Страница 37 из 39
Тиль не вернется.
Выйдя из пещеры, он вкладывает нож в ножны. Корабль действительно звал Тиля. Вернулся в бухту, бросил якорь. Даже без гидрофона Тиль слышал его призыв во сне. Но сейчас Тиль уже ничего не слышит: плывет в океане. Нашел проход между рифами и, не показавшись на поверхности, ушел в океан, навсегда расставшись с островом, с кораблем.
— Мальчишка сбежал, — Клабс поднял голову от аппарата. Четыре часа вызываю — тщетно.
Сау молчал. Он думал.
— Сбежал! — упрямо повторил Клабс.
— Вы полагаете? — наконец спросил Сау.
— Если его не сожрали акулы.
— Это другое дело, Клабс. Именно в это я и не верю.
— Верите, что сбежал?
— Возможно, — ответил Сау.
— Что вы считаете лучшим?
— Первое, Клабс. Пусть мальчишка бежит. Это будет хорошим продолжением эксперимента.
— Один в океане!
— Да, Клабс. Пусть побудет один.
— Не понимаю, — признался Клабс.
— С нашей помощью он был все равно что на костылях. Пусть поживет один.
— Погибнет.
— Начнем эксперимент сначала.
— Недешево обойдется.
— Зато, если мальчик выживет, эксперимент окупится во сто крат.
— Без помощи, без контроля…
— Без контроля он не останется.
— Профессор?..
— Мальчик не капля в море. Не затеряется.
Клабс слушал молча.
— Проявит себя, — продолжал Сау. — Его увидят с кораблей, с вертолетов. О нем будут знать моряки и туристы. И мы будем знать, Клабс.
— Как же он будет жить?
— В этом вся суть. Тиль держит экзамен.
Клабс обернулся к аппарату:
— Тиль, где ты? Тиль…
Ему очень хотелось, чтобы мальчишка откликнулся, но в аппарате шумело море.
Корабль опять ушел.
— Мы еще вернемся, — утешал ассистента Сау.
Это действительно утешило Клабса. Он все время поглядывал на океан: Тиль очень был нужен Клабсу.
Море шумело. Корабль уходил на восток. Тиль не знал этого, плыл в противоположную сторону. Он редко показывался на поверхности, плыть в глубине было спокойнее. В воде он уставал меньше, здесь он мог покрыть большие расстояния. Куда он плыл? Никуда. Океан велик, можно плыть куда хочешь. Тиль, однако, придерживался островов и Барьерного Рифа. Здесь легче кормиться, больше разнообразия.
Это разнообразие привлекало его. Тиль был мальчишкой и считал, что все вокруг создано для него.
— Мое! — говорил, глядя на синюю поверхность, на небо.
— Мои! — вспугивал в глубине стайки рыб.
Он сам был рыбой.
Сау этого и хотел — приобщить человека к водному миру. Но самое большее, что мог дать Сау человеку, — жабры и ласты. Остальное человек должен взять у океана.
Пищу. Тиля кормили рыбой. Нашинкованной, фаршированной. Сейчас Тиль ел рыбу такой, какой брал ее в океане. В городке рыбу давали без соли. Она была пресная, вялая. Здесь Тиль брал ее такой, какая она в натуре, — сочную, хрусткую. Если еще сквозь зубы добавить несколько капель океанской воды, рыба приобретала вкус деликатеса. Водоросли можно было найти сладкие, кислые, соленые, горькие. Если комбинировать их с рыбьей икрой, мясом краба, получалась оригинальная кухня. При этом не нужно натуральной воды, горячей пищи — все это в соках морской растительности и живности.
Одежды не требовалось. Собственная кожа чувствовала области теплых, прохладных вод — легко было перейти из одного слоя в другой. Кровом служили пещеры, углубления рифа, водоросли.
Богатства? Черпай руками — не исчерпать. Жемчужные отмели: Тиль идет сейчас по одной из них. Дно усеяно раковинами, Тиль о них спотыкается. Округлые, они похожи на булыжники, с кулак величиной, другие — с дыню. Лежат спокойно, приоткрыв створки, — дышат.
Если заглянуть внутрь, увидишь жемчужины: розовые, черные. Можно попросту вынуть их оттуда. Тиль осторожно вставляет между створок кусок коралла, коралловой веточкой выкатывает жемчужину, вторую. Ему попадаются светлые — две слезинки. Тиль, подержав их на ладони, отбрасывает в сторону. Бережно вытаскивает из створок кусочки коралла, створки захлопываются. Пусть живут, думает Тиль.
И еще думает о том, как Клабс, выпуская его в море, шептал:
— Принеси мне жемчужин. Я тебе за это приготовлю гостинец.
— Как же я принесу? — спросил Тиль. — Увидит Сау.
— Спрячешь под камнем. — Клабс указал на камень в стороне от причала. — Принеси, что тебе стоит?
Тиль ничего не ответил. Клабс продолжал:
— Хороший гостинец. Помни.
Тиль не приносил ничего. Клабс ждал. Однажды крепко защемил ему ухо:
— Убью!..
После этого Тиль ушел.
Не потому, что боялся Клабса. После тесной каюты, операционной, биометилтонала, после нашинкованной рыбы, расчетливого — Тиль чувствовал это — эксперимента над ним мальчик завладел наконец свободой, которой он жил до встречи с Клабсом и Сау. Свобода еще больше расширилась, распространилась на океан, где Тиль был недостижим для Сау, Клабса. Кроме того, Тиль мальчишка. У всех мальчишек в душе тяга к романтике, к приключениям. Таких приключений, какие ожидают Тиля, никто на Земле не переживал. Может, не переживет никогда.
По-другому смотрел на эксперимент профессор Сау. Он тревожился о мальчишке, как и Клабс, не бескорыстно. Но корысть Сау была в другом.
Экспериментатор, мечтатель, в то же время расчетливый честолюбец, он хочет быть первым в создании Homo aquaticus человека, живущего под водой. Опираясь на опыт Баттли по пересадке мозга дельфину, на биометилтонал, открытый Гленом Эмином, а позже усовершенствованный им, Сау, профессор решился на смелый эксперимент. Конечно, удача сулила впереди завоевание океана. Но это было далеко, Сау жил сегодняшним днем, скорым успехом. Города под водой — это будущее, Сау их не увидит. А вот свое имя в ряду блестящих имен современников — это другое дело. Сау свое имя увидит. Судьба мальчишки не интересовала его — мальчишек много. Как протекает опыт, самочувствие беглеца — это заботило Сау. От этого зависел успех.
В бегстве мальчишки Сау не видел ничего необыкновенного: сам он в детстве дважды убегал из дому. О вымогательствах Клабса профессор не знал. Даже знай, отнесся бы к этому снисходительно: Клабсу, естественно, хочется подзаработать. И то, что мальчик где-то в океане один, Сау не беспокоит: Тиль получил хорошую тренировку, вооружен, нетребователен в пище. Время-вот что нужно сейчас профессору. Время подтвердит эксперимент или отвергнет.
Как и надеялся Сау, вести о мальчике стали приходить скоро.
Спасательный вертолет службы Большого Рифа заметил человека, неторопливо, как показалось летчикам, из последних сил плывущего в океане. Вертолет снизился оказать помощь, но, не реагируя на призыв, пловец ушел в глубину, утонул. Об этом случае написали газеты. Пассажиры лайнера «Кристи» заметили человека в стае дельфинов, появившихся у бортов корабля. Это вызвало переполох на палубе, в море полетели спасательные круги. Мальчишка — многие пассажиры уверяли, что это мальчик, — что-то закричал людям и, когда стая нырнула вглубь, пропал вместе с дельфинами…
Это был Тиль. Мальчику доставляло удовольствие появляться перед людьми, видеть, как пассажиры пугаются, как летят в воду спасательные круги.
А еще больше нравилось — нежиться на поверхности в лучах солнца, плыть под звездами, хватать руками их отражение на воде. Акулы не беспокоили его, кальмаров он не боялся. Дельфины были ему друзьями, стайки их появлялись внезапно, исчезали внезапно — Тиль без сожаления расставался с одними, зная, что встретит других. Он ни о чем не тревожился. Может, это придет потом. Но прошло-то всего полтора месяца!
И уж совсем не предполагал Тиль, что Сау следит за календарем…
Сообщения в газетах о появлении мальчика в океане пока что не вызывали сенсации. Никого особенно не интересовали. Кроме профессора.
Сау ежедневно просматривал прессу. Отмечал по карте передвижение Тиля. Мальчик не уходил от рифа, и Сау удовлетворенно покачивал головой.
Беспокоило его время. Тиль не признавал времени, для профессора оно было всем.