Образ зверя

Там он обнаружил несколько безрукавок и спортивных трусов. Чайлд подобрал подходящие ему по размеру, но почувствовал, что у него снова начинается эякуляция, и придется опять менять трусы. Чтобы не промокнуть, он приспустил трусы, выставив вперед свой напряженный член. Он смешно смотрелся в зеркале. Рыцарь с обрубленной тонкой пикой. Частный детектив, ставший публичным.

Там были еще носки. Он их надел и продолжил поиски. О, если бы здесь было еще и оружие! Увы, с этим ему не повезло.

Два нижних ящика были набиты плоскими полупрозрачными пакетами, чем-то наполненными. Содержимое одного он вытряхнул на пол. Из пакета вылетело что-то, похожее на прозрачный флаг, длиной футов шесть. У этого предмета с одного края были густые волосы. Рядом с волосами помещался маленький красный клапан, как у детских надувных игрушек.

Чайлд надул предмет, ослабев от напряжения еще до того, как закончил свое дело.

Каким-то образом с Колбена сняли кожу, чтобы изготовить из нее надувную оболочку Все физиологические отверстия— рот, анус, искалеченный пенис — были зашиты кусочками кожи. Глаза Колбену нарисовали, губы были тщательно прорисованы и раскрашены в телесно-красный цвет Лобковые волосы остались на месте, что в сочетании со швом, проходящим между ногами, придавало ему сходство с женщиной.

У Чаилда не было времени выпускать воздух из оболочки Колбена, он просто оттолкнул ее в сторону, и она, как отвязавшийся надутый воздушный шарик, по спирали взлетела к потолку, затем отскочила в угол комнаты. Тут полуопавшая оболочка под весом волос и клапана опустилась на пол и осталась стоять головой вниз. Чайлд принялся лихорадочно осматривать содержимое других пакетов. В одном из них он нашел кожу с головы Бадлера. Он предположил, что волчица во время съемок фильма так искусала его тело, что оно стало непригодным для изготовления полноценной оболочки.

Многие оболочки принадлежали женщинам, но только у четверых из них волосы по цвету и длине соответствовали волосам Сибил. Чтобы убедиться, что Сибил среди них нет, он надул их все. Надувая последнюю, он задыхался так, словно ему пришлось пробежать полмили в смоге. Сибил он не обнаружил. Он присел и выпил еще один стакан воды. Тридцать девять наполовину опавших кожаных оболочек болтались по полу комнаты. Большинство из них почему-то стояли головами вниз. Некоторые, упавшие на уже стоявшие на полу, клонились в ту или иную сторону. Свет лампы просвечивал сквозь них, так что казалось, будто в комнату набилась толпа пьяных привидений. Струя воздуха, идущая из кондиционера, слегка раскачивала их, и они одновременно напоминали еще и компанию утопленников на дне.

Всего — тридцать девять: двадцать пять мужских и четырнадцать женских. Среди мужских пятнадцать принадлежали европейцам, семь неграм, три монголам или индейцам. Среди женских девять принадлежали европейкам и четыре негритянкам, одна — монголке.

Все они были взрослыми людьми. Будь среди них еще и кожа детей, Чайлд этого не вынес бы. До сегодняшнего дня он считал себя крутым, но он не вынес бы вида надувных оболочек-игрушек из детской кожи.

Чайлд был зол и разбит. Больше разгневан, чем измучен. Что они собирались делать со всем этим? Надуть водородом и запустить в небо Лос-Анджелеса?

Да, возможно, именно это они и собирались сделать. Это вполне соответствовало бы… нет, это превзошло бы даже наглость фильма.

Чайлд поднялся и, держа за горлышко бутылку водки, вернулся в ту комнату, где он оставил лежать миссис Грасачеву.

Та уже сидела на полу; ее рвало. Кровь тонкой струйкой продолжала литься из расквашенного носа При виде Чайлда она зарычала и попыталась встать. Кровь, смешанная с рвотой, покрывала ее огромный живот.

— Ты еще будешь просить, чтобы я тебя убила! — прохрипела она.

— С чего это вдруг? — Он вошел в комнату. — Прежде чем я тебя прикончу, я хочу знать, зачем вы проделывали все это с людьми? Зачем вы сдирали с них кожу?

— Я тебе яйца оторву!

Она вскочила и пошла на Чайлда. Он уперся ногами в пол и поднял над головой бутылку. Она наступила на дерьмо, поскользнулась и грохнулась на спину. Она лежала, не в силах подняться, и только стонала. Чайлд ударил ее бутылкой по голове, этого оказалось достаточно, и она затихла. Чайлд вышел из комнаты, заперев за собой дверь. С бутылкой в одной руке, женской сумкой в другой и торчавшим из трусов пенисом он шел по коридору.

«Вот теперь я выгляжу как настоящий герой!» — кисло подумал Чайлд, входя в камеру, где его в первый раз посадили на цепь.

Ему были нужны доказательства убийства невинных людей. Полиция не поверит ему на слово, но, если он представит им кожу Колбена и Бадлера, поверить придется. Кроме того, он захватит несколько других оболочек: не исключено, что этих людей разыскивают как пропавших без вести. Он вернулся в комнату отдыха. Складывать оболочки оказалось, как он и ожидал, противной работой. Воздух с шипением вышел из оболочек Бадлера и какой-то женщины, и они съежились, как ведьма из страны Оз, когда Дороти плеснула на нее водой. Но Колбен — а этот тип всегда был скользким — вырвался из рук и под действием струи воздуха понесся по комнате, отскакивая от стен. Он успокоился не раньше, чем долетел до стойки бара, на которой и повис бессильно. Чайлд аккуратно снял его со стойки, вспоминая, сколько раз ему приходилось вытаскивать Колбена из баров, когда тот был жив.

Он сложил оболочку Колбена и положил ее в сумку сверху оболочек головы Бадлера и рыжеволосой женщины. Ему удалось открыть вход в потайной лаз только после нескольких безуспешных попыток. После того как он нащупал пальцами шов между камнями — тот, на который нажимала Долорес, — часть стены отошла внутрь.

Чайлд воЩел в проем, освещая путь маленьким фонариком, найденным в сумке. Каменная дверь за ним автоматически закрылась. Проход был узким и пыльным. Чайлд прошел мимо нескольких замаскированных под зеркала окошек в комнаты и оказался перед ведущей вверх лестницей. Он начал осторожно подниматься, опасаясь ловушки. Наверху коридор раздваивался. Следы узких туфель барона и волчьи следы вели вправо, он пошел по следам.

Луч фонаря осветил несколько прямоугольных дверок на стенах. Одну из них он открыл. Через полупрозрачное зеркало он мог видеть комнату с большой кроватью. Рядом находилась панель, скрывающая вход в комнату. Он осторожно открыл ее и вошел, приблизился к двери и приложил ухо к замочной скважине. Издалека доносился шум голосов. Чайлд порадовался, что не распахнул дверь сразу, и стал вслушиваться в слова. Чтобы лучше слышать, он потушил свет в комнате и осторожно повернул дверную ручку, приоткрывая дверь. Голоса доносились из дальнего конца коридора. Все голоса, за исключением двух, были знакомы. Чайлд решил, что незнакомые голоса принадлежат Василию Хоркину и миссис Крачнер или кому-нибудь из новоприбывших.

— …забрала много энергии у Магды. — Голос Игеску звучал раздраженно и немного испуганно. — …чтобы самой стать осязаемой и закончить формообразование. Она не убила Магду, но была близка к этому. А потом еще этот проклятый дурак Глэм! Он получил по заслугам! Да чего от него было еще ожидать? Глэм изнасиловал ее, он думал, что он в безопасности. Само это действие дало ей достаточно энергии, чтобы прийти в себя. Она очнулась и обнаружила, что Глэм вошел в нее, а вы знаете, как она его ненавидела! Вы видели, что она с ним сделала!

Раздался незнакомый мужской голос, невозможно было разобрать, что он говорит. Ответ Игеску был достаточно громким:

— Да, Магда получила энергию, но ее недостаточно! Она находится между жизнью и смертью. Чтобы восстановиться, она должна кого-нибудь убить! Кого-нибудь из находящихся в доме!

Раздался незнакомый женский голос, только вот говорил он еще тише, чем мужской.

Опять послышался четкий и громкий голос Игеску: — Я использую для этого Чайлда. В отношении его у меня были другие планы, но теперь мы найдем Магду и приведем ей Чайлда! Если мы это не сделаем!..

— Что еще можно ожидать от Долорес? — спросила Панчита Посьотль.