Страница 23 из 31
— Что ты собираешься делать с этим, господин? — спросила она.
— Здесь содержится ярость шторма. Я брошу это в дверь и — ба-бах! — никакой двери.
— Будет очень шумно, мой господин?
— Как удар грома.
— Есть-более тихий путь, — сказала она. — Сбереги шторм для другого раза.
Девушка шагнула к двери и, толкнув, открыла.
— Не заперта! — воскликнул он. Она знаком попросила молчать:
— Ты же не спросил. Идем — я покажу тебе, что сделала!
Каждый из трех дюжин посвященных хорошо провел рекрутский набор. На закате люди начали собираться в порту. Пришло около трех тысяч, каждый был вооружен по меньшей мере кинжалом и дубинкой, некоторые — копьями. Зондируя мысли толпы, Уэбли выяснил, что большинство стремится сразиться с войсками царя, но когда дело дойдет до решительной схватки, многие, возможно, и струсят.
Организовать их так, чтобы они стали действительно вооруженной силой, оказалось не так просто, как казалось раньше, поэтому Лландро остановился на менее четко расписанном плане сражения, чем он разработал вначале. Впечатленный количеством собравшихся, он согласился с предложениями «морского бога» разделить толпу на две части, одна из которых нападет на тюрьму, а вторая на храм. Если все пройдет удачно, обе группы потом должны штурмовать дворец и Лландро сможет захватить тот приз, которого он так жаждал.
Чтобы побудить этих людей к действию, потребовалась только короткая речь со стороны Лландро и несколько маленьких чудес со стороны симбионта. И все ринулись в бой. К сожалению Уэбли, такой толпой невозможно было подобраться к объектам нападения бесшумно. Элемент внезапности был утрачен сразу.
— Сестры, которые принесли тебя в ту комнату, явно не знали, что и я там находилась. Верховная жрица в своем гневе тоже, должно быть, забыла об этом. В здании только одно такое помещение. Они оставили дверь открытой. Я смогла сделать все, что хотела, а потом вернуться к тебе.
— И что ты сделала? — спросил Форчун.
— Убила Илни.
Форчун внимательно посмотрел на мертвое тело, когда они вошли в спальню.
— Ты уверена, что это Илни, а не другая женщина?
— Господин, я не могла ошибиться. Ты думаешь, я не узнала ее? Это Илни, поверь мне.
— Лицо то же, но…
Даже в смерти женщина была ошеломляюще прекрасной.
— Но что?
— Когда я видел ее час назад, Илни была беременна, как… как сама золотая статуя!
— Ты ошибаешься.
— Норни, я не думаю, что даже тебе, со всем твоим искусством перевоплощения, удалось бы сымитировать беременность. В одежде еще ладно, но ведь я видел ее голой.
Мертвая жрица лежала на спине; плоскость ее обнаженного живота была так же неоспорима, как обсидиан, украшавший пупок.
Норни улыбнулась и прищурила глаза:
— Были слухи, — сказала она тихо, — что в последние годы она часто появлялась среди сестер, меняя облик, и помогала верующим в их молитвах. Если бы я не ненавидела эту женщину, я бы ее пожалела.
Девушка подошла к зеркалу, обнажилась до пояса и, повертевшись, нашла такую позу, где отражение показало увеличенный живот.
— Ты ошибаешься, мой господин. Ты видел только ее беременное отражение. Илни была не более беременной, чем я, мой господин. И не думаю, что она могла забеременеть.
Ее голос утих да печального шепота, когда она добавила:
— Я так и не смогла. Нодиесоп знает, что я пыталась достаточно часто. Наглый Катакан был прав: семя простых людей слабо для нас.
Форчун молча смотрел, как девушка борется со своими чувствами, зная, что это единственная битва, где она может справиться только сама. Наконец Норни снова взглянула на него:
— Она мертва, господин. Но наша цель выполнена только наполовину, раз богиня все еще стоит в этом храме зла. Во имя Нодиесопа ее надо уничтожить.
Он положил руки ей на плечи, не зная, что сказать. Ее противником была Золотая богиня, и его тоже, как считала она. Мрачно улыбаясь, он вспомнил свои размышления о том, как было бы хорошо, чтобы несгибаемые фанатичные последователи Нодиесопа приняли его за своего долгожданного Мстителя, и как он планировал использовать это для победы над путешественником во времени. Но у них не было враждебности к Кроносу. Р'кагн — это было другое дело: они мечтали разорвать его на кусочки. Но сам Кронос, не важно по какой причине, сделал им гораздо больше добра, чем зла, их дети не голодали; полная обеспеченность работой стала реальностью, а не пустым обещанием; у них было больше времени для удовольствий, чем в любом другом обществе бронзового века. В сравнении с жизнью в прошлом, теперь наступило настоящее благоденствие.
Но затем он подумал о своем собственном народе, о сотнях миллиардов граждан все расширяющейся Галактической Федерации, зависящих от того, как агенты, подобные Ганнибалу Форчуну, защищают темпоральные линии, обеспечивающие само их существование. Не может быть вопросов, кому он останется верен.
— Норни, — сказал он мягко, — Йоларабас может быть злой богиней, как ты говоришь, но не она моя цель. Я послан сюда, чтобы уничтожить Кроноса.
Ее тело напряглось, и она подняла голову.
— Но ты сказал… — начала она, затем что-то прочитав в его глазах, приняла для себя решение: — Прости, господин, что усомнилась в тебе даже на мгновение. Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
Он привлек ее к своей груди, довольный, что Уэбли был где-то занят, поскольку сомневался, что у циничного симбионта хватило бы выдержки не поиронизировать в такой момент. «Если любовь существует, — подумал он, вдыхая запах волос Норни, — то она приходит именно так».
Норни вдруг тяжело вздохнула и призналась:
— Я лгала тебе, господин. Когда всю жизнь учишься не доверять никому, не можешь сразу довериться незнакомцу, даже если хочешь… Нет, не перебивай, прошу тебя. Сумасшедшая девушка в горах, утес, с которого она сорвалась, пожилая супружеская пара, мой план встретиться с близнецами, история о том, как я встретила Ллахвена, — все это я придумала, пока ты спал. Я не взяла имя Норни: я и есть Норни, близнец той, которая лежит мертвой перед тобой. Не я убедила Ллахвена, что мы будем в безопасности, если станем кочевать с места на место.
Это он мне сказал об этом. Гибелнусну заставил его купить судно.
— Значит, кораблекрушение и все остальное случилось после?..
— Кораблекрушение произошло так, как я и рассказала. Только на корабле нас было двое, а не трое. Я поклялась отомстить за Ллахвена. Сегодня я сдержала клятву.
— Почему, Норни? — спросил он, заглядывая ей в лицо. — Зачем ты придумала эту историю? Должен тебя похвалить — она получилась складной и захватывающей. Что еще в ней было ложью?
— Все остальное правда.
Форчун все-таки рассердился. Ее сказочка еще может стоить им обоим жизни.
— Ты все еще не сказала мне, зачем все это придумала, — напомнил он ей.
— По той же причине, по какой рассказала сейчас, — прошептала она. — Я чувствовала, что не могу тебе полностью доверять — до этого момента. А теперь я доверяю тебе всю мою жизнь.
Девушка закрыла глаза, и Ганнибал поцеловал ее.
— Норни, — сказал он наконец, пытаясь снова сосредоточиться на задании, — ты носила много костюмов и играла много ролей. Это должно быть легко для тебя. Поклянись теперь, что сделаешь для меня то, о чем я тебя попрошу.
Она взглянула на тело сестры, украшенное ненавистными символами Золотой богини, потом снова на мужчину, которого считала своим Мстителем:
— Клянусь Нодиесопом…
— Клянись чем хочешь, но я прошу это только ради меня самого — Ганнибала Форчуна.
Она улыбнулась, и ее глаза блеснули:
— Клянусь Ганнибалом Форчуном, — сказала она.
В четверти километра от храма у Уэбли забот была полная протоплазма. Он переоценил этих людей. Вино мятежа оказалось сильнее, чем он считал, и они были пьяны им. Шумно пьяны.
Лландро, которого симбионт считал самой холодной головой среди всех, оказался так же плох, как и все остальные. Предположение, что этот законченный вор не сможет забыть свою специальность, оказалось верным. Вор Лландро превратился в поджигателя и мародера.