Страница 77 из 97
Наконец Таисия произнесла, запинаясь:
— Так Рита была твоей женой?
— Да.
— Какой ужас… — Она закрыла лицо руками. Сергей посмотрел на нее недоуменно — в чем ужас?
— Простите, Тая, а вы кем приходитесь Рите? — вмешалась Алла.
— Мы росли вместе. — Таисия отняла руки от лица и посмотрела на нее. Вообще-то Рита моя двоюродная сестра, но мама ее удочерила.
«Вот это да! — ахнула верная боевая подруга. — Так, нужно прояснить все родственные отношения в этом клубке».
Бросив быстрый взгляд на «Самаритянок», Алла убедилась, что те все слышали.
«Как же отсечь Серегу? — размышляла она. — Ему при нашем разговоре присутствовать нежелательно».
И тут ей на помощь пришла сметливая Тамара:
— Пойдем, Сережа.
Взяв сокурсника под руку, она повлекла его за собой. Сергей оглянулся на Аллу, но та сказала:
— Поезжайте, там уже все готово к поминкам. Я догоню.
Тамара почти насильно усадила растерянного Сергея на пассажирское сиденье его «ниссана», сама села за руль и тут же тронулась с места.
— Тая, нам нужно поговорить, — как можно ласковее произнесла Алла.
Таисия все еще смотрела вслед уехавшей машине и не сразу поняла, что обращаются к ней:
— Простите, что вы сказали?
— Нам нужно поговорить, — повторила верная боевая подруга. — Мы хорошо знали Риту, а ее муж учился с нами на одном курсе. Можно задать вам несколько вопросов?
— Спрашивайте.
— Здесь не очень удобно говорить. Давайте куда-нибудь отъедем.
— Как хотите, — пожала плечами Таисия.
— Вы на машине?
— Нет, я приехала на такси.
— Тогда поедем на нашей.
Алла кивнула оставшимся «самаритянкам» — мол, езжайте за нами, и жестом пригласила новую знакомую сесть в «вольво».
— Тая, может быть, вы сочтете мое вмешательство бестактным, но иного выхода нет. — Алла старалась говорить убедительным и при этом мягким тоном — женщина все еще была растеряна, напряжена и жалась в угол между окном и сиденьем машины. — Сергей ведь под следствием.
— Почему? — испугалась Таисия. — Ведь Рита утонула.
— Ну, сами подумайте, кто же в мае купается в Москве-реке, да еще в одежде?..
— Об этом я даже не задумалась. — Голос собеседницы уже звучал увереннее.
— Разумеется, Сергей не имеет отношения к гибели жены. — Тут Алла намеренно солгала — у нее такой убежденности не было. А уж судя по его сегодняшнему потрясенному виду, и подавно можно решить, будто у него совесть нечиста. Не станет же мужчина стоять столбом возле могилы жены, которую не любил и с которой намеревался расстаться! — Но ведется следствие, Сережу считают подозреваемым. Ваша сестра Алиса была его любовницей?
— Она его любит.
— Сергей же сказал, что они расстались.
— Но сестра не перестала его любить. Алиса не переставая плакала, когда Сережа ушел, говорила мне, что без него ей и жизнь не мила. Когда она пропала, я не встревожилась, решила, что они помирились и уехали отдыхать за границу, — раньше у них намечались такие планы.
— Как же получилось, что вы не в курсе, кто жена Сергея?
— Откуда ж я могла это знать? Я видела Сережу всего раз, да и то мельком, потому он меня и не запомнил.
— А Алиса знала о Рите?
— Нет.
— А то, что Сергей женат, ей было известно?
— Да, он сразу признался. Но даже имени жены не называл. И вообще о ней почти ничего не говорил. Я и подумать не могла, что Алисина разлучница — Рита…
Женщина зажала рот рукой, изо всех сил сдерживая рыдания.
— Все мы знаем, что Рита была очень непорядочной…
— Не то слово. — Таисии наконец удалось справиться с собой. — Маму нашу в могилу свела. Не могу притворяться, будто оплакиваю Риту. Ни слезинки не пролила, узнав, что она умерла. Вчера мне позвонила ее бывшая сокурсница, Зоя Краснова, мы с ней знакомы с тех пор, когда Рита судилась за жилплощадь со мной и Алисой. С Зоей мы стали приятельницами, а Риту она терпеть не могла, услышав на суде про ее некрасивые поступки. Зоя не захотела пойти на похороны, да и я поначалу сомневалась, потом все же решила соблюсти приличия. И думать не думала, что Сережа окажется ее мужем… Рита и так нам всю жизнь отравила, а теперь еще и это…
«Может быть, Алиса решила избавиться от разлучницы, — размышляла верная боевая подруга. — Выяснила, кто жена Сереги, и пришла в негодование — опять ненавистная Рита портит ей жизнь! И решила поквитаться за все, а заодно освободить место рядом с любимым. А потом в ужасе от содеянного скрылась и где-то прячется. Не исключено, что Таисия в курсе, где скрывается сестра, и они обо всем договорились. Тая изображает неведение о местопребывании Алисы, та выждет какое-то время, а потом объявится, мол, уехала, оставив записку, но ее, видать, ветром унесло, а я спокойно отдыхала, не предполагая, что сестра тревожится».
Она внимательно посмотрела на сидящую рядом женщину, но ничего, кроме страдания, на ее лице не увидела.
«Таисия ведь тоже ненавидела Риту… Не она ли приложила руку к ее гибели? Ради любимой сестры, да и из стремления к справедливости…»
— Тая, вы с сестрой ненавидели Риту? — в лоб спросила Алла, а женщина вздрогнула и не сразу совладала с собой.
— Да, — призналась она наконец. — Но мы ее боялись.
— Почему?
— Рита была очень-очень подлая и совершенно безжалостная. Маме говорила: «Ну когда же ты, наконец, сдохнешь!» — Таисия опять зажала рот рукой и зажмурилась, сдерживая слезы. — Как вспомню… Мне тогда убить ее хотелось. Однажды я на нее замахнулась чем-то, что под руку попало, а Рита с гадкой улыбкой говорит: «Еще раз посмеешь что-нибудь подобное — сгниешь в тюрьме». У нее вообще не было ни стыда ни совести. Как она маму изводила… Мама такая добрая была, все прощала и к ней с лаской: «Риточка, доченька, ну зачем ты так…» А эта тварь… Передразнивала ее, кривлялась, рожи корчила, оскорбляла, третировала. Себя она считала выше всех, нас обзывала быдлом, плебейками. Столько грязных слов от нее наслышались… Даже повторять противно. Море слез из-за нее пролили…
— Почему же вы с этим мирились?
— А что мы могли поделать?!
— Да хотя бы вновь вернуть ее в детдом.
— Нельзя было, мама же ее удочерила, фамилию свою дала.
— Значит, Незнамова — ваша общая фамилия?
— Да, по нашему отцу.
— Почему же ваша мама не обратилась к Ритиному папаше, чтоб он приструнил дочку?
— Дядя Петя и слышать о ней не хотел. Говорил, что вычеркнул Риту из своего сердца, у него больше нет дочери.
— Но ведь и он в немалой степени виноват — вырастил ее такой. Что значит — «вычеркнул из сердца»? Родители всю жизнь в ответе за своих детей. Значит, воспитал ее такой — подлой и жестокой.
— Какой из него воспитатель… Дядя Петя дома почти не бывал.
— Почему ее родители разошлись?
— Дядя Петя загулял со стюардессой, потом женился на ней. А тетя Лиза, Ритина мать, крыла его почем зря, да и Рите от нее доставалось. Когда та защищала отца, тетя Лиза кричала: «Всю жизнь мне твой папаша поломал, да еще ты о нем все время напоминаешь! Убирайся к нему, раз ты его так любишь!» Рита хотела жить с отцом, и чтобы больше ни одной женщины рядом не было, а у него уже другая семья, дети пошли, дядя Петя не хотел брать ее к себе. В конце концов Рита возненавидела отца, а его новую жену — еще пуще. А мать она с детства терпеть не могла. Когда говорила о ней, вся тряслась от злости, просто страшно было на нее смотреть.
«Эта ненависть потом прошла через всю ее жизнь… Родители у нее ущербные, потому и вырастили чудовище».
— Поначалу мы Риту жалели, — тихо продолжала Таисия. — Бывало, она совсем распоясается, но мы ее оправдывали — ведь при живых родителях сирота. Мама нам с Алисой твердила: «Доченьки, Рита такая озлобленная потому, что ей пришлось несладко. Мыслимое ли дело — мать с отцом от нее отказались! Потерпите, она потом поймет, что мы ее любим, и станет добрее». Не стала Рита добрее — еще злее делалась, когда видела, что мы молчим, плачем, но никому не жалуемся. Нам с сестрой как-то сказала, уже после того, как мама умерла: «Все равно я вас изведу, сделаю все шито-крыто, на меня никто и не подумает». Тогда сестра написала дяде Володе, маминому брату, и он приехал. Рита только силу понимала. Дядя Володя ей пообещал: «Попробуй тронь Таю с Алисой, я тебе лично руки-ноги и хребет переломаю, останешься калекой. И на меня тоже никто не подумает». Тогда она испугалась. Прикинулась, будто сгоряча грозилась, — мол, и в мыслях ничего плохого не держала. Дядька у нас добрый, как и мама, отходчивый. «Черт с ней, — говорит. — Все ж Рита моя родная племянница, хоть и дрянь. Соберу денег сколько смогу и дам ей». Мы с Алисой тоже занимали, но нам-то много никто не ссужал. Да и продать было нечего — ценных вещей не имелось, трудно жили — у мамы пенсия, а Ритины родители редко присылали деньги и понемногу. Но все же откупились от нее. Больше мы ее никогда не видели. И вот спустя столько лет опять наши пути пересеклись…