Страница 28 из 35
Он сидел в освещенной свечами приемной канцелярии штаба, находившегося к югу от Форт-Кэннинга и был целиком погружен в свои мысли. Испещренный морщинами, коричневого цвета лоб венчала копна густых, совершенно седых волос. Из-под таких же седых колючих усов торчал кончик бирманской сигары, крупный орлиный нос лоснился. Он сидел, вальяжно откинувшись в плетеном кресле. Но в этом не было ничего удивительного: отличительной чертой бригадного генерала в отставке Фостера Фарнхольма была поразительная способность сохранять спокойствие при любых обстоятельствах, хотя бы чисто внешне.
Дверь за спиной генерала открылась, и в комнату вошел молодой, выглядевший очень уставшим, сержант.
– Я доставил ваше донесение, сэр. – Голос сержанта был под стать его виду. – Капитан Брайсленд говорит, что скоро выходит.
– Брайсленд? – густые брови генерала сошлись в горизонтальную линию, тяжело нависнув над глубоко посаженными глазами. – Какой еще, к черту, капитан Брайсленд? Послушай, сынок, я ведь просил о встрече с вашим полковником, причем немедленно. Тотчас же. Понял?
– Может, все-таки, я смогу чем-нибудь помочь? – В дверях за спиной сержанта появился еще кто-то, и даже в мерцающих отблесках свечей можно было разглядеть, что глаза вошедшего были сильно воспалены, а щеки покрыты нездоровым румянцем. Однако голос с мягким уэльским акцентом прозвучал достаточно учтиво.
– Брайсленд?
Молодой офицер кивнул.
– Уж вы-то определенно сможете помочь, – согласился Фарнхольм. – Пригласите сюда вашего полковника, и быстро. Времени у меня в обрез,
– Это невозможно, – ответил Брайсленд, покачав головой. – Он прилег вздремнуть, первый раз за трое суток…
– Знаю. И все же он мне нужен. – Фарнхольм замолчал, пережидая шальной грохот тяжелого пулемета. Потом тихим, но серьезным голосом продолжил: – Капитан Брайсленд, вы даже не представляете, как мне нужен полковник. И судьба Сингапура ничто по сравнению с делом, которое я должен с ним обсудить. – Сунув руку под гимнастерку, он вынул тяжелый черный автоматический «колът-455».
– Если мне придется пойти за ним самому, захвачу вот эту штуку – и найду его… Впрочем, не думаю, что она понадобится. Скажите полковнику – его ждет бригадный генерал Фарнхольм. Он придет.
Брайсленд пристально взглянул на генерала, и малость помедлив, молча развернулся и вышел. Минуты через три капитан вернулся с офицером, которого пропустил вперед. Полковника шатало, точно пьяного. Ему стоило немалых усилий держать глаза открытыми, но, натужно улыбнувшись, он медленно подошел к генералу и почтительно протянул руку:
– Добрый вечер, сэр. Каким ветром вас сюда занесло?
– Здравствуйте, полковник, – сказал Фарнхольм, поднимаясь, и, пропустив вопрос мимо ушей, прибавил: – Стало быть, вы меня знаете?
– Выходит, так. Впервые я услышал о вас позапрошлой ночью, сэр.
– Вот и прекрасно. – Фарнхольм удовлетворенно кивнул. – Это избавит меня от ненужных объяснений. Давайте сразу перейдем к делу.
Не успел он повернуться, как комнату сотрясло от взрыва разорвавшегося неподалеку снаряда, а ударной волной чуть не задуло свечи. Но генерал почти не обратил на это внимания.
– Полковник, мне нужен самолет, – сказал он, – вылетающий из Сингапура в самое ближайшее время. Вы отправите меня, даже если вам придется снять с борта кого-то из пассажиров. Мне также наплевать, куда он летит – в Бирму, Индию, на Цейлон или даже в Австралию. Главное – самолет, и как можно скорее.
– Значит, вам нужен самолет, – равнодушно повторил полковник голосом таким же безжизненным, как и выражение лица. Затем вымученно улыбнулся. – А разве всем нам не нуженсамолет, генерал?
– Вы не поняли. – Медленно, словно намекая на свое беспримерное терпение, генерал затушил сигару о пепельницу. – Я знаю, что здесь сотни больных, раненых, женщин и детей…
– Последний самолет уже улетел, – бесстрастно перебил его полковник, потирая воспаленные глаза. – День или два назад – точно не помню.
– Последний самолет. – Голос Фарнхольма прозвучал холодно. – Последний. Но… насколько я знаю, были и другие самолеты. Истребители – «Брюстеры», «Уайддбисты»…
– Их уже нет. Все уничтожены. – Теперь полковник рассматривал Фарнхольма с любопытством. – Но даже если бы они уцелели, что толку? Японцы захватили все аэродромы – Селетар, Семвабанг, Тенга. Может, и Келанг тоже.
– Полковник, мы можем поговорить с вами с глазу на глаз ?
– Конечно. – Полковник подождал, пока за Брайслендом и сержантом не закрылась дверь, и чуть заметно улыбнулся: – Боюсь, сэр, последний самолет все равно уже улетел.
– А я в этом нисколько не сомневался. – Фарнхольм расстегнул ворот гимнастерки и взглянул на полковника.
– Надеюсь, полковник, вам известно, кто я такой? Я имею в виду не только имя.
– Я узнал об этом еще позавчера. Полная секретность, и все такое… Говорили, вы можете нагрянуть в любой день. – Полковник впервые взглянул на своего собеседника с нескрываемым интересом. – Вот уже лет семнадцать вы возглавляете службу контрразведки в Юго-Восточной Азии, владеете чуть ли не всеми азиатскими языками, как никто…
– Пощадите мою скромность. – Расстегнув гимнастерку до конца, Фарнхольм принялся снимать широкий, плоский прорезиненный пояс. – А вы, как я понимаю, не знаете ни одного восточного языка.
– Да нет, один знаю. Японский. Поэтому я и здесь. – Полковник безрадостно улыбнулся. – Что ж, в концлагере он, надеюсь, мне пригодится…
– Значит, японский? Тем лучше. – Сняв пояс, Фарнхольм расстегнул в нем два кармана, выложил на стол все, что там находилось, и сказал: – Взгляните сюда, полковник.
Полковник пристально посмотрел на генерала, потом – на разложенные на столе фотографии и катушки с фотопленкой, понимающе кивнул и вышел из комнаты. Вернулся он с очками, увеличительным стеклом и фонариком. Минуты три сидел, безмолвно склонив голову над столом. Снаружи взорвался еще один шальной снаряд, а вслед за тем раздался треск пулемета, сопровождавшийся зловещим свистом пуль. Но полковник сидел неподвижно, зато в глазах его сверкал яркий, живой огонь. Фарнхольм закурил новую сигару и с безучастным видом вытянулся в плетеном кресле.
Наконец полковник взглянул через стол на Фарнхольма.
– Тут и без японского все ясно. Господи, сэр, где вы это достали?
– На Борнео. И заплатил слишком высокую цену – потеряв двух наших лучших людей и еще двух голландцев. Но сейчас это уже не имеет никакого отношения к делу. – Фарнхольм затянулся сигарой. – Важно, что все это теперь у меня, и японцы ничего не знают.
– Просто невероятно, – проговорил полковник. – Даже не верится. Таких копий, наверное, от силы одна-две. План вторжения в Северную Австралию!
– Причем полный и подробный, – подтвердил Фарнхольм.
– Здесь указано все: и предполагаемые районы высадки морского десанта, и подлежащие захвату аэродромы, и время начала операций – с точностью до минуты, и количество сил – с точностью до батальона.
– Да, но здесь есть еще что-то…
– Знаю, знаю, – резко оборвал его Фарнхольм. – Даты, главные и второстепенные объекты атаки закодированы. Ясное дело, японцы просто не могли не зашифровать такую информацию. Потом, они используют такие годы, что голову сломаешь, – разгадать практически невозможно. Однако живет в Лондоне один старичок – он и имя-то свое написать грамотно не может…
– Фарнхольм прервался и выпустил струю сизого дыма. – И все-таки это уже что-то, не так ли, полковник?
– Но… но как это к вам попало? Неужели случайно?
– Уверяю вас, случайность здесь ни при чем. Я пять лет потратил, чтобы получить эти материалы: ведь далеко не все японцы неподкупны. Я сделал все, чтобы получить документы своевременно, а вот с местом вышла промашка. Поэтому я здесь.
– Эти документы… Им же цены нет, сэр. – Как бы взвешивая в руке фотографии, полковник уставился на Фарнхольма не видящими глазами. – Это… это… во имя всего святого, подумайте об Австралии. Наши люди должны получить эти документы… Нет, просто обязаны!