Элмер Гентри

- Если вы вообразили, что сможете меня шантажировать…

- Вообразил? Да господи! Я точно знаю, что смогу! Так я зайду к тебе завтра в церковь часов в двенадцать дня.

- Меня там не будет.

- Рекомендую быть. Если ты готов поладить на десяти тысячах, - отлично! Никто не в обиде, и все довольны. Если же нет, то я даю указание своему адвокату - Мэнни Силверхорн, да было бы тебе известно, самый ловкий сутяга во всем городе - завтра же возбудить дело о совращении жены, да так, чтобы все вечерние газеты дали экстренные выпуски с подробностями. Пока, Хетти! Будь здоров, Элмер, дорогой! Тихо-тихо, Элмер. Осади. Только тронь - и дырка. Ну, всего наилучшего!

Разинув рот, Элмер смотрел вслед уходящему Оскару. Затем круто повернулся к Хетти.

Хетти торопливо подавила неосторожную улыбку.

- Боже, значит, и ты в этом замешана! - крикнул он.

- А ты что думал, нюня! Крепенько мы тебя прижали, а? Не отвертишься. Письма на суде будут звучать очень неплохо. Только не думай, пожалуйста, что такие деловые люди, как мы с Оскаром, стали бы тратить время на скрягу священника, дутого фанфарона, у которого на счету и десятки-то нет! Мы охотились на Уильяма Доллинджера Стайлса. Да жаль, он не такой простак, как ты! Когда я поехала с ним завтракать и попробовала залучить к себе, он меня отшил. Ну, а денежки-то мы все равно вложили в это дельце - вот мы и решили хоть покрыть расходы за твой счет да еще и получить немного сверх того, недотепа несчастный! И, будь покоен, не просчитались! А теперь - проваливай! Надоело слушать твою трескотню! Нет, милый, трогать меня не советую: Оскар ждет за дверью. Сожалею, что не смогу быть завтра в церкви: насчет вещичек и жалованья не беспокойтесь, я их еще днем забрала.

В полночь, едва дыша, Элмер звонил у дверей Т. Дж. Ригга. Он звонил отчаянно, без конца. Никто не отвечал. Тогда он встал под окнами и завопил:

- Т. Дж.!… А Т. Дж.!

Одно окно наверху распахнулось, раздраженный голос, хриплый спросонок, негодующе произнес:

- Ну что еще надо?

- Сойдите скорей! Это я, Элмер Гентри! Нужно поговорить! Беда!

- Ладно. Иду!

Вот в дверях появилась комичная фигурка в длинной ночной рубашке, с сигарой во рту. Впустив Элмера в дом, Ригг повел его в библиотеку.

- Т. Дж., меня накрыли!

- Кто? Бутлеггеры?

- Нет. Хетти. Вы знаете - моя секретарша.

- Ага. Так. Понятно. Были с ней в хороших отношениях?

Элмер рассказал все начистоту.

- Ясно, - сказал Ригг. - В двенадцать Оскара встретим вместе. Надо оттянуть время, а там я что-нибудь устрою. Не волнуйтесь, И вот что, Элмер, может, и священнику не мешает хоть попробовать стать приличным человеком?

- Это мне хороший урок, Т. Дж.! Клянусь, никогда в жизни больше не свихнусь - даже не взгляну на женщину. Черт - вы всегда мне были верным другом, старина!

- Да люблю, понимаете, когда у тех, с кем я имею дело, все идет гладко. Чистейший эгоизм! Ладно, выпейте чего-нибудь! Сейчас не помешает.

- Нет! Хотя бы этот обет сдержу! Пожалуй, только он один и есть за душой… О, господи! И ведь только сегодня вечером думал, до чего я значительная и важная персона, что меня и рукой не достанешь.

- А из этого можно сделать проповедь - да вы, наверное, и сделаете!

Просветленный, раз и навсегда исправившийся Элмер Гентри просуществовал не один день. Он молчал во время переговоров, состоявшихся назавтра в церковном кабинете между Оскаром Даулером, адвокатом Оскара - Мэнни Силверхорном и Т. Дж. Риггом. Говорили только Ригг и Силверхорн. (И Элмер с огорчением отметил, как дружески и шутливо держится Ригг с Силверхорном, о котором сам же высказывался в самых неметодистских выражениях.)

- Что ж, да, материал против доктора у вас имеется, - сказал Ригг. - Мы это признаем. И я согласен - он действительно стоит десять тысяч долларов. Но дайте нам хоть неделю, чтобы достать деньги!

- Договорились, Т. Дж. Значит, встречаемся здесь же через неделю, так? - сказал Мэнни Силверхорн.

- Нет, лучше у вас в конторе. Тут слишком много любопытных сестер. Так и шныряют.

- Идет.

Последовали самые сердечные рукопожатия, только Элмер не подал руки Оскару Даулеру.

- Ай-ай, Элмер! - насмешливо хрюкнул Даулер. - А ведь мы, можно сказать, близкие родственники!

Они ушли. Сломленный, несчастный Элмер жалобно взглянул на Ригга.

- Но как же, Т. Дж.? Мне никогда в жизни не набрать десять тысяч!… Я и тысячи не скопил!

- Да гром вас разрази, в самом-то деле, Элмер! Вы что, вообразили, будто мы так-таки возьмем и выложим им десять тысяч? От силы полторы тысячи - вот во что это вам обойдется. Я дам взаймы. Пятьсот - ублажить Хетти и что-нибудь около тысячи - на сыщиков.

- То есть как это?…

- Сегодня в без четверти два ночи у меня был разговор с Питом Рисом, хозяином сыскного агентства. Я ему дал команду действовать. Несколько дней - и мы будем знать всю подноготную этих Даулеров. Так что - не тревожьтесь.

Элмер успокоился ровно настолько, чтобы не умирать от страха всю неделю, но явно недостаточно, чтобы расстаться с ролью смиренного христианина и нежного отца семейства. К изумлению и немалому замешательству своих детей, он каждый вечер играл с ними. Что же касается Клео, то его любовь к ней доходила почти до обожания.

- Милая моя, - сказал, он, - я вижу, что был… правда, тут не только моя вина: я был так поглощен работой!… Но факт остается фактом - я был к тебе недостаточно внимателен и сейчас хочу, чтобы ты завтра вечером пошла со мною в концерт.

- Ах, Элмер! - расцвела Клео.

А раз он даже послал ей цветы.

- Вот видишь! - радовалась его мать. - Я так и знала: вам с Клео будет только лучше, если я с тобой потолкую кой о чем. Конечно, твоя мать, возможно, просто глупая, провинциальная старуха, но кто, как не родная мать, поймет сына? Я была уверена, что хоть ты и доктор богословия, но стоит мне завести с тобой этот разговор - и ты будешь по-другому смотреть на вещи!

- Да и разве не благодаря твоему воспитанию я стал христианином и священником? О, сколь многим человек бывает обязан благочестивой матери! - сказал Элмер.

Мэнни Силверхорн был одним из лучших адвокатов по увечным делам в Зените. Сотни раз заставлял он трамвайную компанию платить компенсацию за причиненный ущерб людям, которым она не нанесла никакого ущерба, сотни раз он заставлял владельцев автомобилей платить за увечья людям, которых они и не думали увечить. Но при всех своих талантах Мэнни Силверхорн страдал одним недостатком: он любил выпить.

Обычно, даже напиваясь, Мэнни все же умел не болтать о порученных ему судебных делах, но на этот раз он напился в присутствии Билла Кингдома, репортера "Адвокат-таймс", а мистер Кингдом был еще более тонкий специалист по части перекрестного допроса, чем даже мистер Силверхорн.

Билл без особой симпатии заговорил о докторе Гентри. Мэнни злорадно ощерился:

- Ну, ничего, ничего, Билл, не волнуйся. Твой доктор Гентри получит свое! Ну и влип же он у меня! Надо думать, чрезмерный успех у дам ему влетит-таки в копеечку!

Билл сделал предельно равнодушное лицо.

- Да, брось болтать, Мэнни. Не валяй дурака. Никаких у тебя улик против Элмера нет и не будет. Чересчур он ловок для тебя. Не с твоим умишком, Мэнни, поймать такого парня!

- Что-о? Не с моим умишком?! Ну так вот что я тебе скажу…

Да, Мэнни был пьян. Но при всем при том Биллу понадобилось целый час дразнить его разговорами о том, насколько он уступает Элмеру в изворотливости, целый час расточать грубоватую, но сладчайшую лесть, целый час выказывать не слишком свойственную ему готовность угощать Мэнни за свой счет, пока наконец, доведенный до предела, Мэнни взвизгнул: