Галера чёрного мага

Спустя некоторое время Джиннарин посмотрела на палубу, слегка подтолкнула Фаррикса локтем и показала вниз. Посредине судна возле перил стоял Араван и неотрывно смотрел на море.

— Мне так его жаль, Фаррикс. Он такой потерянный без Эйлис.

Не отрывая взгляда от Аравана, Фаррикс нежно дотронулся до руки Джиннарин:

— И я был бы таким же потерянным без тебя, моя любовь.

— Очень надеюсь, что она в Вадарии, — вздохнула Джиннарин.

— Я тоже, — сказал Фаррикс. Джиннарин опять вздохнула:

— Беда в том, что через Райвен проходит единственный известный переход. А сейчас острова нет.

— Может быть, есть и другой.

— Не думаю, — покачала головой Джиннарин, — маги давно бы знали о нем.

— Не исключено, что они плохо искали.

— Не исключено, — устало сказала Джиннарин. — Ты знаешь, я пыталась прогуляться к ней в сон.

— И что же?..

— Ничего. Я не смогла построить мост. Мы должны видеть сон в одно и то же время.

— Можно ли строить мосты между мирами? Джиннарин пожала плечами:

— То—то и оно. Но есть и еще кое—что… похуже.

— Например?

— Если бы она умерла… я тоже не смогла бы пройти к ней в сон.

— Я мало об этом знаю, — повернулся к Джиннарин Слэйн, — но мертвые часто разговаривают с живыми в их снах.

Джиннарин вздрогнула и задумалась.

— Поймите меня правильно, мисс, я вовсе не хочу сказать, что Эйлис мертва. Я говорю только, что души и призраки могут приходить в наши сны, и это факт.

Джиннарин мрачно кивнула, продолжая наблюдать за Араваном. Через некоторое время он отошел от перил и направился к себе в каюту. Когда он исчез из виду, Джиннарин повернулась к Фарриксу и со слезами на глазах сказала:

— Ты знаешь, что хуже всего? Мы не можем даже обнять его и успокоить, потому что у нас разный рост.

Серебряный мыс они обогнули без инцидентов и вошли в Уэстонский океан.

На следующий день после солнцестояния Араван и Джиннарин вновь сидели в каюте и разговаривали о делах минувших, настоящих и будущих.

— Это последний поход «Эройена», Джиннарин. Я прощаюсь с морем.

Джиннарин некоторое время молчала, затем заговорила:

— Я знаю, что вся команда горюет, много друзей погибло на острове черного мага, но отказаться от моря — не знаю… В этом ведь твоя жизнь, Араван.

— Мне слишком больно все это. — В глазах капитана блестели невыплаканные слезы. — Куда бы я ни бросил взгляд — везде вижу ее. Я оборачиваюсь на малейший шорох, ожидая, что она вдруг выйдет откуда—то и рассмеется своим грудным смехом. Я просыпаюсь ночью, словно она только что выскользнула из постели, и лежу в ожидании ее возвращения. Мы встретились на «Эройене». Здесь мы полюбили друг друга. Здесь мы вместе боролись с черным магом. А без нее «Эройен» не наполняется обещанием счастья завтрашнего дня, но вместо этого душит безысходной скорбью.

Араван спрятал лицо в ладонях, по щекам Джиннарин текли слезы.

На следующий день Араван собрал всю команду «Эройена» и объявил, что это их последнее совместное плавание, по крайней мере на время. Послышались отдельные возгласы протеста, но большинство членов команды поняли все верно.

— Мы отправимся в тайный грот в бухте Тхелль, где и опустим паруса, — добавил Араван. — Затем разделим сокровища, и когда добавим их к тому, что у нас припрятано в банках Арбалина, то, думаю, вы и ваши близкие сможете безбедно существовать вне зависимости от того, чем вы станете заниматься.

В начале февраля корабль эльфа подошел к побережью восточного континента, и Араван с пиксами высадился на берег. Они углубились в лес и отправились к Тарквину, который встретил их дружескими объятиями. Антера и пиксы, пришедшие с ней в тот роковой день, остались здесь, ибо у них не было больше дома в Дарда—Глайне.

Они пробыли у Тарквина неделю, и на восьмой день Араван стал прощаться.

Хиддены подошли к нему, и вперед выступила Антера:

— Когда ты появился в Дарда—Глайне, то сказал, что хочешь спасти нас. Мы пошли с тобой, но по другой причине — проучить тех, кто держал в неволе фоксрайдера. Потом возникла еще одна причина — отомстить за уничтожение Райвена и убийство наших близких в Дарда—Глайне. Ты, Араван, был прав. Ты и в самом деле пришел спасти нас, хотя в то время мы об этом не догадывались. Я и мои друзья никогда этого не забудем. Мы хотим подарить тебе на память о нас хрустальное копье. Это копье имеет истинное имя — кристаллопир.

Джиннарин и Фаррикс приблизились к Антере с одной стороны, Тарквин и Фалайн — с другой, и все они поклонились Аравану. После этого из задних рядов вперед вышли девять пиксов и вручили Аравану копье: наконечник—кристалл на длинном черном древке.

— Как ты знаешь, этот кристалл, поразивший Дарлока, обладает удивительной мощью. Используй его с умом и оберегай его истинное имя, ибо в скверных руках он может принести множество бед.

Араван с поклоном принял от пиксов копье, его длина оказалась около восьми футов. Он повертел его в руках, разглядывая серебряную оправу древка. На ней очень тонкой резьбой были выгравированы непонятные рунические знаки. Он взглянул на Тарквина.

— Это работа… хм—м, ты можешь звать его Дрикс. Он слишком застенчив, чтобы выйти вперед, но он и сейчас наблюдает за нами.

Араван повернулся и поклонился лесу:

— Благодарю тебя, Дрикс. Я обещаю с честью носить это оружие. — Он повернулся к Антере с фоксрайдерами, в глазах его стояли слезы. — Я постараюсь добыть этому оружию славу.

В темную ночь весеннего равноденствия «Эройен» вошел в бухту Тхелль на побережье Пеллара. Корабль эльфа был спрятан в тайный грот, тот самый, где он был когда—то построен.

Двумя днями позже экипаж поделил сокровища, мертвые и живые получили свои доли. Джату с Бокаром проследили за тем, чтобы семьи погибших были вознаграждены по справедливости.

Перед расставанием Араван созвал всех на последнюю встречу. Он стоял с Джиннарин и Фарриксом на крыше рулевой рубки, команда собралась перед ними на палубе.

— Я напоминаю каждому из вас, что вы дали торжественное обещание хранить тайну «Эройена» — как он был построен и где он находится. И еще: вы совершили подвиг, о котором барды будут когда—нибудь слагать песни. Напоминаю вам, что, трезвые или пьяные, в печали или в радости, вы все поклялись хранить тайну о маленьком народце. Вы можете упоминать о них только в разговоре между собой и так, чтобы вас не подслушали. Сказки о хидденах должны остаться сказками в умах всех, кроме команды «Эройена», и вы должны держать эту правду на замке.

Араван внимательно посмотрел на каждого моряка и гнома, и, когда его взгляд остановился на Бокаре, командир упал на одно колено и, ударив себя кулаком в грудь, прокричал:

— За леди Джиннарин!

И вся команда — моряки и гномы тоже упали на одно колено, вскричав:

— За леди Джиннарин!

Слезы наполнили глаза пиксы. Она слышала эту клятву, когда их совместный поход только начинался и ее друг, старый маг Эльмар, стоял рядом.

Фаррикс подвинулся и взял ее за руку, Джиннарин взглянула на него и улыбнулась. Он же чуть слышно прошептал:

— За леди Джиннарин.

Пикса протянула вперед свободную руку, и наступила тишина.

— Мы избавили мир от черного мага Дарлока, и некоторые из нас отдали за это свои жизни. Но помните — зло не дремлет, и, всем нам необходимо сохранять бдительность, чтобы подобных случаев не происходило впредь. Вы все мои друзья, и, если кому—либо из вас понадобится помощь, приходите в Блэквуд. Там вы найдете нас с Фарриксом.

Команда разошлась на все четыре стороны. Многие моряки ушли на шлюпках в Арбалин, с ними отправился и Джату. Большинство гномов двинулись в Красные холмы, с ними пошел и Бокар.

Араван с пиксами двинулся на северо—восток, в глубь материка. Какое—то время он задержался в деревне Белые холмы, где приобрел лошадь и чалого мула, а также кое—какие припасы. После его ухода жители деревни долго вспоминали неразговорчивого эльфа с хрустальным копьем.