Страница 2 из 3
– Правильно! – ответил Генри. – А потому… – закончил он с мужеством отчаяния, – быстро дайте мне хороший бифштекс, и вы получите «на чай».
Это подействовало. Лицо официанта сразу изменилось. Чтобы окончательно рассеять сомнения, Генри добавил:
– За сверхурочную работу, знаете, платят больше обыкновенного, так почему же не сделать удовольствие своему единственному желудку?
– Совершенно верно! – подобострастно захихикал официант. – Прикажете, сэр, еще кружку пива?
– Обязательно!
Официант зашаркал по направлению кухни. «Сэр» перевел дыхание. Какая глупость! Не удовлетворить сейчас полностью свой аппетит было бы нелепо.
…Арктический холод сменился тропической жарой, когда на столе появился второй бифштекс – сочный, с подливкой. Эту порцию Генри съел спокойно, в замедленном темпе. И когда съел – задумался: как быть? Отвечать ведь все одно придется, что за два, что за три. А в желудке было еще достаточно места. Так почему же не рискнуть? Эх, была не была! И Генри звонко постучал ножом по тарелке.
– Мне стыдно, такой аппетит! – с виноватой улыбкой обратился он к подошедшему официанту.
– Пустяки. Кому какое дело, – учтиво ответил последний.
– Но, знаете, эта аварийная работа в котельной… – продолжал Генри.
– Стоит ли об этом говорить! Желаете получить счет?
– Я желаю получить… еще одну порцию… У официанта снова изменилось выражение лица, но, вспомнив, вероятно, про «чаевые», он быстро перестроил физиономию на прежний лад и даже мягко, деликатно спросил:
– Может, сэр желает свинину с бобами?
– Нет, благодарю. Предпочитаю бифштекс с кружкой пива, – с достоинством сказал Генри.
– Я вижу – это ваше любимое блюдо, – учтиво улыбнулся официант.
– Обожаю!
Третий бифштекс Генри ел с чувством и толком, как истый гурман, как художник. Он наслаждался! Он блаженствовал! На бледных щеках его пылал яркий румянец, глаза покрылись дымкою, как у подвыпившего человека. Он действительно опьянел от пива и мяса…
Но вот съеден последний кусок, выпит последний глоток. Генри сыт. Конечно, можно было бы справиться и с четвертым бифштексом, но это уж слишком. «Не выйдет, – усмехнулся Генри. – Придется заполнить этот пробел чашкой кофе». И, не задумываясь, поманил пальцем проходившего мимо официанта.
– Окажите любезность, мне бы еще…
– Еще?! – чуть не заорал официант.
– Что вы?! Бог с вами! – пьяненько ухмыляясь, замахал на него рукой Генри. – Я имею в виду чашку кофе.
– Кофе? Пожалуйста.
– И к нему еще что-нибудь…
– Кекс?
– Дайте кекс.
– Один? Два?
– Три… только прошу вас посвежей.
Генри не заметил, что на сей раз официант.
Прежде чем направиться в кухню, завернул в комнату, где помещалась контора, и через несколько секунд вышел оттуда в сопровождении весьма грозного господина. Это был «бос» – хозяин ресторана. Указав ему жестом на спину Генри, официант пошел в кухню. Бос стал у выхода.
Генри не подозревал, что путь к отступлению был отрезан. Благодушно ухмыляясь, он изящно мешал в стакане ложечкой и, как истый джентльмен, пил маленькими глотками: спешить некуда! Он старался продлить эти незабвенные минуты. Здесь было тепло, уютно. Он находился в таком приятном настроении, какого давно не испытывал.
«Как мало нужно человеку! – рассуждал он. – Каких-нибудь два-три бифштекса, и настроение изменилось!»
Генри не хватало только приятного собеседника, с которым можно было бы поболтать о превратностях судьбы.
…Но всему бывает конец. Об этом напомнил ему официант.
– Все? – спросил он, не ожидая зова.
– Все! – о оттенком сожаления ответил Генри.
– Два доллара тридцать центов.
– Солидная цифра, – усмехнулся Генри.
– По аппетиту, – ехидно ответил официант. Генри минутку подумал.
– Скажите… ваш бос чуткий человек? Лицо официанта вытянулось.
– Какое это имеет отношение?…
– Видите ли… Я хотел обратиться к нему с просьбой: поверить мне в долг.
Официант подпрыгнул на месте, словно наскочил на гвоздь.
– Да, в долг, – нисколько не смущаясь, продолжал Генри, – я могу дать расписку. Вопрос только во времени. Что касается обещанного вам…
Официант не дождался конца фразы. Круто повернувшись, он галопом помчался к своему босу. От него – к телефону. Бос, пожелтев от злобы, налетел на Генри.
– Плати, бродяга! – задыхаясь от ярости, произнес он.
– К величайшему сожалению, мистер, в настоящий момент не имею возможности. Я могу только заверить вас честным словом и распиской.
– Плевать мне на твое честное слово! Как смел ты, собачий сын, садиться за стол, не имея денег?!
– А как бы вы поступили, сэр, на моем месте, умирая с голоду?
– Пошел бы в другой ресторан. Почему ко мне?!
– А разве в других ресторанах кормят бесплатно?
– Годдем! Ты вернешь мне мои бифштексы дорогой ценой.
– Нет уж, дудки! Что в желудке, то мое.
– Вернешь!
– Если вы так настаиваете, пожалуйста, только, к сожалению, не в первоначальном виде.
– Ублюдок! – завопил бос. – Я тебя арестую!
– Не сомневаюсь, – спокойно ухмыляясь, ответил Генри.
Бос выскочил на улицу. Посетители ресторана подняли головы.
– А мне не страшно, – усмехнулся Генри. – Сытый желудок удивительно успокаивающе действует на нервы.
…Обильная пища, усталость и переживания – все это немедленно сказалось: Генри задремал, облокотившись на стол. Он не видел, как подкатила полицейская машина, похожая на закопченный вагон, как в ресторан ввалился полисмен. Своей тяжелой фигурой, огромными челюстями, методично жевавшими «там» (пекеиновую лепешку), и беспросветной тупостью на широком лице напоминал он буйвола.
Выслушав боса, полисмен кивнул головой, подошел к Генри, слегка постучал резиновой кубинкой по его голове. Генри открыл глаза. «Войдите», – сказал он под оглушительный хохот присутствующих. Даже у полисмена скривилось лицо, что означало улыбку, Тем не менее, по чисто формальным соображениям он запустил свою широченную длань за Ворот арестованного и поволок его к выходу.
– Не так страстно, начальник! Не так страстно! – задыхаясь, хрипел Генри. – Я не убегу.
Широко открыв дверь перед Генри, официант с ехидной улыбкой на устах, низко поклонился: «Гуд-бай, джетльмен!» – и нанес ему сзади довольно чувствительный удар носком ботинка. Полисмен, открыв одной рукой дверцу машины, другой, чуть приподняв Генри в воздух, с силой швырнул его внутрь.
– Напрасно вы, начальник, ведете себя так, – сказал Генри, усаживаясь на скамью и потирая шею. – Это не вызывает к вам ни любви, ни уважения.
– Так полагается по уставу, – сопя и жуя, промычал полисмен, усаживаясь против него. Он был настолько непривлекателен, что Генри поспешил закрыть глаза.
Генри провел ночь в крохотной камере на деревянном полированном топчане. Но, несмотря на это жесткое ложе, он спал так крепко, что потребовалась грубая рука полисмена, чтобы пробудить его. Арестованный чувствовал себя превосходно. Завтрак, который состоял из чашки горького и пустого кофе с кусочком белого хлеба, еще приподнял его настроение.
– Какая трогательная заботливость! – бормотал он, глотая кофе.
На той же машине, сопровождаемый тем же полисменом, арестованный доставлен был в помещение суда. В приемной Генри застал других арестованных. Прибывали новые. Это были вое «мелкие дела»: шоферы, нарушившие правила езды по городу, драчуны с синяками на лицах, мелкие воришки, карманщики, нищие, проститутки. Судя по тому, как быстро в зале суда решались «дела», можно было заключить, что судья обладал большим опытом. Но вот дошла очередь и до Генри. Он вошел в зал суда. За перегородкой, на заднем плане, находился судья, его секретарь и знакомый Генри бос ресторана. Последний, повидимому, вошел сюда с другого входа. Скамьи для публики были пусты. Судья с трубкой в зубах сидел в кресле, положив, как настоящий янки, ноги на стол. Первое, что бросилось в глаза Генри, – это жизнерадостное, румяное лицо судьи. Генри с первого взгляда определил, что судья питается неплохо.