Альбион

— Пращи? — спросила Аня.

— Не очень много. Я их не считал.

— Мы можем сделать побольше пращей, — неожиданно предложила Аня. — Отрезать несколько кусков ткани — не займёт у нас много времени. Кроме того, пращи имею преимущества в том, что мы всегда можем подобрать для них боеприпасы прямо с обочины дороги, а не тащить с собой.

— Хорошо, — перебил её Реган, — но многие ли из наших умеют управляться с пращей? Это тяжёлое дело. Требуются длительные тренировки, чтобы научиться попадать в цель.

— Дорога у нас дальняя, — холодно заметила она, поворачиваясь к нему. — У нас будет достаточно времени для тренировок.

Он пожал плечами, чувствуя себя униженным. Аня повернулась к остальным, более не обращая на него внимания.

— Что-нибудь ещё? — спросила она.

— Одежда, — с неохотой сказал Джоли.

— Зачем?

— Ты… Гм-м-м… Ну, было бы неплохо иметь в запасе что-нибудь из одежды. Кроме того, нам нужно будет перевязывать раненых.

— Я хочу, чтобы никто не пострадал, кроме эллонов, — сказала Аня, наклоняясь вперёд и указывая пальцем прямо в нос Джоли.

— Он прав, — сказала Рин, отталкивая руку Ани от лица её собеседника. — Он думает обо всём, что может произойти, а ты нет. Если мы хотим выжить, нам просто необходимы будут чистые полотенца и бинты.

Аня со злостью взглянула на неё, и Рин ответила ей одним из своих приводящих в ужас взглядов.

— Ладно, Джоли, — сказала Рин. — Возьми кого-нибудь из детей и соберите по деревне одежду и чистые полотенца. Скажи им, чтобы сложили их отдельно от одеял.

— А они меня послушают? — спросил дрёма.

— Конечно, послушают, просто передай им, что это мой приказ.

— И мой, — добавила Аня, пытаясь перехватить инициативу.

Джоли посмотрел на них обеих и вышел.

— Иногда я пыталась рассказать твоему отцу, в чём он поступает неправильно, — сказала Рин с отсутствующим выражением лица, проводя пальцем по лужице разлитого на столе вина, — но он никогда не прислушивался к моим советам. К тому же тогда я была моложе, у меня не было достаточно опыта, и тем не менее мне хотелось, чтобы всё было в порядке. Всё бы получилось иначе, если бы я была немного понастойчивее. И я не собираюсь повторять ту ошибку.

— Я — Та Кто Ведёт, — сказала Аня злобным шёпотом.

— Ты можешь вести, если хочешь, — спокойно сказала Рин, — но я буду говорить тебе, как вести и что ты должна делать.

Стоявший у двери Реган чувствовал, что о нём забыли. Он кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, но ни одна из женщин не посмотрела на него.

— Ты была в армии, которая проиграла войну, — сказала Аня. — Ты думаешь, это даёт тебе право претендовать на то, что твоя стратегия будет теперь эффективнее?

— Я многому научилась, — ответила Рин. — Я замечала ошибки, которые делал твой отец, и продолжала воевать рядом с ним, готовая отдать свою жизнь, чтобы сохранить его. А потом я сообразила, насколько я была глупа, ведя себя так: я должна была советовать ему, невзирая на весь его гнев, до тех пор, пока он не принял бы эти советы. Много людей погибло из-за того, что у меня не хватало смелости поговорить с Лайаном, когда он поступал неверно. Однажды на одном из холмов погибло девятнадцать человек и только из-за того, что я не решилась сказать ему: уведи нас отсюда.

— Это не самые приятные воспоминания, — продолжала Рин, — но я не могу забыть ничего. И не могу позволить, чтобы ты повторяла ошибки своего отца и чтобы я осталась после этого с новым грузом воспоминаний, которые ничем не лучше прежних. Если ты не согласна, я попрощаюсь с тобой прямо сейчас. Веди свою маленькую армию куда захочешь, а я найду место в этом проклятом мире, где проведу остаток жизни в мире и спокойствии. Буду выращивать картофель или разводить скот… Не всё ли равно, что я буду делать, находясь вдали от войны, которая меня не касается.

Рин не смотрела в глаза Ане и продолжала рисовать узоры, размазывая по столу пролитое вино.

— Но я всё-таки Та Кто Ведёт, — сказала Аня.

Рин наконец взглянула на неё.

— Командирам не стоит идти в бой первыми, — сказала она. — Всё, чем они должны заниматься, — это управлять своими войсками так, чтобы их действия имели максимальный эффект. Иногда это означает давать другим людям возможность принимать решения. Ты новичок в войне, ребёнок, а я — нет. Твоей работой в качестве Той Кто Ведёт является поддержка всех моих распоряжений, пока ты не наберёшься достаточно опыта и мудрости, чтобы компетентно возразить мне.

Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган с ужасом наблюдал эту сцену.

— Будь ты кем-то другим, то уже была бы мертва, — спокойна сказала Аня. — После всего что сказала.

— Две ошибки, — сказала Рин, допивая из чашки остатки вина. — Одна в тактике, а другая в стратегии. Прежде всего, если бы ты попыталась убить меня, то сама была бы мертва ещё до того, как пошевелилась. Почти во всех наших учебных схватках я поддавалась тебе. Как я уже говорила, я воевала в битвах, а ты нет, поэтому у тебя нет шансов, если я буду драться всерьёз. Во вторых, я не только твой самый лучший воин, но и наиболее опытный стратег, поэтому устранение меня не даст тебе ничего, кроме временного удовлетворения самолюбия, зато даст возможность Дому Эллона уничтожить всех вас. Если ты этого хочешь…

— Нет! — закричал Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган. — Мы не хотим этого! Послушай её, Аня. Прислушайся к её словам, а не к своему гневу!

— Да, — сказала Аня. — Она права. Пока права. А позже… Позже мы ещё поговорим. Ладно?

И, улыбнувшись им обоим, она вышла из дома, чтобы лично заниматься сборами.

— Мне не понравилась её улыбка, — сказал Реган, потянувшись за вином.

— Мне тоже, — призналась Рин, — но ей надо ещё как следует повзрослеть.

— Попытаюсь помочь ей чем смогу.

— Валяй.

Глава четвёртая. Конвой

Итак, отношения между Аней и Рин с каждым днём ухудшались. С Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реганом Аня поначалу ладила, но впоследствии они с трудом могли уживаться вместе в одной палатке в периоды сна. Реган не мог понять, в чём дело — он старался полностью удовлетворять её. Всё чаще и чаще ходил он к Рин, чтобы обсудить с ней свои проблемы. Она выслушивала его, но советов почти не давала. Регану стало казаться, что он разлюбил Аню и что она начинает презирать его, но он не мог понять, почему. Создавалось впечатление, что она нарочно перечит и вредит ему, по причинам, которые не желает открывать. Со своей стороны, он находил её тело таким же привлекательным и желанным, как и раньше, но теперь они уже не смотрели перед сном в голубое небо, болтая о пустяках.

Без секса он мог обойтись, но этих интимных минут беседы ему отчаянно недоставало. В Рин он нашёл человека, с которым можно было говорить о чём угодно, как когда-то с Аней. Ему казалось странным, что, будучи любовником одной женщины, он находил духовную близость с другой. Первый раз, когда он попытался объединить свои чувства и перейти к Рин, она лишь отмахнулась, как мать от рано повзрослевшего ребёнка, и он, посмеявшись вместе с ней, вдруг заплакал. Она прижала его голову к своему плечу и сказала, чтобы он приходил к ней, когда только пожелает, но для него было очевидно, что она всё ещё продолжает любить Аню, несмотря на их ссору, и ревнует не столько его к ней, сколько её к нему.

Армия насчитывала теперь несколько сотен человек, и всё это благодаря Ане и её способности убеждать крестьян в деревнях, через которые они проходили. Пищи, воды и вина у них было больше чем надо, но Аня не хотела избавляться от провианта, объясняя, что впереди их может ждать всё что угодно. Они уничтожили ещё два эллонских конвоя, и теперь большая часть армии была одета в эллонскую форму, а остальные играли роль крестьян, которых солдаты уводят в Эрнестрад в рабство.

Такая комбинация оказалась эффективной. Последний эллонский конвой сам вышел им навстречу, и солдаты были обескуражены, когда их начали убивать. Рин была уверена, что Дом Эллона ещё не подозревает об их существовании.