Книга Звезд

— Странно, — весело сказал Бернардино, — что вы не убиваете всех, кто прибывает с Земли.

Я подумала, что в данных обстоятельствах он очень сильно рискует. Однако он держался совершенно спокойно. Очевидно, выражение лица нашего провожатого не вызывало у него тревоги. Возможно, мы уже преодолели некий эмоциональный барьер. А может, у Бернардино было так тяжко на душе, что ему стало уже все равно.

— Божественному разуму это не понравилось бы, друг! Он нас использует — и любит разнообразие. Следующий урок: когда Миротворцы приказывают идти с ними, вы идете тихо и безропотно, как овцы.

— Идти с ними? — спросила я. — Для чего?

— Чтобы отдать часть себя для корабля с семенами жизни. Божественный разум строит их в другой пещере, для этого он использует образцы вашей плоти. Все отбросы с Земли собраны здесь, на Луне, девочка, и эти отбросы — крутые ребята. Сильные, вспыльчивые и смелые. Мне говорили, что из них когда-то образовывали новые колонии на Земле. У нашего Божественного разума хорошая память. А теперь скажи мне, что здесь делает такая маленькая девочка.

— Очень просто, — сказала я. — Я звездное дитя и считаю, что Божественный разум — порядочное дерьмо. Я сказала об этом в крупнейшей церкви Венеции, а потом мы сожгли ее дотла. — (Не совсем так, но ничего, сойдет.) — Я ведь тоже довольно вспыльчивая! Только мне не нужно выбрасывать людей вместе с мусором, чтобы доказать это! Для этого смелости не надо. Настоящая смелость в том, чтобы не дать Божественному разуму строить его корабли.

— О, вот как? Тогда послушай меня, крошка. Мы намертво застряли в вонючей дыре мертвого мира. Мы ничего не можем сделать с Миротворцами или Божественным разумом. Да и зачем? Отсюда может выбраться по крайней мере хоть какая-то наша часть и вернуться на Землю в измененном виде. Именно отсюда вышли такие же, как ты; из недр Луны. Так что умерь свой пыл.

— Какая-то ваша часть возвращается на Землю — это и есть ваш утешительный приз?

Он размахнулся и со всей силы ударил меня ладонью по губам. От удара я полетела на землю. Впрочем, я не сильно ударилась. Сквозь слезы я увидела, как Калима подскочила к нашему провожатому:

— Значит, вы и детей бьете? — (Калима знала, о чем говорит. Она занималась похищением детей.)

— Леди, я ударил взрослого человека. Она же взрослая. — (При этом его голос звучал… сконфуженно.)

— Тот, кого ты сейчас ударил, ваше так называемое спасение: дети звезд.

— Заткнись!

Я подумала, что сейчас он ударит и Калиму, что могло бы закончиться для нее отправкой в котел. Я встала на ноги. Вытерла кровь с губ.

— Будь они неладны, эти дети звезд! — сказала я. — А ты знаешь, что собираются сделать с колониями? Убить всех людей — повсюду.

— Что ты говоришь? Объясни.

Я вкратце объяснила. Но он прервал меня, не дослушав:

— Чепуха. Не верю ни одному слову.

— Он не может поверить, — сказал Бернардино. — Потому что не осмеливается. Потому и не верит.

Удивительно, но наш провожатый никак на это не отреагировал.

— Ладно, — мрачно сказал он, — если мы наконец все обговорили, пора заняться делом. Если только вы не хотите, чтобы я отправил в вакуум кого-нибудь еще. Меня зовут Жан-Поль, и я ваш босс…

И.

И.

Один из поэтов Земли как-то выразился в том смысле, что «лучшей части человечества не хватает убеждений, в то время как худшая полна страстного желания показать свою бездонную глубину». Мне это сказал Чу По, наш торговец наркотиками. Думаю, что этот поэт был китайцем.

Лучшие проживали на Земле. Это были овцы» единственным убеждением которых была вера в славу Божественного разума и преклонение перед херувимами. Здесь, в этом аду под поверхностью Луны, нашли свое убежище Худшие. Здесь преступники, нарушившие закон Социальной Милости, медленно варились в мерзкой жиже; ее черпал Божественный разум для своих кораблей.

Эту жижу нужно было помешивать и следить, чтобы она кипела. Отсюда и все невзгоды. Отсюда каменоломни и тяжкая пахота. Отсюда наказания ни за что и всплески насилия. Все это придавало жиже острый привкус.

Проф презрительно отнесся к идее, что ткань человеческого тела может быть закалена путем поддержания данного тела в состоянии постоянной борьбы за существование и страдания. Однако Божественный разум, по всей видимости, находил в подобной жизни некую поэтическую привлекательность. Луна-Ад стала воплощением еще одного доисторического мифа, разве нет? Рай на Земле, Ад на Луне. И здесь, в Аду, Божественный разум использовал падших, чтобы в конечном счете сотворить Добро, а именно: посылая домой, в Идем, детей звезд.

Миротворцы в основном к нам не лезли. Они со стороны наблюдали за тем, как мы, ссыльные, деремся друг с другом за место под солнцем. В основном. Но если Ад начинал казаться им слишком удобным для проживания, они устраняли это упущение путем отключения воды или повышения или понижения температуры, так что люди либо задыхались от жары, либо мерзли. Миротворцы уже проделывали это раньше и сделали бы снова, если бы мы показались им слишком счастливыми.

Однако, как только ты привыкал к разным трудностям и жестокостям, жить становилось легче, чем казалось тем, кто так не жил, то есть Миротворцам, которые располагались в другой пещере. Так что через некоторое время я поняла, что режим, который установил для нас Жан-Поль, был почти мягким. Он был старшим, то есть боссом, уже шесть лет и оказался куда более трудным для понимания тираном, чем можно было подумать. При воспоминании о недавних событиях казалось, что внезапная насильственная смерть Макса должна была доказать нам, насколько жесток Жан-Поль, но ведь он не убил чьего-то близкого друга. Также и его внезапные приступы ярости: женщина, которую он ударил ногой и я со своей разбитой губой.

Нас поселили в тесных помещениях, расположенных на разных уровнях этой адской спирали. Тесса и я были помещены в клетушку возле поистине королевской пещеры, которую занимал Жан-Поль. Только позднее до меня дошло, что сделано это было ради нашей же безопасности: чтобы присматривать за старой женщиной и ребенком. Но сначала я ничего не поняла. Губы у меня ныли от удара, а зубы, как мне казалось, шатались (что на самом деле было не так), поэтому я его ненавидела.

Наша пещерка была совсем крошечной. Перед входом висела грязная занавеска, а внутри едва хватало места для двух соломенных тюфяков. («Прощай, мой палаццо!» — загоревала Тесса, когда впервые вошла внутрь.) С другой стороны, у нас не было никаких вещей, так что ставить там было нечего. Помещения для мытья и еды были общими и располагались неподалеку. В отличие от других новичков мы находились довольно далеко от невыносимо раскаленных солнц.

Солнца: ночью они горели тускло, однако совсем их не выключали, так что все погружалось в полумрак. Тессе кто-то рассказал, что за время правления Жан-Поля Миротворцы не раз полностью выключали все светильники Ада, чтобы наказать его обитателей. В тех нескольких случаях весь Ад погружался в полную темноту, которая длилась целыми днями. Люди падали и разбивались насмерть. Несколько человек сошли с ума.

Тессу отправили работать на кухню, и она проявила такие способности к кулинарии, что однажды Жан-Поль почувствовал необходимость положить этому конец и нарочно перевернул одно из лучших ее творений. Тесса восприняла это как комплимент шеф-повару. Истинные мотивы подобного поведения она уяснила несколько раньше, чем я.

Меня приставили помогать ей, я должна была чистить овощи и мыть посуду. Отголоски моего пребывания у доктора Эдрика!

Бернардино и Профа мы видели редко. Они работали где-то на той стороне Ада. А вот Калиму встречали гораздо чаще, поскольку Жан-Поль поселил ее в своем жилище, слегка побил и сделал своей любовницей. Лично я не стала бы ложиться с ней в постель из боязни получить нож под ребро, пока я сладко похрапываю. Но я, вероятно, не слишком хорошо разбираюсь в людях. По-видимому, она прекрасно освоилась со своей новой ролью. У нее появились царственные замашки. Теперь она была «секретаршей» Жан-Поля.