Приз

Брим недолго размышлял обо всех этих событиях. Он был слишком занят собственной судьбой, чтобы думать о вещах, изменить которые он не в состоянии. И он был уже не тот Вилф Брим, который улетел с Авалона девять стандартных месяцев назад.

В один морозный вечер, когда Брим вернулся с базы домой и стал просматривать почту, его отвлек неожиданный стук в дверь. Нахмурившись — у него было немного друзей, да и те редко ходили к нему в гости, — Брим открыл дверь и попятился в радостном испуге.

— Ник Урсис! Доктор Бородов! Во имя каждого волоска в косматой бороде Вута, откуда вы взялись? — И он чуть не вывихнул руки в тщетной попытке обнять двух содескийских медведей, элегантно одетых в штатское.

Урсис, более молодой, ректор знаменитого Дитясбургского университета на планете ФСШ Жив'от, был на добрую четверть выше Брима. У него были маленькие, невероятно въедливые глазки, рыжевато-бурый мех, длинная аристократическая морда, увенчанная большим мокрым носом. Широкая ухмылка обнажала алмазные коронки на клыках. На голове у него торчала высоченная яйцевидная шапка из курчавого меха — она закрывала уши и добавляла целый ирал к его и без того внушительному росту. Черное до колен пальто с двумя рядами огромных золотых пуговиц и бледно-желтым кушаком было скроено на манер шинели — с воротником-стойкой, вышитыми обшлагами и широким подолом. Темно-красные брюки стильно нависали над теплыми сапогами до пол-икры, черными и такими мягкими, что кожа на лодыжках собралась складками. На левой руке красовалась шестипалая перчатка из кожи офета, в правой медведь держал пузатую бутыль логийского.

Другой медведь — Великий Князь, или доктор, Анастас Алексий Бородов — владел огромными поместьями в лесном и озерном краю близ Громковы на главной планете ФСШ Содеске. Он был каштанового окраса, много старше Урсиса, уже порядком согбенный годами, и лишь немного возвышался над Бримом. Глаза его, однако, светились за старомодными роговыми очками молодым юмором и острым умом. Седеющая морда выглядела куда менее грозной, чем у его спутника, зато огромные бакенбарды придавали ему гораздо более интеллектуальный вид. На Анастасе Алексии тоже было шикарное, до лодыжек, пальто из плотного серого фетра, подпоясанное узким кожаным ремешком. В раскрытом вороте виднелся пиджак из более темного материала с вышитыми лацканами и тонким золотым шнурком вместо галстука. На ногах красовались кавалерийские сапоги из твердой блестящей кожи и с декоративными шпорами. Курчавая папаха, расширяющаяся кверху, придавала его голове вид меховой воронки.

— Ну что, юный Брим, — сказал Великий Князь, глядя сквозь очки через порог, — может, ты позволишь нам войти, чтобы выпить вина и потолковать о старых временах? Давненько мы не собирались вместе, чтобы обсудить дела галактики.

— Это верно, Вилф Анзор, — поддержал Урсис. — Ты исчез на долгие месяцы, и это встревожило многих твоих друзей, в том числе и меня с Анастасом Алексием. Правду я говорю, доктор?

— Чистую правду, Николай Януарьевич, — ответил Бородов, многозначительно глядя на Брима. — От старого снега и деревянных полов небо осенью синее, как говорится.

Брим потряс головой, признавая свое поражение. Смысл содескийских пословиц не давался человеческому разуму.

— Вам виднее, — хмыкнул он, пропуская гостей в квартиру и предвкушая редкий вечер общения с друзьями.

И вечер в самом деле начался так, как он предполагал. Бородов откупорил бутыль и разлил превосходное логийское в скудный набор кф'кессовых кружек Брима. Когда кружки опустели, их перевернули вверх дном и потрясли ими в воздухе, хором произнеся содескийский тост: «Мы под снегом, под дождем на Содеску все пойдем!» Их дружба закалилась под огнем разлагателей в бесчисленных отчаянных боях с Лигой Темных Звезд.

А потом надо было рассказать тысячу старых историй… Тогда в них было мало смешного, но теперь они казались забавными до коликов… Храбрые Синие Куртки и корабли, оставшиеся ныне только в памяти тех, кто не перестал почитать их… — все это было хорошо доступно пониманию как медведей, так и карескрийцев. Да, эти истории надо было рассказать, но они почему-то так и остались нерассказанными. Содескийцы были полностью поглощены своей теперешней миссией и больше ни о чем не могли говорить.

— Так вы пересекли полгалактики для того, чтобы присутствовать на собрании Имперского Звездного Общества? — недоверчиво переспросил Брим, когда Бородов вновь наполнил кружки. — Какой интерес для вас может представлять это сборище любителей? Видели вы рухлядь, которую они выставили на гонки? Да, смотрелась эта штука здорово, но летала так, точно у нее астероид на хвосте — 49,78 М. Валентин одержал победу, показав больше шестидесяти двух.

— Мы видели оба корабля и то, как они себя проявили, — спокойно ответил Бородов, набивая хоггапойей свою трубку-земпа. — Потому-то мы и здесь — Федерация Содескийских Штатов как-никак входит в состав Империи.

— Ясно. — Брим с трудом дышал в облаках хоггапойи, наполнивших его квартирку. Содескийцы любили этот запах, Бриму же он казался чем-то средним между паленой шерстью ягглора и радиоактивными выхлопами. — Но я не знал, что среди членов ИЗО есть содескийцы. Насколько я понимаю, Общество — это нечто вроде элитного клуба для состоятельных авалонцев.

— Ты правильно понимаешь, дружище, — сказал Бородов, задумчиво хмурясь над своей трубкой, которая, несмотря на все его усилия, норовила погаснуть. — До войны звездные гонки и в самом деле были исключительно любительскими. Влиятельные круги, которые их поддерживали, только грелись в лучах славы спортсменов, не принимая в гонках личного участия. По неписаным правилам гоночные суда покупались из списанных военных фондов, а гонщики нанимались по контракту. Так эти игры и разыгрывались — вплоть до нынешнего года. — Бородов достал карманный лазер и стал заново разжигать упрямую трубку.

— Когда Облачная Лига нарушила все эти неписаные законы, — продолжил Урсис, — пангалактический праздник богатства и блеска превратился в демонстрацию военной мощи. Облачники противопоставили довоенной безалаберности точный расчет. У них каждая деталь работает на победу, и потому они эту самую победу запросто одержали. Если бы не молодой Арам и не новый кораблестроительный завод на Азурне, твой дружок Валентин захапал бы и первое, и второе место! А известно тебе, почему Облачники это делают? Брим покачал головой:

— Боюсь, что не слишком задумывался над этим, Ник.

— Посуди сам, Вилф. Всякому дураку, кроме тех сволочей, что именуют себя КМГС, ясно, что Негрол Трианский возобновит войну, как только будет уверен в победе. Он уже начал угрожать Флюванне, а Гонки Митчелла — идеальное место как для демонстрации своей силы, так и для привлечения новых союзников. — Урсис посмотрел Бриму в глаза. — Таких, как наш общий друг Роган Ла-Карн.

— Я того же мнения, — проворчал Бородов. — Но поди втолкуй это авалонским членам КМГС — особенно этим жукидам из Адмиралтейства. Мало того что они не желают знать правду, они обладают достаточной властью, чтобы слышать ее не слишком часто. КМГС не всегда будет верховодить, — угрюмо предсказал Бородов, — но тем временем мы должны оказать им какое-то противодействие. Теперь тебе понятно, дружище Вилф, почему мы с Николаем Януарьевичем пересекли полгалактики, чтобы присутствовать на собрании Имперского Звездного Общества? В Империи есть патриотические силы, которые после знаменательной победы Лиги на Азурне намерены как следует подготовиться к следующим гонкам — при негласной, но почти неограниченной поддержке правительства.

— И поверь мне, Вилф, — добавил Урсис, — мы не одиноки. Подобные приготовления ведутся по всей галактике, они уже начались. Минувшие гонки послужили неофициальной прелюдией к следующей фазе войны. — Медведь с мрачной ухмылкой распахнул свой пиджак цвета чайной розы, показав вышитую белую рубашку и золотой шнурок галстука. — Мы больше не носим синих флотских курток, дружище, но сражаемся за то же самое, верно?