Страница 69 из 120
— А какая у вас работа? — поинтересовался мальчишка, продолжая сосредоточенно жевать резинку.
— Да служу в одной фирме. — Фудзио ответил незамысловато, не зная, что и сказать.
— В какой?
— По производству удобрений.
— По производству дерьма?! — Мальчишка демонстративно зажал нос рукой.
— Что ты понимаешь?! Удобрения не пахнут. Это же химические вещества.
— Из-за ваших химических веществ разваливается сельское хозяйство; после них на полях ничего сажать нельзя, разве не так? — Мальчик снова заговорил, как взрослый.
— Ну, значит, нам лучше вернуться лет на пятьдесят или сто назад. Тогда на полях разбрасывали навоз, везде роились мухи, и потом началась эпидемия полиомиелита. Но зато мы использовали органические вещества.
— Дерьмо! — Мальчишка опять зажал нос.
— А чем занимается твой отец? Тоже врач?
— Я не могу сказать, — мальчик внезапно стал серьезным, как взрослый человек.
— Служит в банке?
— Нет.
— Так почему же ты хочешь стать врачом?
— Я бы и политиком стать не отказался.
— Короче говоря, хочешь стать важной птицей, — хмыкнул Фудзио.
— А вам это не по душе, да? Разве людям не свойственно честолюбие?
— Мне не нравится, когда дети стремятся к власти.
— Не только дети. Взрослые тоже стремятся.
— А тебе не кажется, что это отвратительно?
— Вовсе нет. Если у тебя нет власти, кому ты нужен?
— А чем занимается твоя мама?
— Мама? Она вообще-то у меня хорошая. Есть, правда, один недостаток.
Фудзио даже почувствовал интерес.
— К мужчинам неравнодушна? — оскалился он.
— Глупости! — резко ответил мальчишка.
— Ты разозлился? Из-за того, что я так подумал о твоей матери?
— Ничего я не разозлился!
— Так что же это за «недостаток»?
— Дело прошлое… Однажды я как-то услышал ее разговор со знакомой: «Мой ребенок будет мне опорой в старости». Я что-то не припомню, чтобы обещал ей такое.
— Ты что, не собираешься заботиться о родителях?
— Я этого не говорю. Может, и буду, даже думаю, что буду. Но мне не нравится, когда родители решают за меня.
— Но они родили тебя, так что это само собой разумеется!
Мальчик усмехнулся, и Фудзио подумалось, что эта усмешка, несомненно, заменяет расхожую фразу: «Я не просил, чтобы меня рожали». Однако мальчишка перешел в наступление.
— А вы что, благодарны за то, что вас произвели на свет?
— В общем да. — Фудзио не хотел нарушать логику разговора. — А ты что, нет?
— А как вы думаете?
— Это же здорово, что ты появился на свет! Ты умный, целеустремленный, да и семья у вас, видно, богатая. Над тобой, случаем, дома не издеваются?
— Разве что друзья. Немного.
— А кто кроме них? Мальчик тихо рассмеялся:
— Судьба.
— Не будь таким задавакой.
— Я отвечу вам, когда женюсь и у меня появятся дети.
Это тоже был слишком дерзкий для такого юного возраста ответ.
— Ты уже хочешь жениться?
— Ну, наверное…
После этих слов мальчик снова напустил на себя простодушный вид и спросил:
— А вы женаты?
— Нет.
— Что же, в таком возрасте и еще не женаты?
— А у меня нет недостатка в женщинах.
— Но детей-то вам, наверное, хочется?
Это задело Фудзио за живое. Он не выносил, когда другие люди выражали вслух его мысли.
— Когда нет детей, некому передать свое дело, свои мечты, так?
— Но в этом есть свое преимущество — мне не о ком беспокоиться, ведь нет ни жены, ни детей, — с невольной искренностью ответил Фудзио.
— Да…
— Сомневаешься?
— Нет, но человек, который ни о ком не беспокоится и ничего не боится, — дурак.
— Дураком быть плохо. Но в отличие от твоих родителей я делаю, что хочу, поскольку мне не страшно. А не страшно мне потому, что мне нечего терять.
— А я много чего боюсь, — задумчиво протянул мальчишка.
— Чего же?
— Кладбищ… Там привидения бродят.
— Чушь какая! Что ты несешь?!
Фудзио пытался умничать и быть важным, как взрослый, но в разговоре с ребенком все время сбивался на ребячливый тон.
— Я маме пообещал…
— Что?
— Я как-то сказал ей: если ты умрешь, пусть твой призрак не приходит ко мне. Ведь если я умру раньше, ни за что не приду тебя пугать. А мама хочет являться мне после смерти. И хочет общаться с моим призраком.
— Так ты поэтому решил стать призраком?
— Я же пообещал.
— Перестань. Тебе это быстро наскучит. Устанешь! Тот мир далеко от этого мира.
— Но я так решил. К тому же мама все рассказала про тот мир.
Хотите, я вам объясню?
— Да мне это ни к чему. Я такими вещами не увлекаюсь.
— Почему?
— Что значит «почему»? Не интересно и все.
— Мне вас жаль. Очень жаль!
На Фудзио опять накатило бешенство:
— Укороти язык! Что значит «жаль»?
— Если у вас нет ни к чему интереса, значит, вы ни на что не годны. Вы просто коптите небо, верно? Просто живете.
Фудзио едва справился с собой.
— Разве плохо — просто жить?
— Плохо.
— А что такое в твоем понимании — «просто жить»? Кто, по-твоему, «просто живет»?
Мальчик немного подумал.
— Те, кто в электричке читает комиксы и газеты с результатами тотализатора.
— Это так твоя мама сказала?
— Ничего она не говорила. Я сам так считаю. Это же стыдно. Читать такие вещи можно, но лучше делать это дома.
— Да ты понимаешь, что на комиксах и результатах тотализатора люди расслабляются? — рявкнул Фудзио, поняв, что мальчишка, возможно, заметил брошенный на заднем сиденье сборник комиксов.
— Я не люблю людей, которые пьют, — выпалил мальчишка, хотя это слово никак нельзя было назвать ответом на бурную тираду Фудзио. — Вы выпиваете?
Фудзио был зол и поэтому решил во всем противоречить юному нахалу.
— Да, выпиваю. А твой отец, наверное, не пьет?
— Не пьет.
— Те, кто совсем не пьет, ужасные зануды.
Тут Фудзио стало неприятно. Он хотел поставить на место мальчишку, а обидел себя. Вышло глупо.
— Вам будет трудно понять, — снисходительно молвил юный нахал.
— Не больно-то и хотелось.
Мальчишке явно надоела эта перепалка. Он откинулся на спинку сиденья и положил голову на подголовник.
— Скоро мы приедем?
— Потерпи немного.
В запале Фудзио промахнулся и свернул не на тот проселок. Но это легко исправить. Что пшеничное поле, что капустное — особой разницы нет. Главное — найти подходящее безлюдное место. Правда, Фудзио пришлось дважды объехать один и тот же участок. Мальчик молчал. «Наверное, не заметил», — решил Фудзио.
Некоторое время оба не проронили ни слова.
— Дядя, а вы не обманули? — вдруг спросил мальчишка.
— В смысле?
— Здесь нет никакой стройки.
«Все же заметил, гаденыш, что машина дважды прошла один и тот же поворот», — подумал Фудзио.
— Ну, если ты думаешь, что я лгу. — Пусть будет так. Мне наплевать.
— Зачем такая грубая ложь? Потом будет трудно выкрутиться.
— Не стоит так беспокоиться за меня.
— Поехали обратно. Раз стройки нет, то и делать тут нечего. Фудзио молча вел машину.
Мальчик, словно о чем-то догадываясь, замолчал. Вскоре дорога совсем опустела. Крестьяне, трудившиеся на своих полях, разъехались по домам. Фудзио затормозил.
— Это здесь. Здесь будет здание медицинского отделения.
— Да бросьте, дядя!
Чтобы развеять подозрения, Фудзио собрался выйти из машины и оглядеть холмы, озаренные отсветом скрывшегося за горизонтом солнца, но мальчик даже не двинулся с места.
— Да хватит вам, поехали назад.
— Ты мне не веришь? Ну, как хочешь! — сказал Фудзио с напускным безразличием и добавил:
— Почему ты считаешь, что это не здесь?
— Потому что, как только я сказал, что хочу домой, вы сразу же сказали, что стройка будет здесь. Зачем так грубо врать? Мой папа, между прочим, прокурор.
Где-то глубоко в груди Фудзио вскипела, подобно лаве подводного вулкана, звериная ярость. Чтобы остудить себя, Фудзио деланно