Страница 13 из 13
12
Пог-Хилл, лето 1975 года
Лето шло своим чередом, и Джей все чаще заходил в переулок Пог-Хилл. Джо, казалось, был рад его видеть, но помалкивал, когда Джей не приходил, и мальчик целыми днями прятался у канала или железной дороги, охраняя свою неверную территорию, выслеживая Зета и двух его друзей. Тайник у шлюза больше не был надежен, поэтому Джей вынул коробку с сокровищами из углубления в насыпи и принялся подыскивать место побезопаснее. Наконец нашел: в брошенной машине на свалке, приклеил коробку скотчем снизу к сгнившему бензобаку. Джей любил этот старый автомобиль. Он часами нежился на его единственном уцелевшем сиденье, спрятанный от чужих глаз буйной зеленью, и вдыхал заплесневелый запах старой кожи. Раз или два он слышал невдалеке голоса Зета с приятелями, но, припав к низкому брюху машины — и крепко зажав амулет Джо в руке, — был в безопасности, если только они не надумают сунуть нос внутрь. Он наблюдал и слушал, опьяненный радостью слежки за врагами. В такие мгновения он верил в амулет безоговорочно.
Лето неизбежно катилось к закату, и Джей понимал, что постепенно полюбил Керби-Монктон. Как ни сопротивлялся, он нашел здесь то, чего у него нигде еще не было. Июль и август неторопливыми белыми шхунами проплыли мимо. Он приходил в переулок Пог-Хилл почти каждый день. Иногда они с Джо были одни, но слишком часто в доме бывали гости, соседи, друзья, хотя семьи у Джо, похоже, не было. Джей иногда ревновал Джо, обижался, что тот тратит время на чужаков, но Джо всегда был приветлив, ящиками раздавал фрукты из своего сада, пучки моркови, картошку, бутылку ежевичного вина одному, рецепт зубного порошка другому. Он составлял приворотные зелья, чаи, саше. Люди делали вид, будто пришли за овощами и фруктами, а сами таились, тихо перешептывались с Джо, иногда уходили, пряча кулечки из салфеток или кусочки фланели в кулаках или карманах. Денег Джо никогда не требовал. Иногда люди давали ему что-нибудь взамен: каравай-другой хлеба, домашний пирог, сигареты. Джей гадал, где Джо берет деньги и откуда возьмутся пять тысяч фунтов, чтобы купить шато мечты. Но когда он заговаривал об этом, старик лишь смеялся.
Сентябрь маячил все ближе, и каждый день приобретал особое, мучительное значение, становился легендой. Джей гулял вдоль канала, окутанный дымкой ностальгии. Он записывал фразы, которые Джо говорил ему во время долгих бесед над кустами красной смородины, и проигрывал их в голове, лежа в постели. Он часами колесил по пустынным, теперь знакомым дорогам и вдыхал теплый прокопченный воздух. Он взбирался на холм Верхнего Керби, окидывал взором темно-фиолетовую ширь Пеннин и мечтал, чтоб ему было позволено остаться здесь навсегда.
Сам Джо, казалось, ничуть не переживал. Он вел себя как обычно, собирал фрукты и укладывал в ящики, варил варенье из падалицы, выискивал дикорастущие травы и рвал их в полнолуние, собирал чернику в торфяниках и ежевику на насыпи, готовил чатни[33] из помидоров и острый салат из цветной капусты, саше с лавандой от бессонницы, гаультерию[34] для быстрого исцеления, острые перчики и розмарин в масле и маринованный лук на зиму. И конечно, вино. Все лето Джей вдыхал ароматы варки сусла, брожения, созревания. Все сорта вин: свекольное, из гороховых стручков, малиновое, бузинное, шиповниковое, пьяблочное, сливовое, пастернаковое, имбирное, ежевичное. Дом превратился в винокурню, кастрюли с фруктами кипели на плите; большие бутыли в оплетке ждали на полу кухни, пока их содержимое разольют в бутылки; муслин для процеживания сох на бельевой веревке; сита, ведра, бутылки, воронки лежали ровными рядами, готовые к использованию.
Перегонный куб стоял в погребе. Здоровенный медный агрегат, похожий на гигантский чайник, старый, но отполированный и ухоженный. Джо готовил в нем свои «спирты», неразбавленные, пробирающие до слез, чистые дистилляты, которыми заливал летние фрук- ты, что блестящими рядами выстраивались на полках погреба. Джо называл их картофельной водкой, пьяблочным соком. Семидесятипроцентной крепости. Он клал в них равные количества фруктов и сахара — получались ликеры. Вишни, сливы, красная смородина, черника. Фрукты окрашивали ликеры фиолетовым, красным и черным в тусклом свете погреба. Каждая банка была старательно подписана и датирована. Одному этого не съесть за целую жизнь. Но Джо не переживал; большую часть он все равно раздавал. Не считая вина и пары ложек клубничного варенья с утренним тостом, Джей никогда не видел, чтобы Джо употреблял свои экстравагантные заготовки и крепкие напитки. Наверное, старик продает часть запасов зимой, думал Джей, хотя никогда ничего такого не видел. Как правило, Джо отдавал все даром.
В сентябре Джей вернулся в школу. Школа Мурлендс была ровно такой, какой он ее запомнил: благоухала пылью, хлоркой, мастикой и слабой, неотвязной застарелой кухонной вонью. Родительский развод прошел довольно гладко, после множества слезливых звонков матери и почтовых переводов хлебного барона. Как ни странно, Джей ничего не почувствовал. За лето ярость его превратилась в равнодушие. Злость почему-то казалась ему слишком детской. Он писал Джо примерно раз в месяц, хотя старик никогда не был столь пунктуален. Писатель из него никудышный, признался он и удовлетворился открыткой на Рождество и парой строчек в конце семестра. Его молчание не беспокоило Джея. Достаточно было знать, что Джо никуда не делся.
Летом Джей вернулся в Керби-Монктон. Отчасти потому, что настаивал сам; впрочем, он видел, что родители втайне вздохнули с облегчением. Мать как раз снималась в Ирландии, а хлебный барон проводил лето на яхте — если верить слухам, в компании юной модели по имени Кандида.
Джей, не раздумывая, смылся в Пог-Хилл.
13
Париж, март 1999 года
Джей заночевал в аэропорту. Он даже поспал на анатомическом оранжевом кресле, хотя все равно был слишком взвинчен и отдохнуть не получалось. Его энергия казалась неистощимой, в грудной клетке колотился электрический шар. Его чувства сверхъестественно обострились. Запахи — чистящего средства, пота, сигаретного дыма, духов, раннего утреннего кофе — накатывали волнами. В пять утра он оставил попытки заснуть и направился в кафе, где купил эспрессо, пару круассанов и дозу сахара в виде шоколада «Пулен». Первый corail[35] до Марселя отправлялся в десять минут седьмого. Оттуда поезд помедленнее отвезет его в Ажен, где он сможет взять такси до… докуда? Карта, прикрепленная к брошюре, была всего лишь схемой, наброском, но Джей надеялся выяснить точнее, когда доберется до Ажена. Кроме того, было что-то притягательное в этом путешествии, в размытом от скорости пейзаже за окнами, в дороге — пока еще просто к крестику на карте. Словно, выпив вино Джо, он внезапно смог стать Джо, размечать путь, царапая знаки на карте, менять личность, повинуясь своим капризам. И в то же время он будто стал легче, избавился от обиды и злости, что так долго в себе носил бесполезным балластом, много-много лет.
«Если уехать достаточно далеко, — говорил Джо, — никаких правил не останется».
Теперь Джей начал понимать. Истина, верность, подлинность. То, что привязывает нас к домам и лицам, давно ставшим чужими. Он может быть кем угодно. Ехать куда угодно. В аэропортах, на станциях и автобусных остановках возможно что угодно. Никто не задает вопросов. Люди становятся почти невидимыми. Он тут всего лишь пассажир, один из тысяч. Никто его не узнает. Никто вообще о нем не слышал.
Он умудрился несколько часов поспать в поезде, и ему приснилось — изумительно живо, — как он бежит по берегу канала на Дальнем Крае, тщетно стараясь угнаться за уходящим угольным поездом. С невероятной ясностью видел он почему-то старомодный металл ходовых частей платформ. Он вдыхал запах угольной пыли и застарелой смазки колесных осей. И на последней платформе он увидел Джо: тот сидел на куче угля в своем оранжевом шахтерском комбинезоне и кепке механика Британских железных дорог, прощально махал руками — в одной зажата бутылка домашнего вина, в другой карта мира — и голосом, жестяным из-за расстояния, выкрикивал слова, которые Джей толком не разобрал.
33
Индийский соус из фруктов или овощей, уваренных с сахаром, пряными травами, специями и уксусом.
34
Вечнозеленый кустарник из семейства вересковых.
35
Комфортабельный поезд дальнего следования (фр.).
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте