Синева небес

Юкико оказалась единственной женщиной, которую Фудзио не сумел совратить, поэтому невольно он испытывает к ней уважение. От собственного семейства, в котором царит раздор, он устремляется в дом Юкико, где находит покой, понимание и сочувствие.

Писательница рисует окружение Фудзио как враждебное ему. Недалекая мать во всем потакает сыну, воспитывая в нем крайне индивидуалистические склонности: «У Фут-тян независимый дух, он не надеется на других, он любит действовать в одиночку, и это превосходно!» Отец полностью устранился от общения с сыном, да и в делах семьи он не принимает никакого участия. Семейное дело — торговлю в овощном магазине — ведет Сабуро Морита, муж старшей сестры Фудзио. Они воспитывают двух дочерей, одной из которых десять лет, а другой — шесть. Фудзио не обременен привязанностью к семье, он не встречается с племянницами и сестрой, а с шурином Сабуро у него сложились натянутые отношения. «У меня нет семьи, где можно отогреться душой», — думает Фудзио.

В противоположность легкомысленному Фудзио, не имеющему определенного занятия в жизни, Сабуро наделен деловыми качествами. Он неустанно трудится в магазине, стараясь укрепить материальное положение семьи. Ему присуще чувство долга и ответственности за своих близких. Сабуро предчувствует надвигающуюся беду, ощущает исходящую от Фудзио опасность. В критический момент он обвиняет его родителей, воспитавших такого избалованного и никчемного человека.

Писательница шаг за шагом разъясняет те жизненные обстоятельства, которые неизбежно приведут к совершению преступления. Она изучает психологию становления личности, в которой зреет всепоглощающая злоба.

Ненависть Фудзио к семье, которая, как ему представляется в больном воображении, только и жаждет его смерти, смыкается с ненавистью ко всем окружающим людям — школьным товарищам, соседям, знакомым. «Лишь забравшись в свой небольшой автомобиль «Эсперанса», он, наконец, мог погрузиться в покой собственного мирка. В этом замкнутом пространстве никто его не осуждал, никто не сдерживал его порывов. Прежде, когда ему приходилось чаще бывать на людях, он страдал от отвращения». Узость сознания мизантропа очевидна.

Аяко Соно обращает внимание на специфику личности, лишенной каких-либо признаков социализации. Дело в том, что у Фудзио отсутствовали навыки общения с людьми, вот почему после окончания школы он сменил множество занятий, но нигде не сумел задержаться надолго.

Что касается отношений Фудзио с женщинами, то они также приобрели негативный характер. «Как правило, люди казались ему монохромными и неинтересными. Однако из этой унылой массы Фудзио безошибочно выделял особей с яркой окраской. Это были молодые женщины. Если выразиться более откровенно, женщины, у которых под одеждой и привлекательной внешностью скрывались гениталии. Иными словами, не женщины, а ходячие гениталии. И они посылали миру сигналы посредством своей ярко окрашенной, привлекательной оболочки — словно фрукты, притягивавшие к себе птиц». Его встречи с женщинами были беспорядочными, случайными и короткими. Примечательно, что в женщинах он различал лишь существ извращенных и похотливых, лживых и глупых.

Криминальный характер персонажа проявляется не сразу и не случайно, его формирует предшествующий ход событий. В школьные годы во время национальных синтоистских празднеств, когда товарищи Фудзио несли тяжелый священный паланкин, он только делал вид, что им помогает, и такая маленькая ложь, сошедшая ему с рук, заронила семена лживости в его душе. Постоянные скандалы в семье — стычки с шурином Сабуро — привели к пожару, когда Фудзио в гневе опрокинул керосиновую печку, подвергнув опасности жизнь родителей. Только энергичные действия Сабуро спасли положение — не дали разгореться огню.

Совершив первое преступление — убив школьницу, Фудзио уже не в состоянии совладать со все нарастающим гневом, направленным на всех и вся. Он предстает воплощением абсолютного зла, которое клокочет у него в груди. Едва тлеющая в нем искра ненависти вдруг разгорается в безудержное пламя, как стихийное бедствие.

В душе Фудзио отсутствует личный моральный кодекс, и образовавшаяся пустота заполняется жестокостью, ненавистью и злобой, затягивая его в трясину изнасилования, убийства и заточения в тюрьму. В одном из писем к Юкико он заявляет: «Мораль — изжившее себя понятие, не пригодное даже для литературы. Если кто-то напишет моралистский роман, критика поднимет его на смех».

Повод для свирепости Фудзио всегда не объясним, побудительные мотивы его звериной натуры не выяснены.

Желание убить дерзкого мальчишку вспыхивает в нем внезапно. Приступ ярости налетает как тайфун, и лава безумия извергается из него, как из кратера вулкана. Поступки Фудзио писательница сравнивает с необузданными явлениями стихии. Юкико в связи с действиями Фудзио смиренно констатирует, что когда человек попадает под дождь, ему приходится сушить свою одежду. Вот и Юкико из чувства сострадания и милосердия вынуждена взять на себя заботу о преступнике, хотя мотивы преступлений Фудзио она уяснить не может, найти им здравое объяснение не в состоянии. Она недоумевает, как можно было наказывать дочь владельца компании только за то, что на банке с вареньем, выпускаемым этой компанией, не открывалась крышка?

Жертвы убийцы не безупречны, они наделены чертами порочности и вырождения. Нескладная школьница Ёсико Яманэ вскоре превратилась в алчную вымогательницу. Дочь строгих родителей Ёко Мики оказалась распущенной женщиной, испытывающей презрение к своему мужу — трудяге. Каё Аоки вызвала у Фудзио отвращение своим нахальством и полной атрофией чувств. Фудзио считал этих женщин просто самками: «Они понятия не имели о целомудрии. Только похоть и жадность. Они предстали копиями меня», — заявил он Юкико.

Ужасающие описания противоестественной смерти жертв автор подкрепляет патологоанатомическим свидетельством. «Изнасилованные и убитые Вами женщины выглядели, как старухи, когда их откопали. Это меня так потрясло, что сердце, казалось, остановилось. На телах были следы тления и побоев, но женщины стали похожи на кукол. С другой стороны, они казались измученными, печальными старухами. Точнее сказать, в них не произошло каких-то особых перемен, просто, скорее всего, отчетливо проявились свойственные при жизни физические и душевные качества. Я осознала, что смерть явилась для них последним этапом старения. На телах убитых молодых женщин, подобно перемешавшимся кусочкам мозаики, проступают следы старости, что совершенно противоестественно. От этого перехватило дыхание», — рассказывает Юкико в письме к Фудзио.

Перемена, случившаяся с женщинами, говорила об их духовной опустошенности при жизни. Автор как бы предлагает читателю оценить окружающий мир, населенный подобными недочеловеками, заглянуть в его мрачную, тягостную атмосферу.

Закономерно, что в хаосе беспросветного существования для Фудзио выделилась фигура Юкико с ее христианской проповедью смирения и сострадания.

Писательница от начала до конца романа подчеркивает скромность своей героини, которая не обладает никакими талантами. Она всего лишь простая швея, которая занимается кропотливой работой — шьет на дому кимоно. Ей уже за тридцать, и она одинока, живет вместе с младшей сестрой Томоко, энергичной и преуспевающей редактор. По характеру сестры диаметрально противоположны, но стараются понимать и поддерживать друг друга.

В личной жизни Юкико уже не строит никаких планов. Преданная в юности своим женихом, она смирилась с мыслью провести остаток дней старой девой. Юкико наивна как ребенок, у нее чистое, открытое сердце и благородная душа. Она готова все понять и всех простить.

Потрясенная трагедией Фудзио, она в поисках нравственной поддержки обращает свои мысли к Богу, находит опору в Священном Писании. И слова Библии «милости хочу, а не жертвы» рефреном звучат в романе.

Юкико не верит в возможность нравственного перерождения и раскаяния Фудзио, однако упорно продолжает борьбу за спасение грешника. На этом пути ее мужество укрепляет пример католической монахини Матери Терезы (1910–1997), которая в 1952 году открыла в Калькутте приют, чтобы обездоленные и покинутые могли умирать в спокойствии. Вместе с монахинями она ухаживала за больными и немощными, найденными на улицах. По словам Матери Терезы, величайших грех человека — это не ненависть, а равнодушие к своим беспомощным братьям.