Страница 9 из 35
Впрочем, ему и некогда было заниматься новым шедевром – ведь он был модным художником, писавшим портреты на заказ. А потому он спешил, спешил. Может быть, глядя на него, Гоголь написал свой гениальный «Портрет». А может, «Оборона Пскова» не задалась потому, что время классицизма уже проходило и Брюллов чувствовал свое бессилие перед иными временами…
Тяготение к новым формам испытывал даже сам Николай I, увлеченный неоготикой. Он, как будто втайне от своей пышной ампирной столицы, строил для себя, для души особый, «готический», мир в любимом им Петергофе. Неоготика отвечала настроениям Николая. Он хотел жить не в раззолоченном, обозреваемом со всех сторон дворцовом пространстве, а в своем «поместье», в небольшом уютном доме, построенном, как у англичан: возле развалин родового замка, неподалеку от вросшей в землю старинной капеллы, чей каменный пол истерт башмаками десятков поколений прихожан. Таким стал его «Коттедж» – любимый царем и его семьей загородный дворец.
Впрочем, внешне все ценности ампира, как и ценности жизни Николаевского Петербурга, оставались на своих местах. Никто не смел усомниться в принятом порядке вещей или косо посмотреть на Исаакий. Как символ этого ампира и неоспоримого величия самодержавия, гордо и победоносно возвышался он над городом. Нет слов – собор был прекрасен, прекрасны были и блистательные портреты Брюллова, которыми, как некогда «Последним днем Помпеи», восхищались люди. Но и Исаакий, и брюлловские портреты прелестных женщин, и весь ампирный Петербург середины XIX века, хоть и дышали той совершенной, изящной красотой, присущей осеннему саду, прекрасному и одновременно печальному, к совершенству которого, кажется, уже и нечего добавить, но…
Мы-то знаем, что та красота была красотой увядания… •
Евгений Анисимов, доктор исторических наук, профессор
Досье: Кремниевая лихорадка
Своеобразная историческая экспедиция в Силиконовую долину начала XXI века показывает, что для возникновения Чуда требуется нечто большее, чем благоприятный климат, некоторое количество инженеров и программистов, венчурных капиталистов, охотников за мозгами и складов, заполненных электронными компонентами… Сразу следует оговориться, что английское словосочетание “silicon valley”, по всей вероятности, является плохо переведенной однажды игрой слов “на местном диалекте”, прочно укоренившейся в сознании большинства. Хотя правильно эту территорию – крупную промышленную городскую агломерацию, протянувшуюся на 40 километров от Сан-Хосе на юго-востоке до города Пало-Алто на северо-западе штата Калифорния, – называть Кремниевой долиной. Поскольку именно кремний (в переводе с латинского – Silicium, а уж никак не Silicon) лег в основу массового производства полупроводников, давшего толчок развитию Высоких Технологий.
Итак, Кремниевая долина. Выглядит это примерно так. Грани гор поднимаются вокруг нее наподобие стенок огромного медного сотейника, где на огне из колоссальных амбиций и невероятных денег все и вся кипит, шкварчит, лихорадочно брызгает и фонтанирует. Если сравнить это “блюдо” со знаменитой бостонской “Подковой” – высокотехнологичной промышленностью, сосредоточенной в основном вокруг 128-го шоссе, полукольцом опоясывающего город, то последний в этом смысле будет похож на мило сервированный, но вполне пуританский воскресный обед. Если же – с Сиэтлом, логовом Microsoft, – то на огромный ломоть барбекю от папаши Гейтса, приправленный горошком, скатывающимся с одноразовой бумажной тарелки.
Долина штата Калифорния – это ни то и ни другое, это именно громадный котел, заполненный самыми разнообразными компонентами и щедро политый невообразимыми приправами. Причем котел этот с огня не снимается никогда.
Запутанные суперскоростные автомагистрали пронизывают индустриальные мегапарки и оплетают одноэтажные домишки-ранчо с пасторальными садиками. Самые высокие ориентиры ландшафта – башни линий электропередачи и сотовые вышки мобильной связи. Реальная же работа делается в тишине офисных кабинок, где, уставившись в экраны мониторов, каждый участник этой “кухни” пытается создать нечто, никогда не существовавшее прежде. Суть ощущения жизни здесь – в непрекращающемся творческом, креаторском процессе в сочетании с постоянным страхом потерпеть неудачу. Суть приложения усилий – момент, когда можно перейти от секретности к публичному представлению своего детища, а заодно объявить миру, что тот в скором времени будет перевернут. Не стоит думать, что рецепт данного феномена состоит лишь в том, что когда-то здесь начали перемешиваться такие составляющие, как первоклассные инженеры, программисты, хедхантеры (от headhunting – “охота за мозгами”) и управленцы вместе с изрядной толикой инвесторских денег.
Долина – нечто весьма особенное. Да, здешние университеты – превосходны. Да, трудовое законодательство Калифорнии позволяет служащим переходить из компании в компанию, когда им только заблагорассудится, причем интересно, что именно эти “перемещения” в очень немалой степени способствовали созданию уникального прецедента взаимопроникновения различных компаний и целых проектов. Да, благоприятный климат привлекает сюда специалистов, представляющих самые различные климатические пояса земного шара. Хотя большинство из тех, кто прибывает сюда именно работать, крайне редко выбираются из контор с люминесцентными лампами на свет Божий, чтобы насладиться хваленой калифорнийской погодой.
Различные популярные ныне и постоянно дискутируемые теории о преимуществах Кремниевой долины вертятся, как правило, вокруг того, насколько это место действительно продвинуто, хотя бы просто потому, что оно на протяжении последних 50 лет остается в зоне повышенного внимания. Хотя, как бы то ни было, все происходящее здесь – крайне далеко от случайности.
Конкуренция и дух соревновательности привели к появлению в Долине колоссальных электронных гипермаркетов – некоторые из них достигают размеров восьми футбольных полей. Магазины электроники работают круглосуточно и без перерывов. В них даже предусмотрена возможность сдать вещи в срочную химчистку и прачечную на то время, пока суперзанятый посетитель присматривает себе необходимые полупроводниковые компоненты. Программисты представлены агентами на манер голливудских звезд, авторы технических описаний и руководств к программному обеспечению располагают персональными портфолио в несколько тысяч страниц – рынок Долины чудовищно конкурентен. Есть рекрутеры-хедхантеры, «обрабатывающие» только сингапурских программистов. Есть хедхантеры, специализирующиеся на соблазнении исполнительных директоров компаний по производству игрушек, есть даже хедхантер-фирма, помогающая другим хедхантер-фирмам охотиться на хедхантеров. Адреналин словно бы разлит в самом воздухе. «Адреналин» – квинтэссенция слоганов, которыми начинается любое объявление в газете о найме программистов на работу.
Графство Санта-Клара. Сливы, абрикосы и вишни, полупроводники и спутники – самые разнообразные плоды удивительно богатой земли, издавна именовавшейся Долиной Услады Сердца. Исторически сложилось так, что этот сельскохозяйственный Рог изобилия помимо зерновых культур славился своими садами. В начале прошлого века культивировалась в основном слива, затем настал черед абрикосов и вишни – в 1950-е урожаи приносили своим владельцам до 65 миллионов годового дохода. Каждую весну бело-розовая цветущая кипень обещала очередной сезон процветания и достатка, обеспечивая долине Санта-Клары 10-е место среди областей Соединенных Штатов по экономическим показателям. Несколько позже область шириной 24 и длиной 38 км, расположенная приблизительно в 72 км к юго-востоку от Сан-Франциско, прославилась благодаря плодам совершенно иного рода. Это были урожаи, взращенные интеллектом, предприимчивостью и технологиями. Основанные так или иначе на полупроводниках, интегральных кремниевых микросхемах, эти плоды породили новое название для своей земли: Кремниевая долина.