Страница 55 из 80
— Блошка! — прикрикнул старший, пропуская колонну мимо себя. — Опять балаболишь? Гляди, вырву грешный твой язык!
Он поравнялся с шеренгой Егора и пошел рядом, небрежно похлопывая о ладонь короткой дубинкой.
— Что тут у вас? Раненые?
— Новобранцы, вашбродь! — пояснил Кулипаныч. — Не отошли еще после корзины…
Командир окинул Егора и Яшку заинтересованным взглядом.
— Так это вы — комиссары?
— Какие, в задницу, комиссары! — огрызнулся Егор. — На Земле давно ни белых, ни красных нет!
Яшка больно толкнул его в бок.
— Ты ври, да не завирайся! Как это так — нет красных?! — он гордо повернулся к старшему и смерил его презрительным взглядом с головы до ног. — Ну, я комиссар! Намедни лично с товарищем Лениным разговаривал!
— Да ну? — голубые глаза рослого командира насмешливо блеснули. — Ну и как он там? Не хворает?
— Поздоровейше тебя будет! — отрубил Косенков. — Бейте, говорит, товарищи, белую кость до полного истребления! Даже и ту, которая без сапог…
В колонне кто-то явственно хихикнул. Старший и сам не сдержал ухмылки.
— А ну, подтянись, белая кость! — крикнул он, повернувшись к строю. — Не то комиссар всех истребит!
В шеренгах заржали, уже не скрываясь. Обеспокоенные муравьи быстрее засновали вдоль колонны туда и обратно, вздымая пыль.
Плотно утоптанная глина под ногами постепенно сменялась мягким пружинистым ковром иссушенной травы. Мелкая труха поднималась при каждом шаге, окутывая колонну едким облаком. Разговоры смолкли. На лицах утвердилось одинаковое хмурое сосредоточенное выражение. Егор вдруг заметил, что муравьи отстали. Впереди пепельно-серым пятном расползалась обширная низина, сплошь покрытая ноздреватым мочалом торфяников.
— Рассыпсь! — отдал команду старший почему-то шепотом.
Колонна на ходу перестраивалась в цепь, охватывая низину широким полукольцом. Каторжники двигались осторожно, пригибаясь, как под обстрелом, и наконец совсем остановились.
Кулипаныч мягко подтолкнул замешкавшихся Егора и Яшку к командиру.
— Ну, держись, новобранцы, — бросил тот через плечо. — Сейчас поглядим, что у вас за кость комиссарская. Выдать им слегу подлиннее…
— А чего делать-то? — спросил Егор, принимая от Блошки тяжелую жердину в три человеческих роста длиной.
— Тс-с! — Кулипаныч приложил палец к губам.
— Разведка, вперед! — негромко скомандовал старший.
Словно из-под земли, возле него вырос некто долговязый, болезненно подвижный, с мосластыми ногами и развинченными руками-плетьми. Он сразу пал на колени и чутко принюхиваясь к запахам, исходящим от земли, быстро, по-паучьи, пополз напрямик через торфяник.
— Идите за ним, — шепнул Кулипаныч. — Он покажет.
Егор и Яшка, взвалив слегу на плечи, двинулись вслед за пластуном, с невероятным проворством перебегающим от бугорка к бугорку. Иногда он надолго замирал, прижав к земле большое, как вареник, ухо и беззвучно шевеля губами. Пока прислушивался, ноздри его жили своей жизнью, нащупывая следы запахов в пыльном воздухе, глаза становились бессмысленными.
— Поблазнилось…
Он внезапно срывался с места и устремлялся к следующему бугорку.
— Кого ищем-то? — не выдержал Косенков.
— Нишкни!
Припавший к земле разведчик отчаянно замахал на него рукой, выслушивая что-то под землей. Его вздернутый костлявый зад азартно подрагивал. Наконец долговязый поднялся в рост, неторопливо отряхнул порты и с удовлетворением произнес, ткнув пальцем под ноги:
— Здеся!
Повинуясь его знаку, Егор и Яшка осторожно приблизились.
В земле у ног разведчика виднелось небольшое отверстие, обрамленное белесыми клочьями, напоминающими паутину.
— Как засунете слегу, — прошептал пластун, — сразу не шурудите, запихайте поглубже, сколько ходу даст…
— Сюда, что ли? — Яшка, примерившись, всадил заостренный конец жердины в отверстие.
— Куды ж ты без команды?! — насмерть перепуганный разведчик шарахнулся прочь и что есть силы припустил в дальние ковыли.
— Не нравится мне эта охота, — задумчиво сказал Егор, глядя ему вслед. — Похоже, нас на минное поле послали.
— Так, может, и мы пошлем их куда подальше? — Косенков обвел взглядом горизонт. — Да и в бега…
Жердина в руках Егора дернулась.
— Эй, эй! Ты чего? — испугался Яшка. — Сказано тебе — не шуруди!
— Я шурудю? — удивился Егор. — Это ты ее пихаешь!
— Да я ее вообще не держу! — Яшка отступил в сторону, но Егор по-прежнему чувствовал, что слега рвется из его рук, неудержимо погружаясь в дыру. Он разжал пальцы, и пятиметровая жердь, словно макаронина, втянутая голодным ртом, мгновенно исчезла под землей.
— Бежим! — дурным голосом заорал Косенков, но наглядного примера подать не смог. Он беспомощно ковылял, кренясь набок, и, хотя руками отмахивал, как заправский спринтер, скорости это не добавляло.
Егор бросился было ему на подмогу, но земля вдруг зашевелилась, поднимаясь бугром на его пути. Не удержавшись, он кубарем покатился назад, по склону стремительно растущего холма. Яшка пропал из виду, слышались только его крики, заглушаемые утробным гулом сил, рвущих землю изнутри. Почва на вершине холма покрылась трещинами, расселась с глухим шумом и осыпалась по склонам, поднимая тучи пыли. Егор, задыхаясь и кашляя, попытался подняться, но подземный удар снова сбил его с ног. В пыльном облаке, окутавшем холм, со скрежетом ворочалось нечто огромное, сипящее, как пневматика тридцатитонного тягача-заправщика.
— Егорка! Ты где? — снова послышался голос Яшки. — Помоги же, черт!
Сквозь мглистые клубы Егор увидел размытую фигуру, отчаянно ковыляющую прочь от холма.
— Я здесь! — заорал Егор, вскакивая.
Позади него вдруг что-то ухнуло, обвалилось, и сейчас же в каком-нибудь шаге справа в землю ударила облепленная глиной узловатая колонна. Егора обдало грязью. Посыпались жирные комья, обнажая острые полуметровые зубцы, торчащие из колонны во все стороны.
— Мама! — прошептал Егор и, не оглядываясь, побежал туда, где сквозь пыль маячила фигура Яшки.
Волны, прокатывающиеся по глади торфяника, предательски били под ноги. Яшка, с трудом удерживая равновесие, едва брел, раскачиваясь, как моряк на штормовой палубе. Егор, добежав, подхватил его под руку. Яшка испуганно всхрапнул, рванулся, отмахиваясь, но тут же узнал, облегченно повис на шее.
— Живой?! А я уж боялся, тебя завалило!
— Скорее, скорее, Яша! — бормотал Егор, задыхаясь. — Оно идет! Тяжелое буханье, сотрясающее землю, раздавалось все чаще и сильнее.
— А что оно-то?
— Да хрен его знает! Разбудили чего-то…
Над головами, со свистом разрезая воздух, пронеслась тонкая черная плеть, послышался оглушительный щелчок. Яшка, скосив выпученный глаз, вывернув шею, словно взнузданная лошадь, вдруг ахнул, споткнулся и полетел на землю, увлекая за собой Егора.
— Ох, мать твою кавалерию! Это что за тварь?!
Егор с трудом сел, протирая запорошенные глаза, да так и замер.
Пыльное облако на месте развороченного холма уплотнилось, в нем проступила темная масса, над которой из стороны в сторону мотались два гибких, в суставчатой насечке, хлыста. Затем из облака выдвинулась голова — бронированная будка, со стеклянными колпаками глаз по бокам и непрерывно двигающимися жвалами, напоминающими садовые ножницы, если бы существовали ножницы, предназначенные для стрижки вековых дубов под корень. Шипастые ноги-колонны взрыли землю, и чудовище показалось целиком — покатый черный купол размером с трехэтажный дом.
— Жук навозный… — растерянно пробормотал Яшка. — Эк разожрался на трудовом элементе!
Матово сияющие глаза-иллюминаторы жука, набранные из тысяч зрачков, выражали полнейшее равнодушие, но Егор вдруг почувствовал, что чудовище смотрит прямо на него.
— Вставай, вставай! — засуетился он, подхватив Косенкова под мышки. — Уходить надо!
Взвалив тяжелого Яшку на спину, он рванулся было к спасительным ковылям на краю торфяника, но почувствовал, что не может сделать ни шагу.