Страница 10 из 13
В правящей элите царской России, особенно перед первой мировой войной, не было личностей, соответствующих масштабам великой роли России. Это, кстати, касается и самого С. Витте.[62] Не «тянули» они ни на уровень О. Бисмарка, ни даже на таких не очень выдающихся английских деятелей, как Б. Дизраэли или Т. Дж. Пальмерстон. То есть мы имели на вершине власти совершенных дегенератов, являвшихся одной из причин всех поражений России в начале века. Другая причина, связанная с предыдущей — это сверхзависимость России от иностранного капитала.
Война с Японией
Первая особенно наглядно демонстрируется ходом и результатами войны с Японией в 1904–1905 гг. Об этой войне написано множество книг. Здесь напомню, что только людские потери составили 400 тыс. убитыми, ранеными и плененными. Кроме этого, как пишет Е. Агад, нужно иметь в виду, что "потери России в японской войне, включая Порт-Артур, Дальний и южную часть Китайско-Восточной железной дороги, составляют приблизительно 4 500 миллионов рублей, т. е. половину государственного долга, по которой таким образом русские крестьяне должны платить проценты и погашение, не получив в руки капитала".[63] (Агад забыл добавить среди потерь южную часть о. Сахалина, весь Тихоокеанский и Балтийский флоты; остался только Черноморский).[64]
Все эти потери могли быть обоснованы в какой-то степени, если бы мы не имели военного превосходства над Японией. Современные публикации на эту тему вскрывают все новые и новые факты, из которых видна безынициативность российских высших офицеров в критических ситуациях, в частности, продемонстрированная командиром «Варяга» капитаном 1-го ранга Рудневым,[65] в ходе событий 27 января 1904 г., когда пришлось потопить «Варяг» и "Кореец".
Безусловно, просчеты стратегические были сделаны на высшем уровне, когда этот самый уровень не осознавал ни реальных интересов России на Дальнем Востоке, ни реальных врагов России. В Санкт-Петербурге должно было быть для всех очевидно, что после заключения англо-японского союза 1902 г. Япония непременно начнет войну с Россией при поддержке финансовой и экономической со стороны Англии. Это было очевидно для любого мало-мальски разбирающегося в международных делах человека. Гренвил пишет: "Чтобы защитить свои приморские интересы в Китае, Британия заключила союзнический договор с Японией в 1902 г., санкционируя японскую агрессию в Корее и делая войну в Восточной Азии с Россией более вероятной" (р. 43). Об этом прямо говорил царю германский император. "Наше же величество" на подобную информацию отвечает: "Войны не будет, так как я ее не хочу" (Витте, с. 436).
Одна глупость порождает другую. Например, согласие вести переговоры о мире в США, зная при этом о прояпонских позициях Т. Рузвельта. Биограф этого президента подробно описывает отношение Рузвельта к русским, которых он рассматривал как "глупых, лицемерных, готовых к предательству и коррумпированных".[66] Он считал, что русская победа была бы "ударом по цивилизации" и потому был весьма рад японской победе, так как "Япония играет нашу игру".[67]
Но дело было не только в Рузвельте; в целом американцы были настроены против России, с одной стороны, в связи с антиеврейскими погромами в 80-90-е годы, с другой — в связи с публикацией книги Джорджа Кеннана (дальний родственник известного дипломата) под названием "Сибирь и система ссылки". На тот момент прошли времена, когда Россию считали "единственно настоящим другом Америки" (до конца 70-х годов прошлого века). Как пишет Стоссинджер, "хотя именно Япония начала войну первой, большинство американцев были на стороне японских «обиженных» (underdog).[68] Естественно, при таких настроениях соглашаться вести мирные переговоры на территории США было верхом глупости.
В этой связи непонятна позиция автора книги о Витте, который в главе о Портсмутском договоре пишет: "Заключение Портсмутского договора может по справедливости считаться вершиной дипломатического искусства Витте. В очень неблагоприятной обстановке он сумел добиться столь необходимого в то время единственно приемлемого для царизма "почти благопристойного" мира".[69]
Можно ли давать подобные оценки, имея в виду, что, во-первых, истощенная Япония сама была инициатором переговоров через американцев; во-вторых, Россия выполнила почти все ее требования, за исключением контрибуции, но, взамен отдав пол-острова Сахалин; в-третьих, роль России на Дальнем Востоке фактически свелась к нулю. И это называется "вершина дипломатического искусства"? У русских действительно необычная логика: проигранную войну называть победой. Сам Витте оправдывался тем, что Южный Сахалин он уступил по настоянию царя (с. 486). А можно было не "уступать".
В японо-русской войне выиграли все, проиграла только Россия. Правящие круги тогдашней страны не смогли отстоять интересы России в силу своей тупости и безмозглости. Эта интеллектуальная импотенция вела ее к следующей войне без выигрыша.
Первая мировая война и роль России
О первой мировой войне написаны горы литературы. Причем, большинство из авторов (в основном международники, историки дипломатии и журналисты-публицисты) придерживаются мнения, что война возникла как-то случайно, немотивированно, по воле какого-то рока. В частности, Барбара Таккер, наиболее популярная из этой когорты авторов, в своих знаменитых "Августовских пушках" подробно описывала, как все старались эту войну предотвратить, а она все равно началась. К такого типа авторам примыкают «субъективисты», т. е. те писатели, которые считают, что война возникла из-за дураломов в правящих кругах основных стран, особенно, в Германии и России. На мой взгляд, только ученые экономического профиля верно вскрыли причины войны, ее неизбежность, вызванную к тому же, помимо всего прочего, империалистической сущностью государств — основных участников мировых событий того времени. Среди такого типа аналитиков, естественно, первые строчки занимают Ф. Энгельс, В. И. Ленин и другие по-марксистски образованные ученые (К. Каутский, А. Бебель, К. Либкнехт). Вместе с тем немалый вклад в понимание проблемы внесли и небезызвестные из ленинских же работ австриец Р. Гильфердинг, англичанин Джон Гобсон, а в послевоенное время — немец Георг Хальгартен, американец В. А. Вильямс.
В данной работе у меня не стоит задача определять причины войны и ход ее развития.[70] Замечу только, что борьба за передел мира была основной, хотя и не единственной, мотивацией колониальной политики ведущих держав. И то, что война разразилась именно в 1914 г., а не на десятилетие раньше, или десятилетие позже, было связано с законами неравномерного развития капитализма, переплетенного с законом силы в международных отношениях. Повторяю, в данной главе стоит другая задача, точнее три задачи, а именно: 1) как рассматривали основные державы роль России в реализации их собственных государственных интересов; 2) в чем состояли государственные интересы России в тот период; 3) как работала концепция баланса сил, или тогдашний вариант многополярности.
62
Просто уникально. Академик Л. Абалкин как-то написал восторженную статью о С. Витте, расписав его достижения как практика-экономиста и финансиста. Забыл почему-то при этом упомянуть, что в немалой степени именно благодаря этому деятелю Россия попала в финансовый капкан Франции.
63
Е. Агад. "Крупные банки и всемирный рынок". С.-Петербург 1914, с.72). — См.: В.И. Ленин. ПСС, т. 28, с. 96
64
Подр. см.: Л.М. Кутаков Л.М. Портсмутский мирный договор. М., 1961.
65
См. Общая газета, 11–17 февраля 1999 г., с. 15
66
H. F. Pringle. Theodore Roosevelt, p. 385.
67
Цит. по: Henry Kissinger. Diplomacy, p. 42.
68
В данном контексте слово underdog означает «обиженных» или даже «недочеловеков», намекая на русскую прессу, обзывавших японцев "желтыми обязъянами".
69
Игнатьев А.В. С.Ю. Витте — дипломат. М.: МО, 1989, с. 235.
70
Все эти вещи уже давно подробно описаны и разжеваны в научной литературе, в том числе и советской. См., например, Н.П. Полетика. Возникновение первой мировой войны (июльский кризис 1914 г.). М.: Мысль, 1964; А. Ерусалимский. Германский империализм: история и современность. М.: Наука, 1964.