Наваждение

Кэтрин проспала не один час, пропустив возвращение с ручья остальных гостей, пропустив обед… пропустив появление в ее доме Деклана Уокера.

Зато Элиза его пропускать не собиралась. Она вполне по-хозяйски спустилась в холл, когда ей доложили о его прибытии. Великолепное шелковое платье фиалкового цвета чудесно оттеняло цвет ее глаз.

– Вы опоздали на обед! – упрекнула она, протягивая ему одну руку и играя веером, зажатым в другой. – Но я так рада вас видеть. Надеюсь, что вы не просидите весь вечер в библиотеке, затворившись с лордом Седриком и полковником Деламаром.

– Я явился сюда не из деловых соображений, мадам Джордан, – холодно отчеканил он. – Разве вы не обещали сами развлекать меня определенным образом?

– Обещала – я, майор? – Она положила свою ручку ему на плечо, улыбаясь столь мило и беззаботно, что он едва не поверил ей. – Ну, тогда смею вас заверить, что вас ждет масса развлечений. Танцы, игры, вдоволь вина и толпа девиц, жаждущих познакомиться с вами. Не говоря уже про замужних особ, ничего не имеющих против флирта. Я имею в виду женщин, которые при расставании с любовниками не закатывают сцен.

– Вы входите в эту категорию женщин, Элиза? – невозмутимо сухим тоном спросил он.

– Я? – Ее ручка принялась теребить кружевные оборки на груди. – Майор, да как вам в голову такое пришло? И к тому же я не настолько близко с вами знакома, чтобы позволять обращаться ко мне по имени.

– Ну, положим, мы были довольно близки вчера вечером в библиотеке, если только мне не изменяет память, так что соблюдение формальностей несколько комично. Я, к примеру, не обижусь, если вы станете звать меня просто Деклан. – С его лица полностью исчезло легкомыслие, ему на смену пришла скрытая до того неумолимость. – Может быть, выясним все до конца, Элиза? Я пришел сюда с единственной целью переспать с вами, и вы отлично это знаете.

– Не знаю, смогу ли я… во всяком случае, не сегодня! Мне надо позаботиться о гостях вместо Кэтрин. Она совершенно недееспособна, бедняжка. Мадам Ладур полагает, что лучше всего дать ей как следует выспаться – после всего, что случилось сегодня утром у ручья.

– И что же именно случилось? – Брови Деклана сошлись в одну суровую линию.

– Как, вы не слыхали? – Никто и глазом мигнуть не успел, как она увлекла его в альков, вход в который надежно закрывала перистая пальма, росшая в бронзовой жардиньерке.

– Нет, я не слышал, но полагаю, что вы обо всем расскажете.

– Она же чуть не утонула!

– Как это произошло?

– Заплыла слишком далеко от безопасного участка. Я предупреждала ее, чтобы она поостереглась духов мертвяков, но она не послушала.

Он напряженно следил за сменой выражений, мелькавших во время рассказа на ее хорошеньком личике. «А она – артистка, – подумал он. – Она постоянно кого-то играет. И кого же именно в данный момент? Ах да – близкую подругу».

– Духи мертвяков? – издевательски переспросил он. – Но ведь на самом деле вы не верите в эти рабские суеверия?

– Я родилась и выросла в Новом Орлеане, – гордо посмотрела она на него. – Разве все мы, здешние уроженцы, не верим в Вуду? Или в лоа – во власть богов или духов, которые, к примеру, могут заставить кого-то полюбить вас…

– Или устроить кончину ему – или ей, – напомнил Деклан.

– Ах, так, значит, вы знаете об этих вещах? – В тесноте алькова Элиза не могла избежать случайных прикосновений к нему, и от этого страх забурлил в ее жилах.

– И вы уверены, что это духи попытались утопить Кэтрин? – Невозможно было понять, говорит он всерьез или шутит. Да он и сам не был ни в чем уверен, утратив свою обычную хладнокровность в такой близости от нее, что желание снова помутило его разум.

Элиза с готовностью кивнула, не сводя глаз с его руки, опиравшейся на колонну, с его пружинистого, мощного, как у леопарда, тела. «Стоит ли? Но я могу попытаться, – думала она. – Если мне это не понравится, я смогу удрать. Он не станет брать меня силой. Или наоборот – именно так он и поступит». У Элизы закружилась голова, словно она стояла над краем пропасти. Адреналин огнем разлился у нее в крови.

– И это еще не все.

– Неужто? – иронически приподнял он бровь.

– Когда мы вернулись и поднялись к ней в спальню, у нее под подушкой оказался спрятан сглаз.

– Даю слово, что вы – посвященная в этот культ, верно? Кто бы только мог представить, что вы, оказывается, поклонница Вуду. – И его губы лукаво скривились. – Я помню, в газетах как-то писали о белых женщинах, которые плясали Калинду и Бамбулу на сборищах возле озера Понтчартрейн, пили сырую куриную кровь и принимали участие в оргиях. Вы когда-нибудь проделывали что-то подобное?

– Вы представляете меня, полуголой разгуливающей в обществе негров? – натянуто рассмеялась она. – Вряд ли у вас это получится. А как насчет вас? Так ли вы невинны, как хотите казаться?

– Ах, видите ли, мэм, – один из его железных пальцев легонько коснулся ее носа, – поскольку я – мужчина, я могу позволить себе все, что пожелаю, и ни перед кем не отчитываться.

Совсем поздно ночью, когда улеглись спать все гости – за исключением нескольких самых заядлых картежников, – Элиза провела Деклана в павильон.

– Мы жили тут, когда гостили здесь в детстве, – пояснила она, поднимаясь по лестнице в полутемную комнату Адриена.

– Вы знали Финна Керригана? – безразлично спросил он, часть его мозга всегда оставалась на страже – независимо от того, каким бы пьяным или возбужденным он ни был.

Его губы скользили по ее лицу, по ее горлу, и он не желал ни о чем говорить – по крайней мере пока. Против ожидания, он не стал искать женщину, с помощью которой смог бы снять напряжение, овладевшее им после отказа, на который он натолкнулся в библиотеке. Кровь по-прежнему бурлила в его чреслах. Он не мог думать ни о чем ином, кроме Элизиного тела.

– Погоди, погоди. – Она вывернулась из его рук. – Не надо спешить. У нас впереди долгие часы.

– Но разве это не комната Ладура? – Он неохотно выпустил ее, раскинулся на кровати и принялся расстегивать рубашку.

– О, он не появится здесь еще целую вечность – занят где-то в другом месте. Но даже если он нас здесь и застанет, я не думаю, что он станет нас упрекать, – отвечала Элиза, нервически слоняясь по комнате. Наконец она решительно полезла в один из гардеробов и извлекла оттуда резную шкатулку и какие-то тряпки.

– Ты уверена? Он же ненавидит меня.

– И ты его боишься?

– Я сожру его на завтрак, а кости выплюну.

– Ах, ты такой сильный, Деклан… и такой жестокий. – Она сделала ему глазки. А затем, сказав: – Здесь чересчур темно, – принялась расставлять повсюду, где только можно, зажженные свечи, так что под конец комната наполнилась золотистым сиянием.

– Что это ты затеяла? – Деклан подошел сзади, привлек ее к себе, так что ягодицы оказались прижаты к его паху, взял в руки ее груди и припал губами к тому чувствительному местечку, где кончается шея и начинается спина. – Ты не любишь заниматься любовью в темноте?

Если бы она могла отвечать правдиво, она бы сказала, что вообще не любит этим заниматься, однако эта правда тщательно скрывалась от всех – даже от нее самой, – и уж определенно в такой момент и с таким мужчиной это была не самая подходящая тема для беседы. Элиза непрерывно пила весь вечер, стараясь подготовить себя, и уже начала было верить в успех, но в эту минуту поняла, что ничего не сможет поделать с извечной трагической ситуацией. Судя по всему, она не сможет получить наслаждение даже в объятиях и более многих желанного Деклана.

– Мне нравится делать это и во тьме, и при свете дня – или, как сейчас, при свете свечей, – сообщила она. – Ты не хочешь еще выпить?

– Тебе не кажется, что мы выпили более чем достаточно? По крайней мере я – точно. Избыток алкоголя притупляет остроту наслаждения, а я не намерен потерять его ни капли. – И он опять попытался поймать ее, но она ловко увернулась. Он чертыхнулся, пожал плечами и налил ей еще бокал вина.