Страница 11 из 25
Роза ветров: Перст архангела Михаила
Во времена древних римлян Мон Сен-Мишель еще не был островом. Мрачную необитаемую скалу, омываемую волнами Атлантики, называли тогда Могильной Горой – возможно, кельты использовали это место для своих захоронений. Друиды приходили сюда поклоняться заходящему солнцу, и римляне впоследствии еще долго сохраняли этот ритуал. В лучах погружающегося в море светила рождались ослепительные легенды: согласно одной из них именно на Могильной Горе был тайно похоронен Юлий Цезарь – в золотом гробу, в золотых сандалиях…
В V веке часть берега опустилась под воду, Могильная Гора превратилась в остров, отделенный от материка почти шестикилометровой полосой моря. Лишь дважды в сутки, в отлив, море обнажало илистое дно и открывало опасный проход к острову.
Собственная история Мон Сен-Мишеля началась в 708 году, когда одному епископу из городка Авранш явился во сне архангел Михаил и повелел построить на Могильной Горе часовню. Поначалу Обер – так звали епископа, позднее причисленного к лику святых, – был охвачен сомнениями: ни первое, ни даже второе явление архангела его не убедило. В третий раз архангел Михаил, вновь вторгшийся в мирный сон священника, был окружен грозным и величественным сиянием: повторив свой прежний приказ, он стукнул нерешительного нормандца лучистым перстом по лбу. Пробудившись ото сна, Обер нащупал на черепе вмятину и, уже не раздумывая, отправился к Могильной Горе.
Чудеса сопровождали строительство часовни. Громадный валун, занимавший площадку на вершине горы, скатился вниз от прикосновения ноги ребенка. Каменистый остров посреди моря был лишен пресной воды. Но Святой Обер, уже ощутивший чудодейственное прикосновение архангела, ударил посохом о скалу, и из-под нее забил целебный источник. Да и сам Михаил, окруженный небесным сиянием, изредка являлся строителям темными, грозовыми ночами.
С тех пор как на Мон Сен-Мишеле поселились монахи-бенедиктинцы, тысячи людей стали приходить к острову, чтобы заслужить покровительство архангела Михаила – сокрушителя дьявола, охраняющего от зла. Многие гибли в зыбучих песках бухты, тонули в приливных волнах, так и не добравшись до заветной цели. Рассказывают легенду об одной женщине, которая на последнем месяце беременности отправилась в одиночку к Мон Сен-Мишелю. Выйдя на берег бухты и увидев впереди столь близкий и манящий силуэт Горы, она, поддавшись иллюзии, пошла через пески, но не рассчитала силы: расстояние оказалось слишком велико. Начался прилив. Ветер усилился, из-за Горы показались пенистые языки быстро приближавшегося моря. Женщина поняла, что погибает, легла на песок, приготовившись к смерти и умоляя Деву Марию о поддержке. Ревущее море сомкнулось вокруг нее, но – о чудо! – образовав подобие водяной башни, волны даже не коснулись бедной женщины. Оставаясь внутри этого чудесного «колодца», женщина разрешилась мальчи ком и, когда море схлынуло, крестила своего младенца морской водой. Рыбаки, отправившиеся на поиски тела, были поражены, найдя ее целой и невредимой с ребенком на руках. В память об этом чуде, произошедшем в 1011 году, Гильдебер, тогдашний настоятель аббатства, установил в бухте громадный крест. Долгое время он возвышался посреди песка и волн, пока море не поглотило его…
Бухта Мон Сен-Мишель всегда славилась своими приливами – перепад между самым высоким и самым низким уровнями моря достигает здесь рекордной величины 15 метров. Из-за малых глубин и ровного дна море во время отлива отступает от берега на 15—20 километров, назад же возвращается обычно со скоростью пешехода – около 4 км/ч, хотя, говорят, кое-где при сильном попутном ветре эта скорость может вырасти и до 30 км/ч. Легенды о приливах, догоняющих всадника, рассказы о повозках, бесследно исчезающих вместе с лошадьми в громадных зыбунах, описания ужасной гибели путников, затянутых в мокрый песок, – чего во всем этом больше, правды или вымысла?
Отлив в бухте всегда начинается как-то неожиданно: еще недавно всюду, куда ни кинь взгляд, плескалось белесовато-мутное море, как уже везде проступил такого же цвета песок, коварством которого были «загипнотизированы» почти все французские классики – от Гюго до Мопассана. Песок этот кажется вполне безобидным, пока не спустишься на его предательски зыбкую, всю в лужах от недавно отступившей воды поверхность. Дело в том, что песок бухты больше похож на ил, он плотен, когда высыхает, но, смешиваясь с водой, превращается в вязкую глинистую массу. Дно во множестве изборождено руслами речушек и ручьев – и именно они, по-видимому, и представляют реальную опасность. Потоки воды легко разжижают песок, и в руслах (а также и под руслами) даже небольших ручейков могут образоваться те коварные зыбуны, в которые рискует угодить излишне самонадеянный путешественник. И хотя сегодня вблизи Мон Сен-Мишеля уже не бывает столь драматических приливов, как раньше, мало кто рискует отправляться на прогулку по дну бухты, не зная «расписания» моря.
За тысячу лет приливы принесли в бухту столько песка, что береговая линия продвинулась к западу почти на 5 километров, вплотную приблизившись к Мон Сен-Мишелю. Люди завершили этот процесс, построив в 1879 году дамбу, по которой теперь мчатся автомобили. Сегодня Мон Сен-Мишель бывает настоящим островом только 2—3 раза в год, когда особенно сильные приливы захлестывают шоссе. Благодаря дамбе количество людей, ежегодно посещающих Мон Сен-Мишель, превышает 2,5 миллиона, скоростные поезда TGV доставляют сюда из Парижа однодневных экскурсантов – но на самый верх Горы, где расположены церковь XI века и монастырь Ла-Мервей, поднимается не более трети всех прибывших.
Традиция паломничества к Мон Сен-Мишелю уходит корнями во времена cв. Обера, но и сегодня люди едут к Горе не только отдавая дань моде, – многие стараются задержаться здесь на несколько дней. Вечерами, когда Мон Сен-Мишель покидают автобусы с туристами, улица Гранд-Рю, ведущая наверх, становится менее оживленной, пустеют залы монастыря. Эти предвечерние часы – лучшее время для знакомства с архитектурным ансамблем Мон Сен-Мишеля.
Строительство монастырской церкви началось в 1023 году и продолжалось почти столетие. Башня и неф, выстроенные в романском стиле, сохранили первоначальный вид. Церковь поднялась высоко над Горой (привычного всем шпиля на башне, правда, еще не было) и сразу была атакована молниями. Каждые 25—30 лет на острове вспыхивали крупные пожары. А после того как в 1204 году Франция присоединила к себе Нормандию, строптивый Мон Сен-Мишель был предан огню уже по воле людей.
Старое аббатство полностью сгорело, и в 1211-м французский король Филипп II, желая, очевидно, искупить свой грех перед архангелом Михаилом и его сожженной обителью, начал строительство знаменитого аббатства Ла-Мервей (в переводе – «чудо»). Всего за 17 лет– срок невероятный для того времени – был создан архитектурный шедевр, считающийся ныне общепризнанным образцом средневековой готики.
Поражающий своими размерами Ла-Мервей выстроен на узкой скале и поэтому, в отличие от других монастырей, имеет вертикальную структуру: он состоит из двух трехэтажных секций. Восточная секция, по замыслу создателей, предназначалась для удовлетворения телесных потребностей. На первом этаже располагался зал для наиболее бедных паломников, здесь они должны были жить и питаться. Над ними – в зале для гостей – аббат принимал и потчевал высокопоставленных персон, третий этаж представлял собой трапезную для монахов. В западной секции первый этаж занимала кладовая. На втором располагался Рыцарский зал, который со своими огромными печами фактически служил для обогрева монастыря. Этот зал, первоначально носивший название скрипториум, предназначался для работ с манускриптами, однако в нем было слишком темно, поэтому все рукописные работы монахи осуществляли в трапезной, где из необычно узких, высоких и близко расположенных окон лился ровный и ясный свет. Третий этаж в западном крыле занимала крытая галерея – своеобразный «приют спокойствия», предназначавшийся как для чтения и размышлений, так и для прогулок монашеской братии. Уникальная архитектура этой галереи, словно висящей между небом и землей, по выражению одного из летописцев монастыря, «позволяла Господу спуститься к человеку, не потеряв своего величия».