель, Вайолет.

Вайолет изящно подняла бокал, опустошила его и поставила на каминную полку.

– Я знаю, что ты хочешь меня, Рид. И я не стану возражать, если ты решишь не ждать нашей свадьбы. – Она наградила его лукавой улыбкой. – Я уже давно мечтаю о том, чтобы заняться с тобой любовью.

– Вы кое о чем забываете, Вайолет. Я еще не делал вам предложения.

– Если ты женишься на мне, то порадуешь свою бабушку. Неужели ты откажешь в таком удовольствии женщине, спасшей тебе жизнь?

Не успел Рид сообразить, что она собирается делать, как Вайолет плюхнулась к нему на колени и обвила руками его шею.

– А ты ведь еще ни разу даже не поцеловал меня! – игриво сказала она.

– Если честно, мне это никогда не приходило в голову.

– Значит, сейчас самое время об этом подумать. Кто знает, может, тебе понравится…

«Почему бы и нет?» – подумал Рид. Если Флер его не хочет, почему бы и не поцеловать Вайолет? Возможно, Вайолет поможет ему забыть соблазнительные губы Флер и ее великолепные формы.

И он взял лицо Вайолет в ладони и поцеловал ее в губы. Хотя ее вкус, совершенно чужой, не особенно ему понравился, он честно пытался заставить себя воспользоваться моментом. Но ничего не вышло. Однако когда он попытался отстраниться, Вайолет воспротивилась этому: схватив его за руку, она прижала его ладонь к своей роскошной груди. Он ощутил, как ее сосок напрягся от его прикосновения, и почувствовал легкое возбуждение.

– Ты все-таки хочешь меня, Рид, – промяукала Вайолет. – Отнеси меня в постель; клянусь, я сделаю тебя счастливым. Ты и представить себе не можешь, как долго я ждала этого мгновения.

– Вайолет, вы девственница? – неожиданно спросил Рид. Ответ ему, впрочем, уже был известен: она слишком хорошо понимала, что делала, чтобы оказаться невинной.

Вайолет замерла.

– Для тебя это важно?

– Лично мне абсолютно все равно. Но это может оказаться принципиальным для мужчины, за которого вы в конце концов выйдете замуж.

Резко встав, он небрежно сбросил Вайолет на пол.

– Покойной ночи, Вайолет. Я уверен, вы и сами сможете добраться до своей спальни.

Он переступил через нее и ушел, оставив взбешенную женщину лежать в некрасивой позе на полу.

Глава семнадцатая

Рид замер перед окном кабинета, вглядываясь в дождь на улице. Всю вторую половину дня он разбирал документы на свою собственность, был в плохом настроении и не мог себя контролировать. Прошло несколько дней с тех пор, как он настоял на отстранении Флер от расследования, и за это время он ее ни разу не видел. Он задумался: скучает ли она по нему так же сильно, как он по ней? Без Флер, с которой можно препираться, делиться информацией о предателе, которую можно дразнить, любить, он чувствовал себя неуютно. Впрочем, причина, по которой он не хотел, чтобы она занималась расследованием, была веской.

Слишком много подозреваемых и недостаточно доказательств, чтобы хоть кому-то можно было предъявить обвинение в государственной измене. Более того, некоторым подозреваемым было известно о деятельности Черной Вдовы во Франции. Это не сулило ничего хорошего для Флер, несмотря на то что она больше не представляла собой угрозы французскому правительству. Рид искренне надеялся, что Флер послушалась его совета и перестала заниматься расследованием.

Он был разочарован: расспросы ни к чему не приводили, и у Портера была та же картина. Ничего не прояснилось, кроме разве что одного: Рид сообщил Хелен и ее сестре, что они больше не желанные гости в Хантхерсте. Он был сыт по горло интригами Хелен и неприкрытым флиртом Вайолет. Они обе пытались по-своему устроить его жизнь, а ему это совершенно не нравилось.

Рид дал женщинам две недели на то, чтобы они собрали вещи и съехали. Они могли поселиться в доме в деревне, доставшемся Хелен согласно завещанию ее покойного супруга, или переехать к родителям, живущим в Лондоне, или снять себе отдельные апартаменты. Ему было все равно. Финансовое положение Хелен было превосходным благодаря завещанию Джейсона. Если она захочет, то сможет создать новую семью. Когда дамы уедут, у Галлара Дюваля уже не будет повода являться в Хантхерст, чувствовать себя здесь как дома. Дюваль заискивал перед Хелен, и Рид никак не мог понять его.

Возможно, все дело в деньгах, неожиданно подумалось Риду. Джейсон оставил Хелен богатой вдовой, а у Дюваля, похоже, своих доходов нет. Впрочем, какая разница, кому Хелен покровительствует, – главное, чтобы она его во все это не втягивала.

Рид отвернулся от унылой картины за окном и сел за стол. Барабаня по украшенному тонкой резьбой красному дереву столешницы, он размышлял о том, чем сейчас может заниматься Флер. Пожалуй, ему стоит заглянуть к ней и выяснить, что она задумала. Он беспокоился из-за того, что она может влезть куда не следует, или попасть в ситуацию, из которой ей самостоятельно не выбраться. Зная Флер, он считал, что она наверняка проигнорировала его требование отступить.