Страница 10 из 37
1913-й – год знаменитых Русских сезонов в только что отстроенном Театре Елисейских Полей (авеню Монтень, 13—15, в двух шагах к югу от проспекта). То была самая триумфальная, с легким привкусом скандала, антреприза в истории балета. Чего стоит одна «Весна священная» Стравинского в хореографии Нижинского и декорациях Рериха… Тут, кстати, случился типичный «елисейский» анекдот. Взыскательная публика, не видевшая прежде ничего подобного и по привычке приняв авангард за надувательство, «Весну» освистала. Казалось бы, все потеряно. Но Дягилев спас положение. Он надел совершенно «ортодоксальный» цилиндр, взял в руки абсолютно респектабельную трость, вышел на сцену и, не стесняясь во французских выражениях, прямо объяснил недовольным, что они – темные, невежественные ослы, противники прогресса в искусстве и не понимают моды. В течение всех последующих спектаклей «Русского сезона» зрители ревели от восторга, и каждый бдительно следил, чтобы у него это получалось не тише, чем у соседа. Все-таки Дягилев был большим знатоком гламурной психологии Парижа. Недаром его именем назвали площадь возле Гранд-опера…
По Елисейским Полям, как мы убедились, можно и нужно фланировать в любое время суток. Есть, впрочем, важное условие – ясная погода. Вероятно, ни для какой другой из важнейших улиц мира она не играет такой роли. Атмосферные осадки «снимают» здесь перспективу, а когда ясно и вы уже исходили вдоль и поперек парижскую «ярмарку тщеславия», непременно остановитесь еще раз напоследок у площади Согласия. Или даже еще дальше – у самой пирамиды Лувра. Остановитесь – и обернитесь снова лицом к «райской магистрали». Приглядитесь: вот за далекой и «маленькой» на таком расстоянии Триумфальной аркой возвышаются гигантские параллелепипеды и кубы Дефанса – вызывающе урбанистического района, которым Париж обзавелся из желания доказать всем: косность ему чужда. И в вопросах моды он по-прежнему впереди планеты всей… Но я отвлекся. Приглядитесь – не замечаете ли вы в этой блистательной перспективе какой-нибудь особенности? Что объединяет ее композиционно?
Поля плавно, еле заметно поднимаются, несмотря на многовековые «уравнительные» усилия градостроителей. Поэтому, если двигаешься по магистрали к площади Звезды и дальше, по авеню Великой Армии через Сену в сторону Большой Арки Дефанса, получается небольшое, но все же восхождение. Таким образом физическое движение совпадает с путем познания. Логика прогулки – с логикой истории: от обелиска времен Рамсеса Великого мимо памятника мятежной наполеоновской славы – в авангардный город будущего. От воды к воде через огонь: взгляните на карте, как «обтекает» Сена весь район Елисейских Полей. А мемориал Неизвестного солдата окажется почти посередине… Будничная толпа, привычная к перемещениям по идеально распланированному «раю», вряд ли обращает внимание на эту «божественную симметрию». Да и непосильно для человеческого сознания каждый выход на какую-то, пусть даже очень особенную, улицу осознавать как ритуал.
Но в час, когда окидываешь Елисейские Поля прощальным взглядом, перед тем как уехать (в соседний округ или на другой континент – неважно) – в этот час отчетливо понимаешь: у них, «елисейцев», этот ритуал в крови. В походке, жестах, манерах и привычках.
И ничто не сбивает этот ритм небрежного «отправления культа»: ни динамика современной деловой жизни, ни, наоборот, отсутствие четкой цели движения по «Элизиуму». Пеструю толпу и нескончаемый поток автомобилей, восходящий на Поля и нисходящий от них не остановить – это и есть вечное священнодействие в веселом «языческом храме». Оно не имеет начала и конца. Разве что кульминацию: когда солнце на закате посылает последний луч сквозь Триумфальную арку прямо на золотой шпиль Египетского монумента.
Андрей Толстой | Фото Александра Лыскина
Планетарий: Тайны особой субстанции
По массе твердые частички пыли составляют ничтожно малую часть Вселенной, однако именно благодаря межзвездной пыли возникли и продолжают появляться звезды, планеты и люди, изучающие космос и просто любующиеся звездами. Что же это за субстанция такая – космическая пыль? Что заставляет людей снаряжать в космос экспедиции стоимостью в годовой бюджет небольшого государства в надежде всего лишь, а не в твердой уверенности добыть и привезти на Землю хоть крошечную горсточку межзвездной пыли?
Пылью в астрономии называют небольшие, размером в доли микрона, твердые частицы, летающие в космическом пространстве. Часто космическую пыль условно делят на межпланетную и межзвездную, хотя, очевидно, и межзвездной вход в межпланетное пространство не запрещен. Просто найти ее там, среди «местной» пыли, нелегко, вероятность невысока, да и свойства ее вблизи Солнца могут существенно измениться. Вот если отлететь подальше, к границам Солнечной системы, там вероятность поймать настоящую межзвездную пыль весьма велика. Идеальный вариант – вообще выйти за пределы Солнечной системы.
Пыль межпланетная, во всяком случае, в сравнительной близости от Земли – материя довольно изученная. Заполняющая все пространство Солнечной системы и сконцентрированная в плоскости ее экватора, она родилась по большей части в результате случайных столкновений астероидов и разрушения комет, приблизившихся к Солнцу. Состав пыли, по сути, не отличается от состава падающих на Землю метеоритов: исследовать его очень интересно, и открытий в этой области предстоит сделать еще немало, но особенной интриги тут, похоже, нет. Зато благодаря именно этой пыли в хорошую погоду на западе сразу после заката или на востоке перед восходом солнца можно любоваться бледным конусом света над горизонтом. Это так называемый зодиакальный – солнечный свет, рассеянный мелкими космическими пылинками.
Куда интереснее пыль межзвездная. Отличительная ее особенность – наличие твердого ядра и оболочки. Ядро состоит, по-видимому, в основном из углерода, кремния и металлов. А оболочка – преимущественно из намерзших на поверхность ядра газообразных элементов, закристаллизовавшихся в условиях «глубокой заморозки» межзвездного пространства, а это около 10 кельвинов, водорода и кислорода. Впрочем, бывают в ней примеси молекул и посложнее. Это аммиак, метан и даже многоатомные органические молекулы, которые налипают на пылинку или образуются на ее поверхности во время скитаний. Часть этих веществ, разумеется, улетает с ее поверхности, например, под действием ультрафиолета, но процесс этот обратимый – одни улетают, другие намерзают или синтезируются.
Сейчас в пространстве между звездами или вблизи них уже найдены, разумеется, не химическими, а физическими, то есть спектроскопическими, методами: вода, оксиды углерода, азота, серы и кремния, хлористый водород, аммиак, ацетилен, органические кислоты, такие как муравьиная и уксусная, этиловый и метиловый спирты, бензол, нафталин. Нашли даже аминокислоту – глицин!
Интересно было бы поймать и изучить межзвездную пыль, проникающую в Солнечную систему и наверняка падающую на Землю. Проблема по ее «отлову» нелегка, потому как сохранить свою ледяную «шубу» в солнечных лучах, тем более в атмосфере Земли, мало какой межзвездной пылинке удается. Крупные слишком сильно нагреваются – их космическая скорость не может быстро погаситься, и пылинки «обгорают». Мелкие, правда, планируют в атмосфере годами, сохраняя часть оболочки, но тут уж возникает проблема найти их и идентифицировать.
Есть еще одна, очень интригующая деталь. Касается она той пыли, ядра которой состоят из углерода. Углерод, синтезированный в ядрах звезд и уходящий в космос, например, из атмосферы стареющих (типа красных гигантов) звезд, вылетая в межзвездное пространство, охлаждается и конденсируется – примерно так же, как после жаркого дня собирается в низинах туман из остывших паров воды. В зависимости от условий кристаллизации могут получиться слоистые структуры графита, кристаллы алмаза (только представьте – целые облака крошечных алмазов!) и даже полые шарики из атомов углерода (фуллерены). А в них, возможно, как в сейфе или контейнере, хранятся частички атмосферы звезды очень древней. Найти такие пылинки было бы огромной удачей.