Страница 51 из 97
Верная боевая подруга с сомнением покачала головой — не верилось ей, что Рита Незнамова и в самом деле была такой. Да и в отношении мнения Зои у нее были определенные сомнения — известно, что ни одна женщина не скажет про другую ничего хорошего, обязательно найдет чем уесть. Тем более в такой ситуации — в Сергея Мартова были влюблены очень многие девушки, Зоя и ее сокурсницы наверняка были в их числе, а достался он серой мышке Рите, вот они и злобились, прохаживаясь по ее адресу. Слова «подлюка», «дрянь» и прочие — всего лишь ярлыки. При соответствующем негативном настрое нелицеприятными словами можно обозвать любую знакомую, а уж удачливую соперницу — тем более. Если бы Зоя привела конкретные факты, подтверждающие ее слова, тогда еще куда ни шло. Да и к фактам нужно относиться критически, делая скидку на Зоину предвзятость.
— Ладно, ребята, — завершила она предварительный обмен мнениями. Ясно одно — пока ничего не ясно.
Алле не хотелось звонить Сергею при сокурсниках и частных сыщиках вряд ли удастся выдержать нейтральный тон, да и не смогла бы она говорить с ним по-деловому.
Выйдя из офиса «Самаритянина», она удивилась, не увидев «вольво» верного оруженосца. Решив, что тот припарковал машину возле входа в «Приму» — с другой стороны здания, — Алла заглянула в записную книжку и набрала номер мобильника Сергея. Тот ответил сразу.
— Серж, это я. Ты сейчас можешь говорить?
— Могу. Я уже соскучился.
— Я тоже. Когда ты освободишься?
— Как только пожелаешь.
— Тогда я уже пожелала.
— Где встретимся?
— Есть предложение съездить в мой загородный дом. Секундная заминка. Ясно, Сергей понял, что сегодня она уже не может пригласить его к себе домой. Но видимо, надежда на скорую встречу и заманчивая перспектива провести с ней еще одну ночь перевесили:
— Отлично!
— Тогда диктуй адрес того места, где сейчас находишься, мой верный оруженосец доставит меня туда, я пересяду к тебе, а завтра ты привезешь меня в Москву.
— Пиши. — Он назвал ей адрес редакции. — Жду с нетерпением.
— Еду к тебе с неменьшим нетерпением, — ответила она.
Убрав мобильник в сумочку, Алла завернула за угол и увидела, как в арку въезжает знакомый черный «вольво».
— Где ты был? — удивилась она.
Толику не хотелось признаваться, что все ночи и каждую свободную минуту он дежурит возле дома Филиппа.
— Обедал, — соврал он.
…Для встреч с журналистами экс-мадам Бобкова, а ныне убежденная девственница Изабелла Астралова, в шестой раз осчастливившая мир своим присутствием, надевала соответствующий ее новому облику наряд.
Над ее туалетами и антуражем комнаты для приемов трудились хорошие модельеры и дизайнеры, но «неземное существо» имело собственные взгляды, как «сделать красиво», и замучила всех капризами.
Имиджмейкер и прочая высокооплачиваемая обслуга за глаза потешались над ее дилетантскими советами, а дизайнер возводил очи горе и с чувством произносил. «Sus docet Minervam!».[33]
В итоге получилось то, что получилось писательница была облачена в длинную многослойную, неопределенного цвета хламиду в стиле «свингер», спускавшуюся от шеи к щиколоткам многочисленными волнами и полностью скрывавшую ее лишенное соблазнительных выпуклостей тело, на голове у новоявленной звезды красовалось нечто немыслимое, ею самой придуманное, помесь тюрбана со шлемом, а лицо прикрывал полупрозрачный лоскут причудливой формы.
Встречая гостя, хозяйка томно возлежала на низкой оттоманке в позе герцогини Альбы,[34] рядом дымилось нечто вроде кальяна, — по ее задумке, это курился фимиам, — говорила она мало, глуховатым «потусторонним» голосом, время от времени роняла непонятные фразы, которые мог связать воедино и придать им какой-то смысл лишь ее толмач, он же по совместительству литагент.
В общем, писательница-«девственница» Изабелла Астралова в созданном коллективным разумом имидже очень себе нравилась Журналисты регулярно навещали будущую звезду пера в ее обители, каждый раз унося несколько зеленых купюр, а в периодике появлялись все новые и новые статьи, живописующие непохожесть Астраловой на простых смертных Газетно-журнальный материал иллюстрировали красочные фото особо эффектных уголков жилища «оригиналки», но самой писательницы на снимках не было, что интриговало читателей.
— Я бесплотный дух, вы видите лишь бренную оболочку, но это обман зрения, — вдохновенно врала новоиспеченная мадам Астралова, а интервьюеры бойко строчили в блокнотах — записывать свои откровения на диктофон она категорически запрещала, ведь голос «бесплотного духа» не может быть прозаически воспроизведен техникой.
Идею не показываться публике, не печатать фотографии в периодике и на обложках книг подал ее личный имиджмейкер Даниил Фаргин. Сама будущая знаменитость была отнюдь не прочь полюбоваться на растиражированное красочное изображение собственной физиономии и даже намеревалась обеспечиться плакатами на манер постеров поп-звезд, но Даниил ее отговорил, аргументировав так:
— Чем больше загадочности, тем лучше для вашего имиджа. Пусть читатели сами домыслят ваш образ.
Посмотрев на разочарованную мину заказчицы, он подумал. «Да тебя ни грим, ни десять пластических операций не сделают привлекательной Брыли-то твои хирурги подтянут, фотографы подретушируют все, что надо, а вот стервозность взгляда и выражения лица никак не скроешь».
Алла все больше удивлялась на себя — с Сергеем она даже в постели ведет себя не так, как с другими любовниками.
Ее недаром называли тигрицей — не только за бойцовский характер, но и за неукротимый темперамент. А теперь ей уже был неинтересен секс-марафон, хотелось утонченной нежности. Сергей был именно таким — нежным и ласковым любовником. Даже его прикосновения казались ей не эротическими ласками, а поэзией. С ним — песнь песней, а не банальный секс.
Наконец-то Алла поняла, что для влюбленной женщины не столь важно физическое удовлетворение. Что оргазм! Всего несколько секунд удовольствия. Когда любишь — даже взгляд любимого волнует сильнее, чем умелые эротические ласки искушенного в сексуальной технике, но нелюбимого партнера. А уж когда любимый мужчина чуть прикасается, тело словно охватывает огнем, все внутри дрожит и даже не очень-то хочется высшего экстаза, — ведь тогда возбуждение пойдет на спад. Гораздо приятнее ласкать друг друга до полного изнеможения, отсрочивая вожделенный пик. Сладкая пытка.
Все эти ощущения были ей незнакомы, и Алла уже в который раз подумала, что многие годы обделяла себя, растрачиваясь на случайных партнеров, ничего не значащих в ее жизни.
Оказывается, она совсем не знала себя. Не знала и Сергея и сейчас будто открывала его заново.
В интимной жизни, когда снята не только одежда, но и многие психологические преграды, люди имеют возможность открыть в партнере много неожиданного.
Бывают, конечно, разочарования, и их в ее прошлом случалось немало. Пылкий влюбленный, не скупящийся на красивые слова, может предстать беспомощным, жалким и смешным, когда дело дойдет до постели. Или отъявленным эгоистом. Куда девался его романтический образ?! Вот он, обнаженный не только физически, но и психологически, и его новый облик непригляден.
Но случается и наоборот — познав близость, мужчина и женщина лучше узнают друг друга и понимают, что они родственные души, и им хорошо вместе не только в сексуальном плане, но и в эмоциональном.
Именно так было у нее с Сергеем. Они провели вместе всего лишь неполных двое суток, но стали так близки, что оба удивлялись, — как же могли так долго жить друг без друга?! Как много времени потеряли зря, даря своим вниманием неподходящих людей!
«В моей душе будто открылись какие-то шлюзы, и я за короткий срок наверстываю упущенное — то, что недолюбила все эти годы, — мысленно говорила себе Алла. — Две недели назад, сидя в кабинете и размышляя, почему моя душа мается, я подумала, что мне, быть может, не хватает романтических отношений. Тогда я посмеялась над собой, а ведь это правда… Мне и в самом деле хотелось романтики, и вот теперь я обрела желаемое, вновь став возлюбленной неисправимого романтика…»
33
Невежда поучает сведущего (лат.)
34
Герцогиня Альба — возлюбленная испанского живописца Франсиско Хосе де Гойи, позировавшая ему для картин «Маха обнаженная» и «Маха одетая».