Дитя заката

Он схватился за голову.

– Ты ничего не понимаешь, только послушай меня, – говорил он, все ближе подходя ко мне. – Я знаю, что вы с Джимми много раз пытались завести ребенка, но у вас ничего не получалось. У нас с тобой все получится, и никто не догадается. Он подумает, что это его ребенок. Ты мне не веришь? Это будет наша тайна, наша маленькая тайна, – он улыбался. – Посмотри, какие у меня замечательные дети; наши тоже будут очень красивыми, если у ребенка будут золотые волосы, все решат, что они от тебя. Я хочу сделать это для нас, для тебя, для семьи.

– Филип, ты сумасшедший, ты даже более сумасшедший, чем я себе представляла; я понимаю, что твое поведение вызвано большой дозой алкоголя, но даже то, что ты постоянно носишь в себе такие мысли, вызывает у меня ужас. Я твоя сестра, даже больше, чем сестра, как ты можешь мечтать о таким сильном смешении крови?

– Это ничего не значит. У нас были разные отцы. Это ничего не значит.

– Филип, даже если бы нас так тесно не связывала кровь, я бы никогда не изменила своему мужу, никогда не стала бы ему лгать.

– Я уверен, что стала бы, – сказал он, улыбаясь. – Ведь в тебе тоже есть часть маминого характера.

– Ты должен уйти, я настаиваю, чтобы ты ушел. Возвращайся к своей жене и оставь эти гадкие мысли. Иди! – крикнула я, указывая на дверь.

Голос у меня стал звонким и высоким от гнева.

Улыбка медленно сползла с его лица, но вдруг он снова улыбнулся.

– Дон, а как же наш ребенок?

Он подошел совсем близко ко мне.

Я попыталась увернуться, но он схватил меня за руку, у него была быстрая реакция даже в пьяном состоянии. Он притянул меня к себе и толкнул на софу.

– Прекрати, Филип – закричала я, но он крепко сжал меня и снова стал осыпать своими мокрыми поцелуями.

Я сопротивлялась, била его по лицу, но он не обращал на это никакого внимания.

– Дон, милая, Дон, – говорил он, целуя меня в шею, опускаясь все ближе к груди.

Я никак не могла поверить в происходящее. Когда он запустил руку под халат и уже гладил мои бедра, я ударила его кулаком в висок, но он даже не почувствовал этого.

Вдруг где-то совсем рядом я услышала голос Кристи.

– Мама! Мама! – кричала она.

Я перестала сопротивляться; к счастью, Филип тоже услышал ее и замер.

Я оттолкнула его и села на диване, приводя в порядок волосы и халат.

– Что случилось, дорогая? – спросила я, пытаясь улыбнуться.

Филип тоже сел на диван.

– Мне показалось, что приехал папа. Он дома?

– Нет, Кристи.

Я встала с дивана, подошла к ней и взяла на руки.

– Это не папа, это дядя Филип.

– Дядя Филип? – Она протерла кулачками заспанные глаза и взглянула на Филипа.

Филип тоже посмотрел на нее, словно не понимая, что произошло.

– Привет, Кристи, – улыбнулся он.

– Тетя Бэтт тоже тут?

– Дядя Филип просто зашел к нам по делам, но уже уходит.

– Да, это точно, уже поздно, и мне пора идти домой. – Он встал, приводя в порядок свою одежду. – Домой, на кровать грез. – И, обернувшись в дверях, добавил: – Доброй ночи, леди!

Кристи засмеялась.

– Дядя Филип смешной.

– Не совсем, – ответила я, но она не услышала или не поняла.

Отнеся ее наверх, я спустилась в холл, чтобы убедиться, что дверь закрыта. Потом, погасив везде свет, я снова отправилась в постель. Мне было все еще очень страшно, никак не могла прийти в себя; уткнувшись лицом в подушку Джимми, я плакала, пока не заснула.

Утром все эти события казались ночным кошмаром. Одев и собрав Кристи в школу, я приготовила еду, и мы позавтракали вдвоем. Затем Кристи ушла, а я отправилась в отель на свое рабочее место, в кабинет.

Прошел примерно час, я работала в кабинете. Вдруг кто-то постучал в дверь, оказалось – Филип. Одет он был крайне небрежно, веки опухли, вообще выглядел очень усталым и разбитым.

– Дон, – начал он, – я пришел извиниться за свое поведение. Вчера я слишком много выпил и потерял контроль над собой.

– Больше никогда не приходи в мой дом без приглашения, Филип, – я не собралась прощать ему эту наглую выходку. – Только подумай, какая картина предстала глазам моей дочери!

– Я знаю, знаю, ненавижу себя за это, извини. Он покраснел и потупил глаза. Это зрелище меня немного успокоило.

– Я занята, Филип, но если ты не обратишься к врачу, то кончишь как Рэндольф. – Он резко поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Ты уже вытворяешь ужасные вещи.

– Она это сказала тебе, не так ли?

– Никто ничего не говорил мне, Филип, это мои личные выводы.

– Ты собираешься рассказать все Джимми?

– Нет, если я скажу, он тебя убьет.

Он кивнул в ответ.

– Извини, это больше не повторится, обещаю тебе. Я поговорю с врачом.

– Хорошо, Филип.

Он еще раз бросил на меня тоскливый взгляд, резко повернулся и ушел.

Я перевела дыхание. Как я надеялась, что то, что он сказал, правда! Но я не знала, сдержу ли свое обещание: не говорить Джимми о происшедшем. Я и так понимала, что у него все время возникают какие-то подозрения относительно Филипа.

Еще через час раздался телефонный звонок, это был Джимми. Мне показалось, он почувствовал, что со мной что-то произошло, но звонил он по другому поводу.

– Я говорил, что позвоню, когда у меня будут хорошие новости?

– Да. Что за новости, Джимми?

– Приготовься, это должно тебя очень обрадовать. Я дал папе немного денег на реализацию одного проекта. В тюрьме папа познакомился с одним человеком, который занимался сыскной деятельностью, из-за этой деятельности, собственно, и угодил в тюрьму. По-моему, он попался на том, что пытался разгласить чей-то секрет. Когда папа вышел, он предложил ему поработать над нашим делом. А теперь догадайся, что он сделал.

– Что, Джимми?

– Он нашел Ферн.

Мое сердце затрепетало от радости, я вспомнила тот первый день, когда ее увидела; когда она только открыла глаза; вспомнила, сколько времени приходилось мне о ней заботиться, как Ферн замолкала, когда я укачивала ее, напевая колыбельные. Мама чувствовала себя виноватой передо мной, так как я, будучи еще ребенком, взяла на себя заботу о Ферн. «Бедная моя, у тебя не хватает времени на детские игры, ты бежишь из школы домой, чтобы помочь мне с Ферн».

Но мне это было совсем не в тягость, наоборот, оказалось очень интересным наблюдать за развитием Ферн, ведь каждую минуту она совершала открытия. По правде сказать, она стала моей любимой игрушкой.

– Ты ее уже видел?

– Конечно нет. Она не в Техасе, а в Нью-Йорке; ее новые родители недавно переехали туда. Ферн живет в высотном доме в Манхеттене, недалеко от того места, где жила ты, когда ходила в школу имени Сары Бернар. Только подумай, Дон, все время, что ты училась там, она находилась совсем рядом с тобой, может быть, вы даже встречались где-нибудь случайно, а ты ее не узнавала.

– Джимми, что ты собираешься делать?

– Я думаю поехать туда и повидаться с ней.

– Но она даже не знает нас!

– Ничего, узнает. Узнает, и очень скоро.