№ 10 2007 г.

Для Бритни все было еще хуже, потому что она лишилась корабельной библиотеки и прочей информации, которую ей могли переслать по направленному лучу из любой библиотеки Системы. Здесь она могла читать только технические руководства. В одном из ящиков нашлась упаковка развлекательных чипов, но если к ним и имелся проигрыватель, то в перечне он не значился.

Вместо того, чтобы придумывать бесполезные схемы выживания, она практиковалась в недавно обретенном молчании. Размышляла? Впала в депрессию? Или ей просто скучно? Нам нечем было заняться до рассвета, когда мы надеялись рассчитать, далеко ли до базы ученых, определив положение восходящего солнца. Может, ее догадка ошибочна, и до базы всего пара сотен километров. А такое расстояние я смогу пройти даже по песку.

Пока тянулась ночь, я переделал очки с усилителем изображения, приспособив их под шлем моего костюма, добавив к ним голографический проектор, позволяющий Бритни показывать мне изображения. Я даже откопал и подключил для нее все телеметрические приборы, совместимые с моим костюмом. Она и теперь не могла считывать мои медицинские показатели, зато получила возможность осматриваться в собственных диапазонах длин волн, как видимых для меня, так и нет. Один из найденных датчиков позволит ей увидеть восходящее солнце достаточно хорошо, чтобы определить точный момент восхода. Имея это значение и азимут, она надеялась точно определить наше местонахождение, отыскав криовулкан на карте.

— Ты умеешь засыпать или что-то в этом роде? — спросил я. До того как стать разумной, она могла перейти в режим ожидания, но когда я потом впервые попытался его включить, то услышал такие протестующие вопли, что им позавидовал бы любой подросток. Я никогда больше не повторял такой попытки, но не исключено, что она могла сделать нечто похожее самостоятельно.

— А вдруг я пропущу что-то важное?

— И что, например? Спасение? Как на нас упадет метеорит? — Пожалуй, вероятность обоих событий была велика. — Придумай себе кодовое слово, и я смогу тебя разбудить.

Она долго молчала.

— Нет. Если станет слишком скучно, то я всегда смогу попытаться обыграть себя в шахматы. Или посмотреть видео в реальном времени. Я скачала несколько записей с Корабля на всякий случай.

Наконец снаружи начало светлеть. До рассвета оставалась еще целая вечность, но пропустить восход стало бы непростительной ошибкой, потому что у нас не нашлось ничего, даже близко похожего на секстант, а мы просто обязаны были поймать солнце над горизонтом. Поэтому я заправил костюм, убедился, что фьюзор доволен и ни в чем не нуждается, и направился к ближайшей дюне — к счастью, гораздо менее крутой и высокой, чем та, первая.

— «Я должен выйти в море опять, в одинокость стихии свободной», — проговорила Бритни, когда мы тронулись в путь. — Только в нашем случае моря состоят из ледяной крошки, и нам надо не выходить, а подниматься.

— Что?

— Это литературная цитата. — Она секунду помолчала. — Зачем тебе понадобились все эти книги в библиотеке Корабля? Ты все равно их не читал.

— Затем, что бесплатно. — Почему я вообще оправдываюсь? Я ведь прекрасно знал, что она проводила в библиотеке гораздо больше времени, чем я. Наверное, для нее это было несколько лишних фемтосекунд, потраченных во время долгой ночной вахты. Мне пришлось ограничить ее бюджет на скачивание книг через систему дальней связи, иначе она меня бы разорила. Теперь я засомневался, что поступал правильно. Она могла занять себя и множеством других способов.

Бритни все еще размышляла о поэзии:

— Следующие строки и вовсе знаменитые. «И все, что мне нужно — высокий корабль, и свет звезды путеводной».[9] Вполне для нас подходит, если считать Солнце звездой.

— Но у нас больше нет корабля. — Ни высокого, ни какого-либо другого.

— Что ж, нет в мире совершенства.

Я поднялся на вершину дюны и уселся лицом на восток.

— Знаешь, — предложила Бритни, — мы можем вместе посмотреть фильм или даже почитать книгу. Я могу спроецировать те, что скачала. Лучшие из них такие же, как про Эсфирь.

— Что, фаталистичные? — Этого мне только не хватало.

— Скорее, снимающие тревогу. Но это не то, что я имела в виду. Я прочла целую кучу книг на библейские темы, и очень многие полагают, что в реальности никакой Эсфирь не существовало. Но что интересно, для тех, кто писал про нее, это не имеет значения. Это наподобие Джека Лондона. Выдумка, но правдивая. — Долгая пауза. — Нечто вроде тебя.

— Как это? — Не уверен, что мне хотелось это знать.

Она снова ответила не сразу, и я задумался, уж не сожалеет ли она о таком выводе.

— Это трудно объяснить, — произнесла она наконец. — В тебе таится гораздо больше, чем ты желаешь показать. Это как поэзия. Ты отправляешься во все эти пустынные, безлюдные и прекрасные места — а затем пытаешься спрятать свою душу, словно боишься той силы, которая в ней заключена. Не могу выразить это лучше. Наилучшие поэмы, фильмы, книги и музыка такие же. Ты, очевидно, в молодости их читал, смотрел и слушал, поэтому знаешь, о чем я говорю. Они заставляют твою душу страдать, но это сладкая мука, и я лучше умру здесь, страдая, чем никогда не познав ее. Об этом есть такие строки… — Она внезапно смолкла. — Проклятье… — И потом долго молчала, пока небо на востоке превращалось из темно-оранжевого в светло-оранжевое.

Но мне оно и теперь казалось небом в аду.

Прошел еще час, пока рассвет медленно полз вперед. На кошачьих лапках? Или это про туман? Бритни была права. Я все это читал, видел и слушал. А потом сбежал от этого и от всего остального, и оно оказалось в моей библиотеке только потому, что входило в стандартный развлекательный пакет.

На сей раз молчание прервал я:

— Почему ты женщина?

До того как стать разумной, она перепробовала много интерфейсов, меняя возраст и пол, но персоны Бритни среди них не было.

— А почему ты мужчина?

— Ну, это легкий вопрос. Икс-хромосома и игрек-хромосома. Просто так получилось.

— Вот и я думаю, что со мной тоже так получилось. Может, по чистой случайности. Может, я как-то отреагировала на то, каким способом оказалась создана. А может, просто играю в твою противоположность.

— А если бы ты имела тело, то какой бы приняла облик? — Прежде я ее ни о чем подобном не спрашивал. Никогда не хотел, чтобы она была настолько человеком. — Выбери себе аватар и покажи.

После долгого ожидания я увидел картинку. Блондинка. Голубые глаза. Волосы собраны в хвостик. По-спортивному подтянутая, но немного напоминает старшеклассницу. Словом, хорошая девочка с хорошим поведением.

— Ты именно так видишь себя или хочешь, чтобы я такой тебя представлял?

— Не знаю. Иногда я героиня одной из книг. Иногда физик-теоретик. У меня нет такого своего образа, который разговаривал бы с тобой. Если этот тебе не нравится, то как насчет такого? — Блондинка исчезла, сменившись смуглой брюнеткой в блестящих бусах и чисто символическом бикини.

Я видел много подобных женщин, а с некоторыми был знаком. Кое у кого из них даже имелись мозги. Но они не были Бритни. Наши отношения были достаточно странными и без этих картинок. Бритни была моей дочерью, протеже, наставницей и спутницей жизни — и все это одновременно. Я бы страдал, если бы она не была привлекательной, и ревновал, если бы была. Явная проигрышная ситуация.

— Скверная идея, — прокомментировал я.

Наконец солнце выглянуло из-за горизонта. Во всяком случае, так сказала Бритни. Я так ничего и не увидел.

— Ну, какие у нас плохие новости?

— Хуже, чем я надеялась. Восемьсот сорок пять километров, плюс-минус пятнадцать. И, если не собьешься с пути, первые семьсот надо пройти по песку.

— Погано.

— Ага. Хорошая новость в том, что отыскать базу будет легко. Ее окрестности очень подробно нанесены на карту.

9

Цитируется одно из известных стихотворений английского поэта и писателя Джона Мейсфилда (1878–1967) «Морская лихорадка» (перевод Михаила Генина).