Холодная луна

План похищения механизма должен был представляться полиции очень хитрым и убедительным мотивом действий Хейла. Сотрудники органов часами будут рыскать по музею и по близлежащему Центральному парку в поисках Часовщика и со всех сторон прощупывать его холщовую сумку. В ней находились четыре толстых тома с вырезанными страницами и вложенными туда двумя пакетами питьевой соды, небольшой сканер и, конечно, часы – дешевый электронный будильник. Все это были абсолютные «пустышки», но полиция будет занята ими несколько часов.

«Усложнения» в его плане были столь же элегантны и почти столь же многочисленны, как и в самых сложных в мире наручных часах, изготовленных Джеральдом Джентой.

В данный момент Хейл находился уже достаточно далеко от музея, который он покинул полчаса назад. Вскоре после того, как он вошел туда и оставил в гардеробе сумку, Хейл проследовал в кабинку туалета, где снял пальто, под которым была военная форма майора. Вслед за этим он надел очки и пилотку, которая до того момента была спрятана в кармане пальто, и поспешно покинул музей. В настоящее время Хейл находился в центре, на Манхэттене, медленно продвигаясь сквозь охранные кордоны по направлению к зданию управления городского строительства.

Очень скоро несколько военнослужащих и членов их семей будут присутствовать на параде, проводимом на Бродвее в их честь городскими властями, министерством обороны и государственным департаментом. Вслед за этим состоится торжественная церемония в здании управления городского строительства. Чиновники будут приветствовать военных, вернувшихся из дальних стран, где они участвовали в конфликтах, и их близких, вручать им похвальные письма за безупречную службу и благодарить за желание продолжить ее. После того как церемония закончится, а затем и все обязательные фотографирования и банальные заявления для прессы, гости разойдутся, генералы же и государственные чиновники соберутся вновь, чтобы обсудить дальнейшие усилия по распространению демократии по самым отдаленным уголкам земли.

Именно эти правительственные чиновники, а также военнослужащие, члены их семей и представители прессы, присутствующие на церемонии, и были истинной целью Чарлза Хейла.

Его наняли с очень простым, в чем-то даже примитивным заданием – убить как можно больше тех, кому случится там оказаться.

За рулем сидел ее крепкий, постоянно улыбающийся Боб, а рядом она сама, Люси Рихтер. Они направлялись к месту проверки документов у здания Управления городского строительства.

Там им придется сидеть на зверском холоде (между прошлым четвергом и сегодняшним днем Люси пришлось пережить стоградусный перепад в температуре[14]) и наблюдать за тем, как мимо проходят оркестранты, участники военного парада, ее сослуживцы, а затем самим пройти в здание для участия в церемонии.

Люси сидела молча, положив руку на мускулистое бедро мужа.

«Хонда» двигалась в густом потоке автомобилей. Боб пытался поддерживать беседу, что-то говорил о вечеринке, которую его родители назначили для них на завтра. Люси рассеянно отвечала. Ее вновь начали мучить мысли о том «большом душевном конфликте», по поводу которого она советовалась с Кэтрин Дэнс. Следует ли ей возобновить контракт или лучше уйти из армии?

«Самодопрос…»

Когда она согласилась возобновить контракт месяц назад, была ли она по-настоящему честна с собой?

Нужно искать в себе то, о чем говорила ей агент Дэнс: злобу, раздражение, депрессию… Лжет ли она себе?

Люси попыталась выбросить эти мысли из головы.

Они приблизились к зданию управления городского строительства, и на противоположной стороне улицы Люси увидела группу протестующих. Они выступали против участия Америки в целом ряде вооруженных конфликтов за рубежом. Ее друзья и сослуживцы презирали таких вот «нытиков», но, как ни странно, Люси не разделяла их негодования и раздражения. Она считала, что сам факт того, что кому-то в ее стране разрешено протестовать и организовывать демонстрации, не опасаясь оказаться в тюрьме, подтверждает правильность сделанного ею выбора.

Они приблизились к месту проверки документов на перекрестке у здания управления. Два солдата подошли к ним, намереваясь осмотреть машину.

Люси рассмеялась.

– Что случилось? – спросил Боб.

– Посмотри, – ответила она.

Он опустил глаза. Ее рука лежала на правом бедре, там, где, находясь на службе, она обычно носила оружие.

– Уже собиралась стрелять? – усмехнулся Боб.

– Рефлекс. В местах проверки. – Люси рассмеялась. Смех получился мрачным.

«Горький туман…»

Боб кивнул солдатам и улыбнулся жене:

– Думаю, мы более или менее в безопасности. Мы ведь не в Багдаде и не в Кабуле.

Люси сжала ему руку, и они проехали дальше на стоянку для гостей.

Чарлза Хейла ни в коем случае нельзя было назвать абсолютно аполитичным. Он имел свою точку зрения по поводу демократии, теократии, коммунизма, фашизма и так далее. Но его взгляды не выходили за рамки тех примитивных представлений, которые отличают слушателей, звонящих на «Раш лимбо» или радио «Эн-пи-ар», то есть ничего радикального или даже определенного. Поэтому, когда в октябре прошлого года Шарлотта и Бад Аллертон наняли его, чтобы «направить послание» народам по поводу необдуманного вмешательства Америки в дела «варварских» иностранных государств, Хейла одолела интеллектуальная зевота.

Однако когда он наконец задумался над их предложением, оно неожиданно его заинтриговало.

– Мы вели переговоры с шестью разными людьми, и никто не согласился, – сообщил ему Бад Аллертон. – Они сочли это практически невыполнимым.

Чарлзу Веспасиану Хейлу понравилось слово «невыполнимый». Скука тебе явно не грозит, если берешься за осуществление «невыполнимого». Оно чем-то напомнило ему другое слово – «неуязвимый».

Шарлотта и Бад, ее второй муж, были членами маргинальной террористической группировки праворадикального толка, в течение многих лет организовывавшей нападения на сотрудников и здания федерального правительства, а также устраивавшей провокации против ООН. Некоторое время назад они ушли в подполье, но совсем недавно, возмущенные активным вмешательством США в дела зарубежных государств, Шарлотта и другие члены ее безымянной организации решили, что настало время для чего-то по-настоящему значительного.

Планируемое нападение должно было не только «направить послание», столь важное для них, но и причинить врагу серьезный вред: ведь будут убиты крупные военные и правительственные чиновники, предавшие те принципы, на которых была основана Америка, и пославшие наших ребят и – да смилуется над нами Господь! – девушек на верную смерть на чужой земле ради благополучия каких-то отсталых варваров, которые даже и христианами-то не являются.

Хейлу удалось пропустить мимо ушей тягостную риторику своих клиентов и приступить к выполнению задания. Он прибыл в Нью-Йорк во время празднования Хэллоуина, поселился в безопасном месте, о котором никому не было известно, и следующие полтора месяца провел «собирая свой хронометр», то есть приобретая необходимое оборудование, подыскивая ничего не подозревающих помощников (Денниса Бейкера и Винсента Рейнольдса), пытаясь как можно больше узнать о предполагаемых жертвах Часовщика и внимательно осматривая здание управления строительства.

Именно к нему он сейчас и приближался по пронизывающему утреннему холоду.

Названное здание было выбрано для проведения подобных церемоний и встреч не из-за характера деятельности самого управления, которое к обороне и военным операциям за рубежом не имело никакого отношения. Предпочтение ему отдавалось потому, что оно было федеральным зданием с самой надежной системой безопасности на всем Нижнем Манхэттене. Стены в нем из толстого известняка. Если террористу удалось бы каким-то способом преодолеть кордоны вокруг и взорвать рядом со зданием автомобиль, последствия были бы гораздо менее разрушительными, нежели от подобного же взрыва рядом с каким-нибудь суперсовременным строением со стеклянным фасадом. Управление строительства, кроме того, было и заметно ниже других правительственных зданий, что делало его почти неуязвимым для ракет и самолетов с пилотами-камикадзе. В нем было не очень много входов и выходов, что облегчало контроль. Напротив зала, в котором планировалось проведение церемонии награждения и затем заседание по стратегическому планированию, находилась глухая стена здания на противоположной стороне переулка – тем самым исключалась опасность обстрела снайпером.

14

По Фаренгейту