Страница 98 из 203
Поэтому в Христе сочетается полнота божественного и полнота сотворенного. В Нем завершается нисхождение Бога в мир, начатое творением, после чего возникает возможность для обратного движения: Он есть как бы начало и конец всего миростроительства — середина и сосредоточие всех веков и всяческого бытия.
Разбор таинств Боговоплощения и Искупления был центральным в вероучении преподобного Максима. Вопреки сложившейся традиции, он писал, что Слово стало плотью не только и не столько ради искупления первородного греха, сколько ради осуществления первичного божественного замысла, в котором человеку была уделена такая выдающаяся роль. Но произошло Боговоплощение уже в падшем и «расторженном» мире. Поэтому Христос оказался в то же время и Искупителем. Однако тайна Богочеловечества, тайна божественной любви шире и глубже искупительного милосердия. Искупление совсем не исчерпывается одними только отрицательными моментами (освобождением от греха, осуждения, тления, смерти). Главное заключается в самом факте неразрывного соединения естеств Христос есть соединение двух природ — человеческой и божественной, каждая из которых представлена в Нем в своем идеальном совершенстве. Другими словами, божественное воплотилось в Христе полностью, без какого-либо ущерба или «обеднения» для себя. Точно так же во всей полноте воплощается в Христе человеческое. Хотя божественная и человеческая природы различны и неподобны, они находятся в неослабевающем взаимообщении. Обожение человека не есть его растворение или поглощение в Божестве, напротив, именно в Христе человеческое подлинно становится само собой. Он рождается от Девы и поэтому единосущен человеку. Но рождается Христос не от семени, непорочным и девственным рождением, и поэтому свободен от власти первородного греха, тяготеющего над остальным человечеством. В Нем как бы предстает в первозданной человеческой природе, каковой она была до грехопадения. Будучи по сути Своей бесстрастным (каким изначально был Адам), Христос добровольно «облекся в страдательность» человеческого естества и добровольно принял все страсти падшего человека: голод, жажду, страх, усталость и т. п., не приняв только его греха. Он бессмертен (как бессмертен был сотворенный Богом Адам), но Он добровольно, ради искупления, принимает на Себя также смертность Максим писал: «Невинный и безгрешный, Он заплатил за людей весь долг, как если бы Сам был повинен, и тем снова возвратил их к первобытной благости».
Описанные в Евангелии таинства Боговоплощения, Искупления, Воскресения и Вознесения стали переломным моментом в миротворчестве. Вся история Ветхого Завета являлась как бы подготовкой к ним. В Боговоплощении была восстановлена идеальная природа человека. В Искуплении — преодолено грехопадение. В Воскресении, как в отмене всякой страдательности, немощи и тления, побеждена сама смерть. А Вознесением произошло воссоединение земли и неба, созданного и не созданного с их первопричиной.
В этом ключе и надо рассматривать вопрос о воле божественной, воле человеческой, об их взаимном отношении и о двух волях в Христе. О том, что грехопадение стало следствием свободы воли, данной человеку при творении, учили многие отцы церкви едва ли не с апостольских времен. Часто в свободе воли видели признак совершенства человеческой природы, своего рода «дар» Бога человеку. Преподобный Максим взглянул на эту проблему под новым углом. Прежде всего он не согласился с тем, что свободу воли и свободу выбора надо относить к совершенству свободы; напротив, они есть умаление и искажение той подлинной свободы, которая дана была человеку при творении. Ибо подлинная свобода есть безраздельное, непоколебимое, целостное устремление души к Богу. Почему вообще «выбор» понимается как обязательное условие свободы? Можно ли с этим согласиться? Так, Бог действует в совершенной свободе, но именно Он не колеблется и не выбирает. Выбор же всегда предполагает раздвоение и неясность, то есть неполноту, нетвердость воли. Низвержение воли во время грехопадения именно в том и заключается, что были утрачены целостность и непосредственность, что воление развернулось в сложный процесс искания, пробы, выбора. Между тем мерилом совершенства воли следует считать ее простоту. А это возможно только через известные слова: «Да будет воля Твоя». В них и заключается высшая мера свободы, приемлющая первотворческую волю Божию.
Грехопадение было волевым актом, нарушившим божественную волю, в нем произошло повреждение человеческой воли и разобщение ее с волей божественной. В этом смысле грех есть не что иное, как ложное избрание, ложная обращенность воли. Зло как таковое, зло абсолютное не существует изначально, зло возникает как извращение разумной воли, уклонение от Бога к небытию. В результате грехопадения человек потерял способность узнавать Бога и божественное и, по неведению, обратился к материальному. Его сознание переполнилось чувственными образами, и от этого он попал в безысходный круг страсти Исцеление человеческой природы в таинстве Боговоплощения должно было стать прежде всего восстановлением человеческой воли в ее полноте. Раз воля была источником греха ветхого Адама, то именно она прежде всего и требовала врачевания. Спасение не совершилось бы, если бы не была воспринята и исцелена сама первопричина, первоязва грехопадения. Если бы в Христе была бы только одна (то есть божественная) воля, воплощение оказалось бы неполным, и исправление человеческой природы в воплощении имело бы в себе изъян, причем в самом существенном пункте. Но каким образом в едином существе могут быть две воли? Преподобный Максим, разбирая этот вопрос, писал, что между божественной и человеческой волями в Христе не было и не могло быть противоречия, ибо воля Христа была первозданной, которой еще не касалось дыхание греха. Поэтому в ней не было колебаний и противоречий. Она была внутренне единой и полностью согласовалась с волей Божией. Поэтому в Христе не было столкновения двух природных воль. (Но это согласование воль не было их слиянием, то есть нельзя рассматривать это так, что божественная и человеческая воли породили как бы третью — богочеловеческую. Подобный подход ведет к нарушению другого догмата — о неслиянном единстве божеского и человеческого естеств в Христе.)
В Боговоплощении исправляется природа падшего человека. По вознесении Христа она вновь обретает нетленность, и в конце света на Страшном суде телесно воспрянут все люди, в том числе и грешники. Но воля каждого отдельного человека не может быть исправлена таким же образом. Тут каждый сам должен позаботиться о своем излечении. Пример для этого — жизнь Христа — у всех на слуху. По мере распространения христианства все больше людей будут следовать ему. В этом постепенном (через исправление воли) обожении людей суть и цель всей послеевангельской истории А движется она к кончине мира, когда прекратятся время и всякое движение Тогда мир умрет видимой своей стороной и в то же время воскреснет вновь. И человек воскреснет в этом новом мире, находясь в единстве с ним как часть с целым, как великое в малом Воскресение будет обновлением и одухотворением человечества Бог тогда будет всем и во всем, и все станет совершенным символом единого Бога Все будет проявлять только Бога, и ничего не останется вне Него. Это будет восстановление исконного лада, утраченного в грехопадении. Но не для всех это будет блаженной субботой и покоем. Только люди доброй воли (то есть те, кто сумели согласовать свою волю с волей Божества) найдут в любви и радости богообщения предел и исполнение своей жизни. Для нечестивых воля Божия останется чем-то внешним. Соответственно, для первых огонь Божества откроется как свет просвещающий, а для вторых — как пламень опаляющий и жгучий.
Учение Максима нашло отклик у многих православных священников. Под его влиянием в 646 г. собор африканских епископов осудил монофелитство. Из Карфагена Максим перебрался в Рим и здесь также с успехом действовал в пользу православия. В 649 г. по его совету папа Мартин собрал в Риме большой собор из 150 западных епископов (известный под названием Латеранского), на котором было вынесено четкое и решительное догматическое постановление о неслитном двойстве естественных волений во Христе. Все эти действия были оценены в столице как раскольнические В 653 г новый император Констанс II велел заключить папу Мартина и Максима под стражу и доставить их в Константинополь.