Страница 143 из 149
Имелся и еще один вопрос для обсуждения, представлявший интерес для всякого епископа или кардинала, мечтавшего в один прекрасный день стать Папой. С годами желание Филиппа Французского посмертно осудить Папу Бонифация VIII ничуть не пошло на убыль. Но низвержение Папы, пусть даже и покойного, с признанием его повинным в ереси, содомии и убийстве, не сулило ничего хорошего ни церкви вообще, ни папству в частности. Преемник Бонифация Бенедикт XI отказался пособничать Филиппу в сем ужасающем прожекте, и может статься, его убийство воспоследовало из этого отказа. Климент V стремился осудить Бонифация ничуть не более всех прочих, но ранее, в том же году, Филипп снова посетил Климента – опять-таки с небольшим войском – дабы потребовать папского трибунала против Бонифация VIII. И 11 февраля 1311 года Климент, приневоленный к действию, уступил требованию Филиппа, созвав трибунал, куда вошел он сам и ряд избранных кардиналов, дабы вновь выслушать обвинения, слышанные уже множество раз. Более всего их смущало общество Гийома де Ногаре, ибо последний все еще был отлучен за Злодеяние Ананьи и не должен был даже близко подходить к высочайшим сановникам церкви. Однако сказать Филиппу, что присутствие королевского канцлера на трибунале недопустимо, они не посмели, и де Ногаре стал главным обвинителем.
Свидетелями защиты были одни церковники, показавшие, что Бонифаций VIII был истинным сыном церкви, законно избранным, чтил Спасителя и Его Пресвятую Мать. Показания их были сдержанны, но пылки. Показания же свидетелей де Ногаре не укладывались ни в какие рамки. Они клялись, что Бонифаций презирал церковные таинства и осквернял их порочною жизнью. Обвинения в вопиющем мужеложстве прозвучали снова, как и давние побасенки о соитии с демоном, обитавшим в перстне. К сказанным прибавилось и новое обвинение в том, что Папа, обезглавив петуха, излил его кровь магическим кругом, призывая дьявола околдовать его многочисленных врагов. Он отрекся от Христа и отвергал Святое Писание, утверждающее, что Мать Его была Пречистой Девой. Он отрицал загробную жизнь, утверждая, что идеи рая и ада распространяют лишь затем, чтобы держать в узде невежд. Обвинения все громоздились и громоздились, намного превзойдя прежние, и без того суровые, так что Климент и кардиналы совсем разволновались. Да будет ли этому конец?!
В итоге Климент пресек это анти-папское безумие, но не осталось никаких записей о том, как же сие свершилось. Пишут лишь, что Филипп внезапно распустил трибунал, отозвав обвинения. Ударили по рукам – видимо, сговорившись, что на грядущем соборе с тамплиерами наверняка покончат. Нам известно, что какой-то сговор имелся, потому что перед самым роспуском трибунала отлучение с де Ногаре сняли. Бонифация VIII очистили от всех обвинений, его избрание признали законным, его беззаветному служению церкви воздали хвалы, но в то же самое время все буллы Бонифация против Филиппа и Французского королевства отменили, приказав изъять их из папских архивов. С самого Филиппа сняли всякую ответственность за недавние недоразумения между церковью и короной, провозгласив его верным сыном Святой Матери Церкви, каждым своим деянием пекущимся о чистоте веры. Ни Климента, ни Филиппа не заботило, что многие заявления о Филиппе и Бонифации противоречивы до нелепого, но сторонние наблюдатели не могли не понять, что король с Папой опять пошли на сделку. Делегаты Собора прекрасно ведали о решимости Филиппа сокрушить орден тамплиеров и не питали никаких сомнений касательно предмета этой сделки.
Вьенский Собор открылся 1 октября 1311 года. Исполняя уговор с Филиппом, Папа Климент V открыл Собор злобными нападками на тамплиеров. Располагая двумя тысячами признаний с лишком, сомневаться в их виновности просто невозможно. Из признаний выудили в общей сложности 127 обвинений, продемонстрировав, что занудные, велеречивые исковые заявления, преисполненные бесчисленными синонимами – отнюдь не нынешний феномен. Чтение этих бесконечных обвинений навевает сон, но их можно сгруппировать, дабы избавиться от пустословия, укоротив до разумных пределов. По сути, они сводятся к следующему:
1. Тамплиеры отрекались от Бога, или Иисуса Христа, или Пресвятой Богоматери, или от святых. Они совершали сие на посвящении или после посвящения. Некоторые признавались, будто верили, что Христос умер не за чужие, а за собственные грехи, и никаких ключей к спасению у Него нет.
2. Они отрекались от христианства, поклоняясь дьяволу в облике кота.
3. Они не верили в святые таинства, пропуская при отправлении мессы [причастии] слова «Нос est corpus теит» («Се тело мое»), то есть не освящая Тело Господне.
4. Тамплиеры плевати на крест или рядом с ним. Иногда попирали крест ногами. Обычно этим занимались в страстную пятницу.
5. Грехи тамплиерам отпускали не священники, а их собственные командиры. В этом преступлении сознался сам Великий Магистр де Молэ.
6. На посвящении новоиспеченных тамплиеров заставляли целовать восприемника «in итЬШсо» – в пуп, «in апо seu spina dorsi» - в нижнюю часть хребта, или (что смахивает на викторианскую порнографию) «in virga virili» - в «жезл мужества».
7. Посвящения проводили в полнейшей тайне, не допуская никого, кроме членов ордена.
8. Мужеложство позволялось, иногда поощрялось. Какую бы роль ни играл тамплиер – активную или пассивную – в оном не было никакого греха, так что не было и нужды в исповеди и искуплении.
9. Поклонялись разнообразнейшим идолам, порой изображавшим голову Иисуса Христа. Идолы якобы приносили богатство и удачу, заставляя землю цвести, а деревья плодоносить.
10. Тамплиеры носили кушаки – или просто веревочки – коими перед тем прикасались к идолу. Отказавшихся от подобного бросали в темницу или тайно убивали.
11. Тамплиеры присягали никогда не обсуждать секреты ордена, даже друг с другом, под угрозой заточения или смерти.
12. Им не позволяли исповедоваться никому, кроме священников ордена.
13. Даже прекрасно зная о пагубных грехах ордена, тамплиеры не трудились возражать против оных, искупать их или доносить церковным властям.
14. Вину ордена признали верховные командиры тамплиеров – Великий Магистр, прецепторы и визитаторы (досмотрщики).
Многие участники Собора восприняли сие скептически. Даже если закрыть глаза на то, что признания добыты пытками – где же реальные улики? Если отдельных тамплиеров убивали за разглашение секретов или отказ принимать участие в еретических действах – где же трупы? Неужто инквизиторы не потрудились вызнать, где их погребли? Если идолопоклонство было столь распространено – где же сами идолы?
Обвинение в содомии уже навязло у всех в зубах. Святой Доминик обвинял в нем катаров. Филипп обрушил то же обвинение на Бонифация VIII. Обвинения против высокопоставленных лиц всегда выдвигают не поштучно, а пачками – неизменно включая в их число и содомию. Все священнослужители на Соборе достоверно знали, что короли, бароны и высшее духовенство в их же странах занимаются содомией, но не придавали этому особого значения. Тайные собрания – отнюдь не грех: епископы и сами проводили массу секретных встреч, равно как испокон веков поступал и всякий правитель или Папа. А если и грех, то уж наверняка не смертный. Климент V метал громы и молнии: дескать, тамплиеры столь повинны, что не заслуживают защиты. И призвал единодушно проголосовать за полнейшее осуждение ордена тамплиеров.
Но делегаты на его удочку не попались, выразив сомнение и настаивая на праве тамплиеров постоять за себя перед Собором. Климент же отвечал, что когда папская комиссия воззвала к тамплиерам, дабы те постояли за себя, никто не явился. Делегаты возразили, что прекрасно ведают о захвате предстоятелей Храма архиепископом Санским, каковой, судя по всему, печется более о благе Филиппа Французского, нежели о церкви. И потребовали пригласить защитников тамплиеров сызнова, с ручательством полной защиты всякого, кто откликнется на зов. С Папой согласились только французские архиепископы Санский, Реймсский и Руанский, а также некое малое число итальянских епископов и кардиналов – по большей части из Неаполя и папских государств. Все прочие делегаты высказались за приглашение предстоятелей тамплиеров.