Страница 24 из 26
– И ты хочешь, чтобы я их решил? Не выйдет, братец. Пришло время выкручиваться самому. Больше нет отца, который всю жизнь помогал тебе. Нет брата, который постоянно вытаскивал тебя из всяческих афер. И передай мой привет Ирене. Посоветуйся с ней, спроси, как быть, что делать? Она девушка неглупая и может помочь тебе дельным советом. Разумеется, если ты на ней женишься…
Гуго свирепо посмотрел сначала на брата, а потом на Илону.
– Если вы рассчитываете на брак с ним, – усмехнулся он, – то ошибаетесь. Адлеры не женятся на потаскушках.
Илона едва успела перехватить кулак Петера.
– Не стоит… Не надо пачкаться. Однако тот не сразу опустил руку.
– Ты права, он не заслуживает даже пинка.
Последней реплики Гуго, впрочем, не услышал, поскольку находился на лестнице.
Через пару минут они облегченно вздохнули, услышав, как под окном возмущенно взревел двигатель его машины.
– Уехал, – задумчиво сказал Петер. – Надеюсь, ты не поверила ему… насчет помолвки?
Он посмотрел ей в глаза с обескураживающей прямотой.
– Нет, – солгала она.
– Что еще он наговорил тебе? Держу пари, ничего хорошего.
– Гуго… он сказал, что эти серьги с настоящими бриллиантами, – произнесла она осторожно.
– Ну и…
– Он высказал предположение, что это плата за оказанные услуги.
– Ты тоже так считаешь?
– Конечно, нет. Будь так, ты не сказал бы, что это стразы. Это бриллианты, Петер?
– Да, – он сокрушенно вздохнул. – Это настоящие бриллианты.
– Сколько они стоят?
– Илона, ты…
– Я хочу знать правду, Петер!
– Тридцать пять тысяч долларов.
– Всего лишь? – Она тут же стала расстегивать замок на серьгах. – У меня не хватит духу надеть их снова.
– Пустяки, привыкнешь. И если уж начистоту, то я должен сказать тебе еще кое-что.
– Что… еще?
– Не далее как вчера Франц предостерегал меня, просил не говорить тебе, что… Но я больше не могу, понимаешь, не могу притворяться! Я люблю тебя, Илона, и хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Она не поверила собственным ушам.
– Так ты… любишь меня? – проронила она, и руки ее упали. – Ты… – Какой-то тугой комок встал в ее горле, не давая договорить…
– Конечно же. Но подожди, не говори сразу «нет». Поверь, я не собираюсь переделывать тебя на свой лад. Зачем, черт возьми, ведь я люблю тебя такой, какая ты есть! Ты знаешь, я твердо стою на ногах. Уверен, нам будет хорошо вдвоем, и ты всегда сможешь на меня положиться. Ведь я… я просто жить без тебя не могу.
– Боже, – прошептала она.
Слезы счастья по-прежнему душили ее. Он нахмурился.
– Наверно, ты хочешь подумать…
– Нет.
– Нет?!
Увидев, как исказилось его лицо, Илона поспешила выкрикнуть:
– Да! Да! Да! Я тоже люблю тебя, Петер. Его глаза вспыхнули каким-то безумным огнем.
– Ты тоже любишь меня?
– Люблю. С первой же встречи. Но, к сожалению, поняла это не сразу.
Он стоял, точно молнией пораженный.
– Но я даже не сомневался, что ты… ты просто играешь со мной!
– Я? С тобой?
Она так возмутилась, что готова была ударить его. Но вместо этого… поцеловала!
И тут же, давая выход бурной, прямо-таки захватывающей радости, повалила ошеломленного любовника на пол. Все, что произошло дальше, не заняло более трех минут; причем единственным препятствием к этой импровизированной помолвке стали колготки Илоны.
Когда они смогли оторваться друг от друга, Петер нежно посмотрел на ее пылающее восторгом лицо.
– Как хорошо быть любимым, – сказал он и, вздохнув, растянулся на коврике.
– Петер, – начала она негромко, почти шепотом.
– Ммм?
– Поскольку мы договорились говорить правду… Мне просто необходимо тебе признаться.
Он взглянул на нее настороженно.
– В чем?
Илона едва сдерживала волнение. Неизвестно ведь, как Петер воспримет ее сообщение. Поэтому она решила начать издалека.
– Помнишь, я говорила, что у меня были мужчины до тебя.
– Конечно. Но ведь и я не был девственником, когда встретил тебя.
– И все-таки ты первый, кому я отдала свое сердце. И первый, с кем я получила настоящее сексуальное удовлетворение. Остальные были просто…
– Добычей?
– Да. Козлами отпущения, которые расплачивались за то, что такие же, как они, сделали с моей мамой. Не скрою, мне нравилось, услышав клятвы в вечной любви, равнодушно бросать им: «Прощай!». Конечно, гордиться тут особенно нечем. Но это были самовлюбленные типы, совершенно не способные на серьезное чувство.
Задумчивое выражение на лице Петера сменилось торжествующим.
– Ты действительно не получала удовольствия в постели ни с одним из них?
– Никогда.
– Приятно слышать, не скрою.
Но тут же его самодовольная улыбка исчезла, и он снова нахмурился.
– И это все, в чем ты хотела мне признаться?
– Нет. – У Илоны от страха засосало под ложечкой. – Помнишь, перед приездом сюда я говорила тебе, что собираюсь прибегнуть к таблеткам?
Прищурившись, он приподнялся на локте.
– Помню, но при чем тут это?
– Дело в том, что рецепт я взяла, но так им и не воспользовалась.
В его глазах появилось замешательство.
– Но почему?
– Я… я хотела иметь ребенка, – выпалила она. – Но я вовсе не пыталась поймать тебя на крючок, Петер! Даже не думала, что ты когда-нибудь об этом узнаешь. Ведь ты собирался пробыть здесь всего полгода. И мне вдруг ужасно захотелось оставить себе кусочек Петера Адлера. Я мечтала о ребенке от тебя… Пожалуйста, не сердись на меня, дорогой… Мне кажется, что я, возможно, забеременела.
– О, Илона! – Его глаза вспыхнули таким светом, что слезы невольно потекли по ее щекам. – Такого великолепного, такого ошеломляющего известия мне еще не доводилось получать. Но… ты уверена?
– Абсолютно уверена, – задыхаясь от счастья, произнесла она. Никогда прежде у нее не бывало задержки в три недели. К тому же груди ее набухли, и соски слегка покалывало. – Так ты не против?
– Против? Я в восторге! Но нам, наверное, надо быть осторожнее. Если мы будем продолжать вести себя, как сегодня, это вряд ли принесет пользу ребенку. Давай, я помогу тебе подняться. Тебе нужно сесть, а еще лучше лечь. Отдохни, а я пока накрою на стол.
– Подожди, Петер, – прошептала она, прижимая его к себе. – Пока никакой опасности нет – ведь ребенок еще совсем крошечный. И у нас еще будет время друг для друга.
– Ты уверена?
– А ты уверен, что любишь меня, что это не просто секс?
Он нежно погладил ее по щеке.
– Отныне я всегда буду с тобой. Даже тогда, когда ты окажешься там, в клинике.
– Правда? И ты не рухнешь в обморок прямо в родильном зале?
– Никогда! – самоуверенно заявил он. – Главное, чтобы ты была спокойна…
Опираясь на его руку, чтобы подняться на ноги, Илона незаметно вздохнула. Ради его сына, – а она почему-то не сомневалась, что это будет мальчик, – она готова выдержать любые физические муки. Что же касается Петера… У нее не было уверенности, что ему стоило присутствовать при родах – ведь зрелище чужих страданий невыносимо для чувствительного сердца.