Синева небес

— Вряд ли мне удастся с ним встретиться. Лучше ничего не говорить. К тому же у этого человека своеобразный характер. Кто поручится, что, узнав о вашем желании поблагодарить его, он не использует это в своих интересах?

— Неужели? Но ведь теперь все будут считать его только убийцей! А я знаю, что он не всегда был таким. Это разрывает мне сердце!

— Вам так горько? — спросила Юкико.

— Горько? Да… С другой стороны, во всем этом есть радостная сторона. Знаете, нечто такое, от чего сердце поет…

— Думаю, что у Уно лживая и извращенная натура. Мне кажется, сейчас он опасен. Однако я не считаю его лишенным всего человеческого исчадием ада, — медленно проговорила Юкико.

— Я в этом просто уверена. В тот день он помог мне преодолеть себя. Я не понимаю, почему он убил ребенка. Ведь дети такие милые… Не то что я!

В тот же вечер Юкико продолжила писать письмо к Фудзио. Теперь у нее была более четкая цель.

«…На этом я хотела закончить письмо, но сегодня хочу кое-что добавить.

Как-то раз Вы встретили одну женщину недалеко от моего дома. Возможно, Вы ее не сразу вспомните, но я сейчас поясню. Она шла к морю, и Вы почувствовали, что она задумала покончить с собой. Вы спасли ее. На то была воля небес. Она шла к морю, чтобы умереть, но после встречи с Вами она передумала. С тех пор она хранит теплые воспоминания и говорит, что Вы спасли ей жизнь. Возможно, Вы так не думаете, но в тот раз Вы совершили благородный поступок. Я живу на этом свете четвертый десяток лет, но мне никогда не доводилось спасти человека. Мне даже не случалось доставить кому-либо радость. Я благодарю Вас.

Эта женщина сейчас в порядке. Я не могу рассказать, почему она тогда утратила смысл жизни. Но Вы помогли ей понять, что нужно преодолеть боль, что не следует уходить из мира.

У Вас поразительные способности. И я не могу понять, почему Вы никогда не пытались использовать их во благо. В Вас и теперь жива эта сила. Пожалуйста, осознайте это и подумайте, как реализовать ее.

Но если полиция потребует от меня назвать имя женщины, чью жизнь Вы разрушили, и имя той, которую Вы спасли, я ни за что не сделаю этого, ради блага этих семей.

Я не знаю, попадет ли Вам в руки это письмо. В полиции, наверное, есть свои правила. Но я хочу, чтобы Вам передали мое письмо. Я напишу это на конверте и отправлю письмо начальнику полицейского управления Миуры.

Я слышала, что Вам разрешены передачи. Если я смогу чем-то помочь Вам, то постараюсь это сделать. Мне известно, что у Вас есть семья, очень хорошая мать, так что, возможно, моя помощь Вам и не понадобится. Но если обстоятельства не позволят Вам обратиться с просьбой к своей семье, Вы можете обратиться ко мне. Свою просьбу Вы можете передать через адвоката.

Я помогу Вам, как помогла бы сестра брату. Используйте отпущенное судьбой время для самосовершенствования. Я молюсь о том, чтобы Вы не потеряли себя».

Юкико больше не колебалась. Она заклеила письмо, нашла в городском справочнике адрес полицейского управления Миуры, фамилию начальника и надписала конверт. За окном уже была глубокая ночь.

глава 20. Паучьи сети

Письмо Юкико Хаты попало к Фудзио совершенно случайно, в силу сложившихся обстоятельств.

К этому времени сотрудники штаба по расследованию дела Уно провели в его доме обыск и обнаружили в комнате матери, в стенном шкафу, картонный ящик с чрезвычайно заинтересовавшей их вещью. Это был школьный портфель, лежавший в саквояже. Он вызвал подозрение полиции, поскольку в доме Уно не было детей, которым мог принадлежать портфель.

Конечно же, мать сказала, что это портфель приятеля сына и тот отдал его на хранение, пока не утихнет семейный скандал. А знать, что в нем находится, Фудзио не обязан. Если полицейские обратятся к тому человеку, все разъяснится, твердила она. Для полиции же этот портфель явился одной из наиболее ценных улик.

В портфеле лежали учебники и тетради, на которых стояли инициалы Т. С. Родственники Томоко Симады подтвердили, что это вещи Томоко, а на портфеле были обнаружены ее отпечатки пальцев.

В результате криминалистической экспертизы было установлено, что среди волос, найденных в машине Уно, есть волосы Томоко Симады. Кому принадлежат остальные волосы, эксперты установить не смогли.

Фудзио сказал, что иногда катал племянниц на своей машине. Но, по словам его сестры Ясуко, младший брат никогда не подвозил на своей машине никого из членов ее семьи — ни разу за последние несколько лет. Поэтому оставалось загадкой, кому принадлежат найденные в машине Фудзио женские волосы. Вместе с тем было очевидно, что штаб по расследованию преступлений Уно получил еще одно существенное вещественное доказательство.

Допрос по вопросу о школьном портфеле вели Масамити Номура — старший полицейский инспектор, больше похожий на коммерсанта, и старый знакомый Фудзио — сержант Хигаки. Номура держался очень обходительно, но Фудзио злобно поглядывал на него, понимая, что тот — стреляный воробей и ничего не упустит.

— Портфель мне дал на хранение человек, с которым мы частенько встречались в центре игровых автоматов. Но это чужая вещь, вот я и не стал заглядывать внутрь. Нужно быть честным, когда тебе отдают вещи на хранение, — пояснил Фудзио.

— Имя того мужчины? — уточнил Номура.

— Имя? Не знаю. Ему около тридцати, такой худой, в очках. Рост около ста семидесяти сантиметров.

— Имени вы не знаете, а вещи на хранение взяли?

Фудзио отвечал легкомысленным тоном, стараясь показать, что его удивляют столь странные вопросы.

— Да. Он не вызвал у меня никаких подозрений. Сказал, что просит подержать портфель какое-то время, позвонит сам, когда он ему понадобится, а пока о нем можно забыть.

— Сколько он вам заплатил?

— Кажется, тридцать тысяч иен.

— Вы не думали о том, что брать на хранение вещи от малознакомых людей — опасно?

— Опасно? Об этом должен думать тот, кто отдает вещи на хранение! Посторонний человек может увидеть, что там внутри. Посторонний человек может проникнуть в его личную жизнь, начать советовать, ну и так далее.

— Вам пришло письмо.

— Неужели?

— Если хотите, мы вам его отдадим, а если оно вам не нужно, то и передавать незачем, — сказал Номура, поглядывая на Фудзио сквозь стекла очков.

— Это зависит от того, кто прислал письмо. Если это письмо с требованием вернуть долг, то я бы предпочел его не получать, — весело сказал Фудзио.

— А вы брали деньги взаймы?

— Не припомню. А вы никогда не занимали? Думаю, что про долги все стараются поскорее забыть. Я сам на этом пострадал.

— Это письмо от Юкико Хаты.

— Вот уж не ожидал! Не думал, что она захочет написать мне!

— Почему?

— Эта женщина не любит сложностей. А я с детства, как сосна в бонсай,[48] претерпевал трудности. Такие мужчины для нее утомительны, она и встречаться со мной не захотела.

— Так выбросить письмо?

— Полиция всегда решает сама, что делать с личными вещами заключенных, разве не так?

— Нет, не так. Но если вам письмо не нужно, нам ничего другого не остается, как выбросить его.

— Ладно, давайте сюда, раз уж принесли. Если вы не доставите письмо адресату, у вас могут возникнуть служебные проблемы. Так уж и быть, я его прочту.

Пока Фудзио читал письмо, Номура со скучающим видом постукивал по столу шариковой ручкой, а Хигаки сидел, прислонившись к стене и сложив на груди руки.

Фудзио впервые увидел почерк Юкико. По сравнению с ее искусным шитьем он показался ему по-детски угловатым. Зато он почувствовал, что слышит голос Юкико.

Да, в этом году он так и не успел посадить семена «Синевы небес», хотя и обещал ей. Когда Фудзио подумал, что больше никогда не увидит голубизны этих цветов, у него потемнело в глазах от нахлынувшего отчаяния.

48

Бонсай — традиционное искусство выращивания карликовых деревьев в горшках.