Одиссеи Ричарда Блейда

— Слушай, Мак… Мне тут поведали одну историю… Про ситалла и одного кантийского сакора…

— А! Я знал, что ты докопаешься! — Лицо Макрона Сирба помрачнело. — У нашей госпожи Энны Кораны обширные связи… даже в армейских архивах…

— Найлам с ней, с Энной Кораной! Я хотел узнать другое — почему ты сам мне все не рассказал?

Мак еще больше помрачнел.

— Видишь ли, мой господин… Ты мог подумать, что я тогда струсил… Ты мог бросить меня в рангаре гасильщиков. — а мне очень не хотелось там оставаться.

— Я не считаю, что ты испугался. Тебе дали неясный приказ, и ты действовал так, как считал нужным, по собственному разумению. Ты спас своих людей…

— Очень немногих, господин. Ситалла — отличные лучники, и стрелы их находили каждую щель в броне.

— Ты не держишь на них зла?

— Нет… теперь — нет. Они ведь идут с нами.

— Но не по своей воле, Мак. В отличие от альбагов.

— В прежние времена альбаги тоже проявляли непокорство. Было пролито много крови, чтобы заставить их поклоняться Великому Небу и детям его, Салрату, Васану и Хайе, а не каменным идолам. Но теперь они — наши, они идут с нами и сражаются за нас. То же будет и с ситалла.

— А если нет?

Мак пожал плечами

— Ну, тогда Великий опять пошлет своих спарпетов в степь, и ситалла не станет…

Припомнив вчерашние рассуждения Джефайи, Блейд усмехнулся.

— Иногда я рад, что не являюсь ни альбагом, ни либоннцем, ни ситалла… В моей Кассне нечего взять, и она не нужна империи.

— Прости, господин мой, но ты уже не каснит. Ты — основатель нового благородного имперского рода Блейтулов Бритов.

— Значит, я уже кантиец? — этот разговор начал забавлять Блейда.

Его адъютант немного подумал и вынес вердикт:

— Нет, еще нет. Но ты станешь кантийцем, когда госпожа Энна Корана наложит на тебя ручки перед алтарем Хайи. А это случится непременно.

В молчании они доехали до стана степных конников, где высоких гостей уже поджидали атары Хопадалатам Ур, Шассавикантор Эст и Кинбизатагорас Озо — Хоп, Шас и Кин, как именовал их Блейд, разделявший нелюбовь своих британских соотечественников к сложным именам. Каждый из атаров командовал шеститысячной рангарой всадников, организованной по имперскому образцу — в чем им помогали имперские офицеры. Поэтому все в лагере ситалла находилось в полнейшем порядке: шатры, коновязи и телеги с припасами выстроены в ровные линии, запасные табуны пасутся на горных лугах, воины в конном строю застыли на широком поле рядом со своим станом, оружие наточено и надраено до блеска. Подъехав к рядам кавалеристов, Блейд на выбор проверил боекомплект — лук, два колчана, кривая сабля, кинжал, легкая пика. Все было в наличии; никто ничего не потерял и не пропил. Впрочем, ситалла вообще не пили вина, предпочитая ему перебродившее кобылье молоко.

Ровно в десять, по-местному — в начале второй стражи, — подъехал Синтада Гинна Пал, как всегда в сером, в окружении адъютантов, ординарцев и посыльных. Теперь Блейд хорошо представлял размеры власти и полномочия этого вельможи. Мало того, что Гинне Палу подчинялись шесть рангар инженерно-полицейского назначения, он еще и представлял в армии особу императора, считавшегося верховным главнокомандующим. И сейчас Гинна Пал появился в лагере ситалла не как спарпет Стражей Порядка, Огненосцев или гасильщиков, а в качестве представителя Великого и Победоносного Гесталиона Фраллы Куза.

Сухо кивнув Блейду, старик начал объезжать ряды восемнадцатитысячного корпуса. Конники были выстроены по текадам; в каждой, как и положено, тысяча двести бойцов, стоявших в две шеренги. Гинна Пал проехал мимо каждой, и Блейд вскоре сообразил, что смотрит он не на коней и не на оружие всадников, а на их лица и глаза. Его интересовал дух, а не плоть и металл; он высматривал следы измены, зреющего бунта, недовольства, а не пятна ржавчины на клинках и не побитые лошадиные бабки.

Ситалла, невысокие жилистые степняки, успели отдохнуть после ущелий и скал Риг Найла, были хорошо накормлены и потому выглядели довольными. Закончив долгий осмотр, спарпет бросил пару скупых фраз похвалы трем атарам, ехавшим за ним по пятам, и направился к лагерю. Блейд подумал было, что старик и тут произведет столь же подробную инспекцию, но Гинна Пал окинул равнодушным взглядом ряды кожаных шатров и спешиваться не стал: телеги, палатки и коновязи его явно не интересовали.

— Господин пообедает с нами? — спросил Шас. Ситалла свято блюли степные законы гостеприимства.

— Благодарю, атар. Нет времени, — отрывисто произнес старый полководец.

— Гости не должны покидать наш стан, не вкусив пищу из наших котлов, — заметил Кин.

— Я останусь у вас и вкушу за двоих, даже за троих, — заявил Блейд. Началась третья стража, и он успел проголодаться; к тому же ситалла отлично жарили баранину.

— Во имя животворного Васана! — важно произнес Шас, и все три агара поклонились. — Это очень хорошо, Доблестный! Ты окажешь нам честь!

Гинна Пал, протянув руку, положил ее на локоть Блейда.

— Ричаос Блейтул окажет вам честь чуть позже, почтенные атары. Он должен немного проводить меня.

— Мы будем ждать с нетерпением.

Старый спарпет, не прощаясь, дернул узду, и его жеребец неторопливо затрусил по дороге. Охрана приотстала; Блейд, как было велено, ехал рядом — слева и чуть позади. Он предчувствовал, что назревает какой-то серьезный разговор, скорее всего, не сейчас, но в весьма близком будущем. Интересно, где состоится эта беседа — здесь, в Бхиоте, или в Конта Силангут? Какие козыри выложит на стол крючконосый и что ему в конце концов нужно? Странник чувствовал, что уже больше месяца, с той самой первой встречи на ристалище альбагов, Гинна Пал прощупывает его — осторожно, аккуратно, тщательно. Не исключалось, что и прелестная Энна Корана, метившая ему в супруги, тоже была агентом крючконосого — либо, почти наверняка, светлейшей императрицы.

— Приглядывай за этими ситалла, — внезапно произнес Гинна Пал, не поворачивая головы. — Еще недавно они были врагами империи, и идут с нами не по доброй воле. Пока, — многозначительно добавил он.

— Я буду следить за ними в четыре глаза, — пообещал Блейд. У него установились наилучшие отношения с Холом, Шасом и Кином, поскольку он никогда не отказывался выпить с ними айрана. На такой подвиг не мог решиться даже старина Хэмб, который вообще-то пил все что угодно.

— Сокол принес послание, — крючконосый спарпет покосился на Блейда. — От Мантула Скрима, из третьей армии. Они форсировали Грисский пролив и через двадцать дней окажутся да юге Силангута. Ты должен высадиться в Силангуте к этому же сроку и оказать Скриму поддержку.

— Я успею, — сказал Блейд. — Для моих войск хватит реквизированных у бхиотов кораблей и десятка новых больших галер. Они будут готовы через пятнадцать дней.

— Ты уверен?

— Сегодня загляну на верфи, проверю, как идут работы.

— Хорошо, — Гинна Пал снова замолк.

Внезапно он приостановил коня и повернулся лицом к Блейду, уставившись на него черными непроницаемыми глазами.

— Недавно прилетел еще один сокол и тоже принес послание. Хочешь знать, откуда?

— Не хочу.

— Почему?

— Воин не должен хотеть, его дело — подчиняться приказам. Если нужно, ты скажешь сам. — Он не добавил «мой господин», как бы показывая, что беседует со старым спарпетом на равных.

— Да, ты настоящий солдат, — произнес Гинна Пал с явным одобрением. — Так вот, тот сокол прилетел из Либонны. Там о тебе ничего не известно, касс.

— Не касс, а Ричаос Блейтул Брит, с твоего разрешения… Я полагаю, справки наводились в архивах либоннских легионов, с которыми ты сражался лет двенадцать назад?

Гинна Пал молча кивнул.

— Ну, тогда ты хорошо представляешь, что после битв, осад, пожаров и окончательного разгрома от этих записей осталось немногое. Я служил в БалПа, Ким-Сае и Ки-Сесте, — Блейд спокойно перечислил названия трех либоннских городов-республик, названия которых выведал у Джефа. — Пусть твои сокола принесут оттуда парочку ветеранов… эти парни наверняка узнают меня, хотя с тех пор прошло два десятилетия.