Страница 112 из 116
Освобождение — это осознанная борьба. В этом сущность ницшеанского «самопреодоления». Настоящий тезис может быть также соотнесен с Ницше-странником. Это предпосылка всеобщего сдвига, в ситуационистском смысле термина и в лиотаровском определении «дрейфа». Мы можем предвидеть новую географию, некую разновидность карты пилигрима, на которой вместо святых мест отмечены пиковые переживания и ВАЗ: настоящая наука психотопографии, которую, возможно, следует называть «геоавтономией» или «анархо-мантией».
ВАЗ включает в себя аспекты своего рода одичания, выхода из прирученного состояния в мир дикости, «возвращение», которое в то же время является шагом вперед. ВАЗ также требует от нас познаний в «йоге» хаоса, проектирования «более высоких» порядков (сознание или просто жизнь), что достигается «серфингом по фронту волны хаоса», сложной динамикой. ВАЗ — это искусство жить в постоянном восстании, в диком, но симпатичном состоянии, быть соблазнителем, а не насильником, контрабандистом, а не кровавым пиратом, танцором, а не эсхатологом.
Давайте представим, что мы посетили вечер, где на одну короткую ночь была создана республика сбывшихся желаний. Не должны ли мы признать, что политика этой ночи имеет для нас больше реальности и силы, чем, скажем, все действия правительства Соединенных Штатов? Некоторые из «вечеринок», которые мы упомянули, продолжались два или три года. Разве они не достойны того, чтобы о них мечтали, чтобы за них сражались? Давайте изучать невидимость, работу в сетях, учиться психическому кочевничеству — кто знает, чего мы достигнем?
Весеннее равноденствие 1990 года
Приложение: Интервью с Ноамом Хомским об анархизме, марксизме и надежде на будущее
Кевин Дойл[264]
Ноам Хомский широко известен как из-за своей критики международной политики США, так и благодаря его работам в области лингвистики. Меньшее число людей знает его как твердого сторонника либертарианского социализма. В этом интервью, которое он дал [журналу] Red and Black Revolution, Хомский излагает свои взгляды на анархизм, марксизм и современные перспективы социализма. Вопросы задавал Кевин Дойл в мае 1995 года.
RBR: Прежде всего, Ноам, долгое время Вы были защитником идей анархизма. Многие знакомы со вступлением, которое Вы написали в 1970 году для книги «Анархизм» Даниэля Герена, но большинство — с Вашей недавней деятельностью, например с фильмом «Производство общественного согласия». Вы приняли участие в этом проекте для того, чтобы снова подчеркнуть потенциал анархизма и анархистских идей. Что же привлекает Вас в анархизме?
Хомский: Я увлекся анархизмом еще в отрочестве, как только стал мыслить об окружающем мире более свободно и широко, и с тех пор у меня не было достаточно серьезной причины для того, чтобы пересмотреть отношение к анархизму, возникшее тогда. Я думаю, что только благодаря анархизму я могу осмысленно выявлять и опознавать механизмы власти, иерархии и доминирования во всех сферах жизни и бросать им вызов. Какое бы юридическое обоснование не подводили под все это, эти структуры не легитимны и их следует разобрать, чтобы увеличить степень человеческой свободы. К этим структурам относятся политическая власть, право собственности и управление, отношения между мужчинами и женщинами, родителями и детьми, наш контроль над будущими поколениями (это, на мой взгляд, основной моральный императив, стоящий за движением защитников окружающей среды) и многое другое. Естественно, это означает вызов, брошенный громадным институтам насилия и контроля: государству, невероятной тирании корпораций, которые контролируют большую часть отечественной и международной экономики и т. д. Но и это еще не все. Сущность анархизма, как я ее всегда понимал, заключается в том, что любой авторитет должен пройти тест на встречную реакцию. Устранен должен быть только такой авторитет, которому не идут навстречу. В некоторых случаях авторитету идут навстречу. Если я гуляю по улице со своими внуками и они вдруг выбегают на проезжую часть с оживленным движением, я использую не только авторитет, но и физическую силу для того, чтобы их остановить. Их поступку необходимо воспрепятствовать, но я уверен, что они с готовностью пойдут навстречу моим действиям. Бывают и другие случаи. Жизнь — сложная штука, мы знаем очень немного о людях и обществе, и грандиозные декларации обыкновенно приносят больше вреда, чем пользы. Но сама идея вполне здрава и может привести нас весьма далеко. После того, как мы заявили о главном, мы начинаем присматриваться к частностям, в которых и затрагиваются конкретные человеческие интересы.
RBR: Не будет преувеличением сказать, что Ваши идеи и Ваша критика сегодня известны шире, чем когда-либо прежде. Также следует сказать, что Ваши взгляды уважаются в широких кругах. Как Вы полагаете, Ваша поддержка анархизма воспринимается в этом контексте? В особенности мне интересен отклик, которые Вы получаете от людей, впервые заинтересовавшихся политикой, возможно, не согласных с Вашими взглядами. Удивлены ли эти люди тем, что Вы, оказывается, поддерживаете анархизм? Заинтригованы ли они?
Хомский: Большинство интеллектуалов, как Вы знаете, отождествляют анархизм с хаосом, насилием, бомбами, диверсиями и т. д. Поэтому люди часто удивлены, когда я говорю об анархизме в позитивном ключе и отождествляю себя с его основными традициями. Но у меня создалось впечатление, что даже для большей части публики основные идеи [анархизма] кажутся вполне ясными, если снять с них пелену мрака. Конечно, когда мы обращаемся к конкретным темам, скажем, к сущности новой семьи, или к вопросу о том, как сможет работать экономика в свободном обществе, начинаются различные вопросы и возражения. Но так и должно быть. Физики до сих по не могут толком объяснить, почему вода, вытекающая из ванны через сливное отверстие, ведет себя именно так[265]. Когда же мы обращаемся к куда более сложным вопросам о значении человека, то грань понимания очень тонка, поэтому есть достаточно места для разногласий, экспериментов, умозрительных и практических исследований возможностей, которые помогают нам узнать больше.
RBR: Анархизм, пожалуй, больше чем любая другая идеология страдает от проблемы неправильной интерпретации. Анархизм может означать что угодно для кого угодно. Часто ли Вам приходится объяснять, что Вы имеете в виду под анархизмом? Беспокоит ли Вас неверная интерпретация анархизма?
Хомский: Всякая ложная интерпретация досадна. По большей части за нее ответственны структуры власти, заинтересованные в предотвращении правильного понимания, по совершенно очевидным причинам. Здесь можно вспомнить трактат Дэвида Юма «Принципы правления». Он выражает сомнение в том, что люди вообще когда-либо покорялись своим правителям. Он пишет, что, поскольку «сила всегда принадлежит тем, кем правят, у правителей нет иной опоры, кроме мнения народа. Вследствие того только на мнении народном воздвигается правительство; и максима эта может быть распространена как на самые деспотические и самые воинственные правительства, так и на самые вольные и пользующиеся в народе всеобщей поддержкой». Юм был умелым политическим игроком, кстати, вовсе не либертарианцем по стандартам нашей эпохи. Он явно недооценивал эффективность силового воздействия, но в основных чертах его наблюдение кажется мне правильным и важным, особенно для более свободных обществ, где искусство управления мнением гораздо утонченней. Неверная интерпретация и другие формы одурачивания — извечные спутники.
Так раздражает ли меня неверная интерпретация? Да, но не больше, чем плохая погода. Неверная интерпретация будет существовать до тех пор, пока сконцентрированная в центрах власть порождает сторожевой класс для собственной защиты. А поскольку его представители недостаточно сообразительны, то есть сообразительны ровно настолько, чтобы понять, что им лучше избегать арены, где действуют аргументы и факты, то они прибегают к дезинформации, диффамации и другим разнообразным приемам, доступным тем, кто всегда знает, что он защищен другими разнообразными приемами, доступными, в свою очередь, уже тем, кто наделен властью. Мы должны понимать, почему так происходит и разоблачать происходящее всеми средствами. Это тоже часть проекта по освобождению — нас самих и остальных, или, если выражаться более сдержанно, людей, работающих вместе для достижения этих целей.
264
Это интервью впервые появилось в журнале Red and Black Revolution и доступно по адресу http://flag.blackened.net/revolt/wsm.html. Публикуется с разрешения Ноама Хомского и Red and Black Revolution. © Red and Black Revolution, 1996. [Перевод С. Кормильцева.]
265
Хомский приводит не самый удачный пример, поскольку корректное физическое описание этого явления дается почти в самом начале стандартного университетского курса механики