Страница 22 из 97
— А почему следил за тобой?
— Полагаю, альфонс всего лишь хотел создать впечатление, будто наша встреча случайна. Есть у меня подозрение, что ему стало известно о моих успехах в роли частной сыщицы и умении отмазать своих знакомых от тюряги. На данный момент он просил сделать ему алиби, и это наводит меня на очень нехорошие предположения.
Секретарша принесла холодной минералки, но приятели все равно обливались потом.
— Кстати, Эдик, тут звонили литагенты из Саратова, у них есть на примете способный парень.
— Да ну их! — отмахнулся издатель. — Они столько туфты нагнали! Насобирали авторов, готовых работать за копейки, и везут разную муру в Москву мешками. А дешевое хорошим не бывает.
— Согласен, эти ребята предлагают в основном халтуру. Но посмотреть стоит. А вдруг?
— Сколько ему лет?
— Двадцать пять.
— Молодых я, честно говоря, не люблю — жизненного опыта ни на грош, откуда им черпать фактуру для произведений?
— Но ведь и среди молодых встречаются таланты.
— Бывает, — кивнул Нечаев. — Но и фанаберии немало.
— Ну, это не проблема.
— Это так, но, на мой взгляд, писатель должен хорошо знать то, о чем пишет Как бы талантлив он ни был, но если не способен создать яркие типажи — его книги не пойдут. Когда автор вплетает в судьбы героев элементы собственной биографии или имеет реальные прототипы, то получается достовернее, жизненнее, читатели ему верят. А если людям не нравятся книги писателя, то его никогда не сделаешь звездой, как ни раскручивай. Нужно, чтобы наличествовали оба компонента: и произведения были хороши, и в автора надо вложиться. Мои редакторы профессионалы высокого класса, стиль они отшлифуют, но в романе должна быть душа. Не будет же редактор вкладывать собственную душу в произведение каждого автора — они разные люди, мыслят и чувствуют каждый по-своему.
— Идеалист ты, Эдик, — усмехнулся Яков.
— Может быть. Но я тебе честно скажу — люблю своих авторов почти как детей, — тех, кого сам выпестовал. Мне есть чем гордиться, и я этого не скрываю.
— Так что насчет саратовского парня?
— Ладно, пусть привезут рукописи. Рецензенты посмотрят, стоит ли с ним связываться.
— Литагенты его очень хвалят.
— Литагенты всегда хвалят. У них есть товар, и они его продают, получая немалый процент. Не продадут — останутся на бобах.
— Ты и меня к ним причисляешь? — рассмеялся собеседник.
— При чем здесь ты? У тебя иные задачи — чтобы твои подопечные соблюдали условия договора.
— Ну ладно, Эдик, я поехал.
— Да и мне пора. Устал сегодня. Эта пиранья все соки из меня высосала. Кстати, где ты ее устроил?
— Пока живет у меня на даче.
— Одна?
— Я же говорил — за ней приглядывают.
— Опасаешься, что эта акула нас подставит?
— Может. Страшная женщина.
— Написала бы она мемуары «Как я стала убийцей» — был бы бестселлер, невесело пошутил Эдуард Леонидович.
Алла решила не посвящать Ларису в свой планы — та слишком впечатлительная, из-за любой ерунды переживает, казнится и винится. От лишней информации не умнеешь, а хуже спишь. Она сама разберется с Филиппом, а потом оповестит подругу, что тот уже не опасен.
— Домой, Толян, — приказала она верному оруженосцу.
Набрав номер телефона Виталия Рылеева, она сказала после обмена приветствиями:
— Напарник, ты мне нужен. И не только ты, но и Ленька Кудрявцев.
— Опять затеяла расследование?
— Желается мне, чтобы вы с Ленчиком квалификацию не потеряли, а то занимаетесь всякой ерундой, — в гон ему ответила верная боевая подруга.
— Где встретимся?
— У меня. К приходу Олега мы будем мирно пить чай или что покрепче, и мой любимый мужчина поверит, что я весь день блюла режим, развлекаясь ничегонеделанием и легкими разговорами в вашем приятном обществе. Он мужик деликатный и ничуть нам не помешает.
— Через час прибудем, — пообещал ее бессменный напарник. — Готовь что покрепче.
Она приехала первой — от Лариного дома всего четверть часа езды. Олег еще не пришел, и Алла порадовалась — не придется оправдываться.
Счастливый сэр Персиваль запрыгнул хозяйке на руки, обнял лапками за шею, облизал шершавым язычком ее подбородок и заурчал, чрезвычайно довольный.
— Толян, между прочим, домашние звери — замечательные психотерапевты. Думаешь, Персюха просто так урчит? Нет, он проводит сеанс психотерапии мол, ты устала, расстроена, а я тебя успокою. Наукой установлено, что в кошачьем «мр-р-р» есть какие-то очень полезные децибелы, умиротворяющим образом воздействующие на человеческую психику и способствующие излечению многих болезней.
О том, что такое децибелы, необразованный Толик не имел даже приблизительного понятия, равно как никогда не слышал мудреного слова «психотерапия», но и без науки прекрасно знал, что всеобщий любимец может поднять настроение. Из всего сказанного обожаемой начальницей он понял лишь одно и забеспокоился:
— А че ты расстроилась-то?
— Да Ларка опять влипла в хреновую ситуевину.
— А че?
За последние месяцы они провернули уже не одно деликатное дело,[14] а потому Алла не стала ничего скрывать:
— Помнишь, в аэропорту к нам подошел парень по имени Филипп? Оказывается, три года назад он охмурил мою подружку, а потом взял у нее денег будто бы на организацию своей выставки. Бабки, разумеется, не вернул. Но это-то фигня на постном масле. Проблема в том, что Фил сфотографировал Парку в откровенном виде, а теперь решил слупить денежек за эти снимки. Другие ухажеры у нее долго не задерживались, а с Казановой она уже год. Филя смекнул, что у них серьезно, а значит, она не захочет, чтобы эти снимки попали в руки Игоря. Тот ведь ужасно ревнивый, даже Ларкино прошлое приводит его в бешенство. Прошлое-то оно прошлое, но иногда грехи прошлого наплывают угрожающей тенью на настоящее. Вот подружка и перепугалась до дрожи во всех печенках. Филипп вдруг решил шантажировать ее этими фотками из-за того, что сам влип в криминальную историю. Свистит, будто его подставили, но я ему не верю. Замазан он в этом деле, и сильно замазан, руку на отсечение даю. Вчера Филя прикатил ко мне и просил сделать ему алиби, но этого ему показалось мало, и потом он позвонил Ларке. Видно, решил податься в бега, а потому ему срочно понадобились деньги.
Верный оруженосец слушал ее с напряженным вниманием. Аллин слог был слишком сложен для его восприятия, но самое важное он уяснил: Филипп представляет угрозу для самой близкой подруги его повелительницы, а за Ларису он был готов собственноручно свернуть шею любому обидчику. Некоторое время Толик размышлял, а потом выдал:
— Зазря я тада не вмазал ему до кровавой юшки, он бы к вам не полез, урод. Слабак же, сразу видать. Давай адрес, щас сгоняю к нему, — решил он проблему оптимальным, на его взгляд, способом.
— И что ты сделаешь?
— Дак врежу по кумполу, враз Ларкины фотки отдаст.
— Вообще-то это мысль… — задумалась Алла. — Можно обойтись и без физических мер воздействия. Красавчик Филя переорет, едва тебя увидит, побоится, что ты попортишь его смазливенький фейс.
— Врезать надо, — авторитетно заявил ее Санчо Панса. — Таких уродов только кулаком учить. Че этот гад Ларку-то пугает? Да и бабки у ней спер.
— Нет, Толян, ты уж его не мордуй. Хоть он и мерзавец, но все же почти неделю был моим бойфрендом. В память о нашем романе пусть живет.
— Лады тада, — сказал верный оруженосец, вставая. Алла написала адрес Филиппа и протянула Толику листок со словами:
— Возьми у него не только снимки, но и фотопленку. Устрашай его словесно, но не бей.
Проводив Толика, Алла попросила экономку:
— Зося Павловна, помогите мне, пожалуйста, переодеться, а потом накройте в гостиной стол на четверых, — и направилась в спальню.
14
Диля Еникеева. «Женщин обижать опасно».