Страница 23 из 76
ХРАНИТЕЛИ ЖИЗНИ
Чтобы скрыть такой крупный предмет, его в свое время засыпали камешками и разным мусором, а для полной надежности над образовавшимся холмом соорудили пирамиду из крупных камней. Но то ли оттого, что камни были плохо подогнаны друг к другу, или слишком уж часто не благоприятствовала погода — от пирамиды к настоящему времени остались одни развалины, безобразная груда обломков в половину человеческого роста. Дожди, низвергавшиеся с небес в течение столетий, смыли и камешки, и мусор, так что сейчас над покрытым опавшей листвой холмиком возвышался тот самый столь тщательно скрываемый предмет: разъеденная ржавчиной и покрытая выбоинами огромная металлическая рама высотой в три метра и длиной раза в два больше. В раму была вставлена пластина из материала, напоминавшего серо-голубой сланец. Пластина, покрытая густым слоем пыли и налипших на нее мелких частичек, была настолько твердой, что долгие годы не оставили на ней ни царапин, ни вмятин.
Вокруг пластины в раме и рассыпанных камней раскинулся поросший редкими пучками травы луг, по краям которого росли чахлые низкие деревца. Вдалеке виднелись грязновато-серые холмы, едва различимые сквозь редкий туман и почти сливающиеся с небом такого же неопределенного серого цвета. После недавнего ненастья на земле в ямках лежали, не тая, белые камешки крупного града. На холме среди травинок лениво поклевывала птица с коричневой спинкой и светло-серым брюшком.
Перемена была разительной. В одно мгновение — слишком короткое, чтобы заметить его, — пластина в раме поменяла свой цвет на абсолютно черный. Необычный оттенок черноты говорил скорее об отсутствии цвета, чем о его наличии. Одновременно изменились, по всей вероятности, и свойства поверхности пластины, так как вся пыль и мелкие частички осыпались. Куколка какого-то крупного насекомого упала рядом с птицей, вспугнув ее. Беспорядочно хлопая крыльями, та сорвалась с места и улетела прочь.
Из черноты возник человек, трехмерный и вполне реальный, и шагнул наружу, словно через дверь. Появившись здесь так внезапно, он присел и начал с подозрением осматриваться. На нем был защитный костюм с множеством сложных приспособлений, а голову защищал прозрачный шлем. В руке человек держал наготове пистолет. Посидев, он встал во весь рост, не переставая настороженно поглядывать по сторонам, и что-то проговорил в микрофон, жестко зафиксированный перед губами. От микрофона через зажимное устройство на шлеме шел гибкий провод, который тянулся к черной поверхности пластины и исчезал в ней.
— Первое донесение. Никакого движения не замечено, в поле зрения никого нет. Мне показалось, что видел что-то вроде птицы, но не уверен. Здесь, должно быть, сейчас зима, или эта планета просто очень холодная. Низкорослая растительность, в том числе и деревья; низкая облачность, на почве снег — хотя нет, это, скорее, град. Все приборы функционируют нормально. Сейчас взгляну на контрольную панель. Она засыпана землей и камнями, так что придется ее откапывать.
В последний раз окинув окрестности изучающим взглядом, он убрал оружие в кобуру на ноге и достал из ранца инструмент, напоминавший по форме стержень. Вытянув руку с инструментом, он включил его и коснулся им почвы в том месте, где она покрывала правую часть рамы. Земля вскипела. Над рамой поднялось облачко распыленной до мельчайших частиц почвы, а мелкие камешки и обломки камней разлетелись во все стороны. Более крупные камни требовали больших усилий. Скрежеща, они отваливались в сторону, когда под них подводился металлический кончик стержня. Рама все больше и больше обнажалась. Ниже уровня земли она расширялась, и в месте расширения обнаружилось повреждение в виде зияющего отверстия. Человек тут же прекратил работу и, еще раз внимательно оглядевшись по сторонам, наклонился, чтобы как следует все рассмотреть.
— Задача усложняется. Похоже на преднамеренную диверсию. Дыра с рваными краями; причиной может быть только взрыв, мощный. Разнесло все контрольные приборы, экран дезактивирован. Я могу наладить блок…
Его слова прервались мучительным хрипом: в спину ему вонзилась деревянная оперенная стрела с зазубринами. Ноги его подкосились, и он упал на колени, успев все же обернуться, преодолевая боль. Его пистолет выплюнул непрерывную очередь — целый поток крошечных частиц, которые с удивительной мощью взрывались при соприкосновении с любым объектом. Он возвел эту огненную завесу — дугу из взрывов, пыли и дыма — в двадцати метрах от себя. Что-то давило на ткань защитного костюма над грудью, и он, осторожно дотронувшись до этого места, нащупал острие стрелы, пронзившей его тело. Одновременно он почувствовал, как по коже струится теплая кровь. Как только серия взрывов образовала дугу в сто восемьдесят градусов, он встал и, с трудом сделав один шаг, почти упал в темноту, из которой появился. Он исчез в ней, словно в омуте, не оставив на поверхности ни малейшего следа.
Слабый холодный ветер разогнал пыль. Вокруг снова воцарилась мертвая тишина.
Разрушенная деревня была местом, где бушевала смерть. Как всегда, действительность намного превосходила самое изощренное воображение; ни один режиссер не смог бы поставить столь ужасающую грубой правдой сцену. Не тронутые огнем дома стояли среди сожженных. На земле в оглоблях лежало мертвое тягловое животное, все еще запряженное в телегу. Вытянутым носом оно касалось лица очередной жертвы чумы, чьи конечности были уже объедены дикими животными. Вокруг в беспорядке валялись трупы тех, кого смерть застала прямо на улице, и, вне всякого сомнения, еще большее количество трупов было милосердно скрыто от взора в глубине зданий. Рука, безвольно свисавшая из полуприкрытого ставнями окна, была немым свидетельством того, что находится внутри помещений. Трехмерное изображение места действия, проецируемое на одну из стен затемненной аудитории и занимающее всю площадь стены, потрясало реальностью происходящего. Что, собственно, и было целью показа. Голос комментатора звучал ровно и бесстрастно — прямая противоположность демонстрируемым ужасам.
— Все, разумеется, происходило в ранний период освоения, и наши силы были рассеянны. Мы получили и зарегистрировали сообщение о случившемся, но из-за ухудшившейся ситуации на Ллойде не смогли отправить туда подкрепление. Последующий анализ событий показал, что можно было бы послать одно подразделение без видимых негативных последствий нашего вмешательства, и эта акция коренным образом изменила бы ситуацию. К тому времени, когда кризис пошел на убыль, показатель смертности достиг семидесяти шести целых и тридцати двух сотых процента всего населения планеты…
В кармане у Яна Дакосты тихо прогудел передатчик. Тот приложил его к уху и включил.
— Доктор Дакоста, просьба явиться в Бюро инструктажа.
От радости он чуть не подпрыгнул, несмотря на усиленные тренировки за последние несколько недель. Однако, сдержав себя, он неторопливо поднялся и так же не спеша вышел из аудитории. Несколько человек приподняли голову, когда он проходил мимо, и посмотрели ему вслед, затем снова обратились к экрану, на котором демонстрировался тренировочный фильм. Ян уже достаточно насмотрелся тренировочных фильмов. Этот вызов, возможно, означает начало долгожданной миссии, и он наконец-то сможет хоть что-то делать вместо бессмысленного просмотра бесконечных тренировочных фильмов. В последние дни он, будучи причисленным к резерву, жил в тревожном ожидании. Скорее всего вызов связан с миссией.
Очутившись в безлюдном коридоре, он ускорил шаг. Завернув за угол, он заметил впереди знакомую фигуру человека, припадающего на одну ногу, и поспешил за ним.
— Доктор Толедано!
Старик обернулся и остановился, поджидая его.
— Миссия, — произнес он, когда Ян подошел поближе.
Он заговорил на их с Яном родном языке, предпочитая его общепринятой интерлингве. Он улыбался, и от улыбки его смуглое морщинистое лицо стало походить на высушенную сливу. Ян, не раздумывая, протянул руку, и старый доктор схватил ее обеими руками. Толедано был чрезвычайно мал ростом, он едва доставал Яну до груди, но зато всегда ходил с таким уверенным видом, что его недостаток никто не замечал.