Страница 14 из 35
Англию и Россию связывают давние и разнообразные связи. Известно, что еще в Киеве при дворе Ярослава Мудрого находились два англосаксонских королевича – сыновья Эдмунда Железнобокого, убитого в 1016 году. Печально знаменитый Гаральд, павший в Англии в битве при Гастингсе в 1066 году, был женат на дочери Ярослава Мудрого, Елизавете, руки которой он долго добивался. Дочь последнего англосаксонского короля Гита бежала через Данию на Русь, где стала женой Владимира Мономаха. Открытие в 1553 году Северного морского пути установило между двумя странами прочные торговые связи, оказавшиеся весьма выгодными для обеих сторон и приведшие к тесным контактам и в других сферах.
Существовала и некая мистическая нить, связующая два столь разных и, скажем прямо, не всегда политически дружелюбно настроенных по отношению друг к другу народа. Например, общий покровитель – Святой Георгий. Или андреевский флаг – общий у русского и шотландского флотов. Или сохранившееся в английской Хронике (за 967 год) предание о смерти барона Роберта Шарленда от черепа любимого коня, точно повторившего судьбу нашего Вещего Олега. Или почти идентичное сходство между последним русским императором и английским королем Георгом V (да, они родственники, но не близнецы же). И уже совсем, казалось бы, неожиданное – в XX веке английский король Эдуард, убитый в возрасте 16 лет в 978 году, то есть еще до официального крещения Руси, был провозглашен святым Русской Православной Церковью (правда, той, которая «в изгнании»).
Однако местом массового паломничества русских Англия не была никогда – как и везде, ее в России чаще уважали, чем любили. Во Франции – развлекались и приобщались к модным веяниям, в Германии – отдыхали и лечились, в Италии – сливались с прекрасным и лелеяли эстетическое чувство. В Англию же ездили в первую очередь дипломаты, деловые люди, ученые, политические изгои.
Английский характер является, с одной стороны, едва ли не самым противоречивым и парадоксальным среди европейских народов, почти все его особенности имеют и прямо противоположные свойства, а с другой – очень цельным и определенным, прослеживающимся на протяжении многих столетий. Его особенности чаще всего объясняют островным положением страны, даже термин такой появился – «островная психология». Но населенных островов в мире много, а Англия – такая одна. Видимо, понадобилось сочетание многих факторов – смешение в единое целое разных народов (бриттов, пиктов, кельтов, англосаксов и многих других), заправленное римским и норманнским завоеваниями, сдобренное тесными связями с континентальными народами, удобренное победами и завоеваниями и приправленное климатом и географическим положением, чтобы появился этот народ, столь не похожий на других европейцев.
Одной из ключевых особенностей английского характера является приверженность традициям – многие называют эту черту консерватизмом. Действительно, стремление сохранить в первозданном виде особенности быта и поведения, ритуалы и привычки, порой доведенные до абсурда – с современной и неанглийской точки зрения, – отличает англичан от большинства других народов, подвергается этими, другими, резкой критике, но и одновременно делает их туристически привлекательными для всего мира.
Про правый руль и левостороннее движение знают все. Здесь же существует запрет на любую замену окон и дверей в старых домах, что заставляет всю страну обходиться без стеклопакетов, что холодно, но терпимо. Гораздо больше неудобств доставляет английская сантехника, вызывающая бесконечное удивление у посторонних пользователей. Трудно понять, как кому-то может быть удобно умываться под двумя раздельными кранами с горячей и холодной водой. Ну, еще можно представить, что вы набираете воду в раковину и в ней плещетесь дома. Но уж совсем не понятно такое разделение в местах общественного пользования. Желание плескаться в этом случае пропадает совсем.
Дальше – больше. Традиционная английская ванна (в масштабах страны они составляют подавляющее большинство, перемены коснулись лишь столичных отелей) также имеет 2 раздельных крана и не имеет душа. По замыслу этого удивительного народа, необходимо набрать в ванну воды, напустить пены, понежиться, помыть голову (!) и вылезти, ничего не смывая. Подобным же образом моется и посуда в домах – вода набирается в раковину, как в тазик, в нее добавляется моющая жидкость, и так, без полоскания, посуда ставится на сушку. Привычный нам способ мытья посуды под проточной водой вызывает встречное недоумение англичан: «Какая неразумная трата воды!» Иногда создается впечатление, что они живут в безводной пустыне, а не на острове…
В частных гостиницах и пансионах в туалете рядом с унитазом обычно висит длинная, обстоятельная инструкция, разъясняющая гостю правила слива воды. Помните: подвесной бак с цепочкой, которая, если сильно дернуть, остается у вас в руках. Инструкция нередко заканчивается замечательной фразой: «Только после окончательного возвращения рычага на исходную позицию вы можете повторить попытку». И подобные повторения не редки…
Французы – главные оппоненты англичан, имеют храбрость критиковать последних. Остальные народы предпочитают отмалчиваться, считая, что все это делается только для того, чтобы создать неудобства для иностранцев.
Сами же англичане интуитивно чувствуют глубокую связь между формой и содержанием – поменяй одно, неизменно поменяется и другое. Сохранение двух кранов, цепочки на унитазе, правого руля – в конечном счете обеспечивает им национальную целостность и защищает особенности их характера в условиях тотальной глобализации.
Традиции живут не только в быту, они пронизывают самые разные стороны английской жизни. Так, университеты со всей серьезностью относятся к поддержанию ритуалов, возникших, например, в XVI или XVII столетиях. Еще совсем недавно в солидных университетах некоторые профессора пускали на свои лекции студентов исключительно в мантиях, а для определенных видов итоговых экзаменов подобная форма сохранилась до сих пор. Известны случаи, когда и студенты, и профессора жарким летним днем едва не теряли сознание, парясь в толстых длинных декоративных одеяниях, но разрешения от руководства снять их так и не получали. Церемония выпуска представляет собой пышное театральное действо, которое вместе с тем отнюдь не кажется искусственным или чрезмерно помпезным. Такое впечатление, что все эти люди родились для того, чтобы ходить в париках, профессорских шапочках, произносить столетиями повторяемые формулы и слова.
Ни в одном университете мира нет такого количества условностей и исторических традиций, как в английском. Выдача мантий для церемоний проводится в строго определенных комнатах – отдельно для профессоров, отдельно для докторов, отдельно для сотрудников без степени, никакого демократизма здесь представить невозможно. Торжественный ужин по любому важному поводу немыслим без фрака и бабочки, даже если многим приходится брать их напрокат. Прекрасные зеленые лужайки в Кембриджском университете могут топтать только те, кто принадлежит к профессорско-преподавательскому составу, о чем предупредительно сообщают расставленные повсюду таблички, остальные должны ограничиваться дорожками. Во время ежедневных совместных обедов, проходящих в старинных высоких залах, при свечах, со столами, уставленными музейной утварью, каждый, от студента до ректора, занимает определенное место согласно его положению в коллективе. При этом все они остаются современными людьми, ироничными по отношению к собственному миру, но в то же время преданными ему и тайно им гордящимися.
Важнейшей частью английской традиции является монархия. Конечно, сегодня англичане немного комплексуют по поводу столь «несовременного» института, посмеиваются над ним, говорят, что скандалы последних лет, главным образом, любовные, в которых были замешаны члены королевской семьи, сильно пошатнули престиж монархии. Хотя все это сомнения в значительной мере объясняются и тем, что эта самая монархическая власть, пусть и превратившаяся в декоративную, крайне важна для англичан, и главным образом – для сплочения нации и поддержания национального духа. Ну невозможно же сплачиваться вокруг Тони Блэра! Короли и королевы есть и в других странах – Швеции, Норвегии, Дании, Испании, – но там в большинстве случаев их любят, но не замечают, и уж нигде они не вызывают такого комплекса и волнения, как в Англии. Для англичан этот вопрос жив и насущен, как и прежде. Смерть королевы-матери в прошлом году стала прекрасным свидетельством того, что в сердцах англичан жива детская, вошедшая в плоть и кровь, монархия. Горы цветов, толпы людей тянулись отдать последнюю дань более чем 100-летней старушке. Девочки в нарядных платьицах и белых гольфиках приносили трогательные рисунки с надписями «Мы тебя любим!», пожилые, явно провинциального вида пары отстаивали очереди, чтобы записаться в книгу памяти, даже язвительные английские журналисты смахивали непрошеную слезу.