Расчет или страсть?

Она прижала руку к сердцу. От ярости оно готово было выскочить из груди.

– Это я вас мучаю? – Она даже не думала, что может иметь такую власть над кем-либо, а особенно над ним.

– Да, вы, – проворчал он.

Она рассмеялась дребезжащим смехом:

– Вы слишком высоко меня ставите.

– Вы не убедите меня в том, что не этого добивались. Я слышал, что сказал викарий. Вы сказали ему…

– Он переврал мои слова! Это он предложил мне, чтобы я «загнала вас под каблук». И что я могла ему ответить? Что я захотела остаться в Мортон-Холле, чтобы пересидеть здесь сезон и насладиться вашей библиотекой? Он бы счел меня умственно неполноценной.

Порция не успела отреагировать, настолько быстрым было следующее движение Хита. Он схватил ее под локти и сильно тряхнул.

– Хватит. С меня довольно вашей лжи. – Он состроил брезгливую гримасу. – Вы блестящая актриса, должен вам сказать. Я почти вам поверил. Очень убедительная игра. И все же вы это сказали, не так ли? – Он буравил ее взглядом. – Вы не можете это отрицать, как не можете отрицать того, что сделали: задрали свои юбки для меня очень даже охотно, ничем не отличаясь от любой другой дамочки, что продает себя по сходной цене.

– Ублюдок! – крикнула она. Если бы он не держал ее, она бы его ударила.

– Тсс, детка. Успокойся. Твоя взяла. Мы поженимся. Но знай: ты пожалеешь о том дне, когда загнала меня в угол.

Порция замерла. Она не шевельнулась, даже глазом не повела. Она просто смотрела на мужчину, что стоял перед ней. Прозрение нашло на нее внезапно, и от этой потрясающей внезапности у нее перехватило дыхание. Она совсем его не знала. Ни в малейшей степени. Она думала, что поняла его, поняла, что движет им в жизни, но, оказывается, она совершенно не знала того, с кем свела ее жизнь.

Странно, как все может измениться за несколько часов. Тело ее пребывало в таком же смятении, как и сознание. Нежность, которой он баловал ее ночью, исчезла напрочь, и она не могла не спрашивать себя, какой из двух Хитов был настоящим: ее ночной любовник или тот бесчувственный негодяй, что стоял перед ней сейчас. Как может в одном теле уместиться два совершенно непохожих человека, она не понимала.

– Я не выйду за вас, – прошептала она. Она хотела бы сказать об этом громче, но голос пропал. Никогда не свяжет она себя с этим незнакомцем – человеком, который растоптал ее сердце, словно оно было всего лишь подстилкой для его ног.

– Все решено. У нас нет выбора. Даже я недооценил свою бабушку. Я не подумал, что она может послать за викарием. Уже сейчас весть о том, что вы обесчещены, с ураганной скоростью разносится по всей округе. – Он отпустил ее и снова принялся ходить по комнате, грозный, как тот ветер, что завывал над пустошью за окном.

Она молча смотрела на него. Она онемела от обиды, от шока. Она словно отупела. С некоторым запозданием она поняла, что он возобновил свою тираду.

– Этот брак будет фиктивным. – Он резанул по ней взглядом. – Прошлая ночь была ошибкой, которую мы не станем повторять. Слишком велик риск.

«Ошибка». Это слово запало ей в душу, и там, внутри, словно ожив и превратившись в злобное существо с острыми когтями, вцепилось ей в живот. Слезы жгли глаза. Она подошла к окну и уставилась вдаль, на просторы, заросшие не боящимся ветра утесником, пытаясь найти в себе силы, чтобы совладать с эмоциями.

– Я не выйду за вас, – повторила она больше для себя, чем для него.

Но он все продолжал говорить, словно не слышал ее, словно она здесь вообще была не в счет.

– Я не могу пренебречь тем фактом, что мы провели вместе ночь. Я обманывал себя, считая, что смогу это сделать. Я знаю, в чем состоит мой долг, – сказал он и презрительно фыркнул.

– Долг? – Порция обернулась к нему. Она была слишком зла на него, чтобы скрывать слезы, и эти слезы текли по ее щекам, оставляя влажные следы. – Только не говорите мне, что вы действительно поверили этой переваренной сардельке! Что с того, что он станет болтать языком? В Лондоне о прошлой ночи все равно никто не узнает. Провинциальные сплетни в столице никто не слушает.

– Я не стану рисковать, о чем вы, вне сомнения, догадывались, когда столь трогательно расположились на ковре в охотничьем домике.

Порция раздраженно взмахнула рукой:

– Да перестаньте же вы! Я не встречала человека, у которого было бы столь болезненное самомнение, как у вас! Неужели вы считаете себя настолько ценной личностью? Неужели вы всерьез думаете, что я зашла бы так далеко только ради того, чтобы заставить вас жениться на мне?

– Нет, я так не считаю. Но я полагаю, что вы очень хотите замуж и неразборчивы в средствах. – Он озадаченно на нее посмотрел. – Зачем вам продолжать притворяться? Вы получите то, что хотите. Ваша семья получит деньги.

У Порции дрожали руки, несмотря на то, что она, крепко сжав их, держала перед собой.

– Я до смерти устала защищаться.

– Очень хорошо. – Он коротко кивнул. – Тогда прекратите этот спектакль.

Порция топнула ногой, но толстый ковер заглушил звук.

Хит повернулся к двери.

– Куда вы? – требовательно крикнула она ему вслед. В конце концов, это ее жизнь, ее судьба висела между небом и землей, и он обязан был ее выслушать.

– Мне надо кое-что подготовить, – ответил он раздраженно-усталым тоном.

«Подготовить». Что именно ему надо подготовить, он не считал нужным Порции объяснять. Он полагал, что для того, чтобы этот брак состоялся, достаточно только его решения. Он полагал, что раз ее прислали сюда для того, чтобы ему понравиться, то ее и спрашивать не надо, хочет ли она за него замуж. Словно ему достаточно высказать свои намерения, и она послушно будет следовать всему, что он ей скажет.

И вдруг внезапно от всего этого она почувствовала… опустошенность.

– Я ни на что не давала согласия, – слабым голосом сказала она.

Он бросил презрительный взгляд через плечо:

– Нет? А как же тогда прошлая ночь?

Щеки ее пылали, когда она швырнула ему в спину свой последний вопрос. Вопрос, который мог его остановить.

– А как насчет проклятия? – Возможно, ему просто стоило напомнить о главной причине, почему он не хотел жениться. – Не может быть, чтобы вы о нем забыли. – Особенно если учесть, что это проклятие направляло все его поступки. Любое решение он принимал с оглядкой на него.

Он замер и обернулся к ней. Что-то мелькнуло в его глазах. Боль, что никогда не оставляла его, знание о том, какое безрадостное будущее его ждет.

– Этот брак будет фиктивным. То, что было между нами ночью, больше не повторится. Слишком велик риск того, что я сделаю вам ребенка.

Фиктивный брак. Разве пару дней назад они не обсуждали этот вопрос? Только тогда она не примеривала себя на роль фиктивной жены. Не рассматривала такой возможности. Тогда она говорила не о себе, а о какой-нибудь несчастной женщине, которая многого от жизни не требует, примет такой брак и будет даже ему рада.

– Каким бы лестным ни было ваше предложение, я вынуждена вам отказать.

– Проснись, Порция. Ты лишена роскоши отказывать. После того, что было ночью.

– У меня есть право выбора, и я вам отказываю. – Ее тошнило от его самодовольства, от его снисходительного отношения к ней, от того, что события прошлой ночи казались ему ужасными, неприемлемыми, такими, что сейчас он считал своим долгом вмешаться в их естественное продолжение.

– Я уверен, что ваша семья с вами не согласится.

Ее семья? Порция подумала о своей семье. Бабушка никогда не стала бы ее принуждать. Уговаривать, угрожать, сердиться на нее, портить жизнь – это да. Но принуждать, заставлять силой – нет, такого быть не могло. Бертрам – дело другое. Он видел в ней только средство. Он считал ее немногим лучше, породистой овцы, которую следует продать тому, кто больше заплатит. Он бы давно уже заставил ее выйти замуж, если бы бабушка ему это позволила. Если до Бертрама дойдет слух о том, что произошло с ней в Йоркшире, то ее, Порцию, ждет очень трудное время.