Ранний экспресс

Да вдруг и задал всем живо, весело вопрос:

—  А собственно, почему все, что мечтается, не всегда должно сбываться?

И сам ответил тут же:

—  Никакая   мечта   на   свете   не   бывает   зря! Пашкина задумка — не такая уж выдумка. Когда у вас первые каникулы?

—  Почти через три недели...— не слишком сме­ло, но все же с надеждой в голосе ответила Гуля.

—  Через три! — стройно, куда Гули уверенней, моментально все наперед сообразив,  грянули ре­бятишки.

Ну, а Русаков их уверенность поддержал. Он произнес то, чего они и ожидали:

—  Приглашаю    вас     каждого     на     каникулы в Кыж! Мой в Кыжу дом будет вашим домом хоть насколько!

—  Постойте! — опомнилась     и     заведующая.— Что вы хотите этим сказать? Вы хотите сказать, что берете над первым «Б» свое личное шефство? Не так ли?

—  Ну, если этому так надо называться, то пусть так и называется. Я не против. С вашего, конечно, доброго разрешения.

—  Разрешите, Валентина Семеновна, разреши­те... Ну, прошу вас! — сказала Гуля.

—  Разрешите, Валентина Семеновна, разреши­те! — закричал Пашка.

То же самое закричал вслед за Пашкой Степа, за Степой Федя, а там и девочки подхватили:

—  Ох, разрешите, Валентина Семеновна!

И вот, может быть, впервые слыша свое соб­ственное имя из уст ребятишек, Валентина Семе­новна впервые в своей педагогической жизни раз­вела руками. Развела, сказала:

—  Хорошо, хорошо... Только, товарищ Русаков, под   вашу   ответственность.   И   только   под   вашу строжайшую ответственность, Галина Борисовна... Вы, Галина Борисовна, разумеется, обязаны пое­хать тоже в Кыж. Главным сопровождающим.

—  Нам так еще лучше! — возликовал класс.

—  А вот это будет всего прекраснее! — всколых­нулся еще живее Русаков.

Лишь сама Гуля тут не сказала ни слова. Ну, а Пашка совсем зазвенел:

—  В   Кыжу   не   только   Колин   дом,   в   Кыжу теперь   и   бабушкин   дом   станет   домом   нашего первого «Б»!

И тут Пашка вспомнил про всеми забытого чижа, поднял клетку, спросил весело:

—  Что мы будем делать,  Юлька,  в  Кыжу все вместе?

—  Пе-еть! — чувствуя    всеобщее    славное    на­строение, отозвался чиж. И выдал мотив всем уже известной, поведанной Пашкиным стараньем всем бывшим заговорщикам русаковской песенки: