Любовь-победительница

– Я делаю это ради вас, Мэри. Это вас я люблю, и вас я желаю.

И хотя голос его звучал пленительно, у Мэри мороз пробежал по коже. Он лжет ей. Почему же она раньше не замечала его лицемерия?

Потому что любовь к Адаму научила ее, что настоящие чувства чисты и непорочны. В них нет ничего мрачного, злобного и греховного.

Она проглотила ком, стоявший в горле.

– Вы никогда не говорили о вашем прошлом, за исключением того, что вы сирота и выросли в работном доме. Вы действительно жили в этой округе?

– Да. И я расскажу вам о моем прошлом все… очень скоро.

Его светлые глаза как зеркала отражали солнце и не пускали ее в свои мысли. Мэри задрожала, когда повозка наконец подъехала к сторожке у ворот.

– Какое зловещее место, – сказала она. – Не думаю, что мне захотелось бы жить здесь.

– Это бывшие владения семьи Гоучер. Возможно, вам знаком более благородный титул. Это замок графа Питерборна.

Сердце Мэри ухнуло вниз. Виктор впился в нее взглядом, словно дожидаясь ее реакции. Знает ли он, куда отправился Адам? Но как трагически она ошиблась, истолковывая послание сестры! Джо говорила ей название замка.

– Питерборн. – Мэри старалась говорить равнодушно. – Я, кажется, слышала о графе с таким именем.

– Первый владелец, построивший этот замок, был всего лишь бароном. Его потомку был пожалован титул графа за преданность короне во время роспуска парламента. В годы правления королевы Елизаветы семья переехала подальше от побережья, в нынешние владения Питерборна.

– Вы много знаете об истории этой семьи.

– В юности я увлекался изучением знаменитых династий в этих краях. – Он ухмыльнулся. – Вам известно, что у нынешнего графа нет законного наследника?

Она покачала головой, с удивлением отметив, что он вдруг как-то странно возбудился.

– Он старый, больной человек, – продолжал Виктор. – Когда он умрет, его титул отойдет к короне вместе с графским имением. Однако он владеет огромным богатством и может распорядиться им как захочет.

Мэри почти не слышала Виктора. Когда повозка прогрохотала через ворота и въехала во двор, усеянный обломками, сердце у нее так сжалось, что ей даже стало плохо. Слева стояла башня с узкими щелями вместо окон. Тюрьма Джо.

А рядом с Мэри сидел ее тюремщик.

Яркий солнечный день не в силах был разогнать тяжелые мысли Адама. Он смотрел на мрачный елизаветинский особняк с многочисленными окнами и трубами, возвышающийся среди зеленых пастбищ с редкими лачугами бедных арендаторов. Какое чертовски неумное использование земли! Питерборн не удосужился ни потратить деньги на улучшение земель, ни жениться и произвести на свет наследника. Хотя вряд ли можно было пожелать любому мальчику такого отца-развратника. Человека, похитившего женщину и стрелявшего в ее жениха.

Пара сфинксов охраняла террасу в саду у восточного крыла. Адама охватило мрачное возбуждение. Негодяй скорее всего считает, что хорошо замел все следы. И это ему действительно удалось, он едва не ушел от возмездия.

Внезапно из дома вышел мужчина и стал торопливо спускаться по лестнице. Адам прикрыл рукой глаза от слепящего солнца. Что-то неуловимо знакомое почудилось ему в этой сухопарой фигуре, в лысине с окружавшим ее венчиком волос…

Преподобный Томас Шеппард!

Адам потрясенно замер. Одна Мэри знала, что Питерборн – преступник. Разве только Джозефин могла написать что-то плохое о Питерборне на той странице дневника, что Обедайя отдал Шеппарду. А может, Шеппард и есть преступник?

Отец Мэри поспешил к старой кляче, привязанной к дереву Адам натянул поводья, и его кобыла заплясала под ним. Сдерживая животное коленями, он смотрел, как священник садится в седло.

– Какого черта вы тут делаете?

– Сент-Шелдон, слава Всевышнему! Поторопитесь, нельзя терять ни минуты! Мои дочери в страшной опасности. – Шеппард дернул поводья, и кляча затрусила по дороге, потом перешла на рысь.

Дочери?

Охваченный дурными предчувствиями, Адам коснулся каблуками боков кобылы и нагнал Шеппарда.

– Мэри ничто не угрожает. Мои люди охраняют ее в гостинице.

– Думаю, вы ошибаетесь. – Лицо старого Шеппарда осунулось от тревоги. – Она доверяет этому демону. Он наверняка нашел способ выманить ее.

– Демону? Питерборну?

– Нет, хотя именно этот дьявол и задумал всю игру. Но сейчас мы ищем его приспешника. – Шеппард сжал губы и сразу стал так похож на Мэри.

– Ради всего святого, скажите же наконец, кого мы преследуем?

Глядя прямо перед собой, священник так тяжело вздохнул, что это, скорее, походило на мучительный стон.

– Виктора Габриэля.

Адам едва сдержался, чтобы не выругаться.

– Вы хотите сказать, что он заодно с этим старым развратником?

– Да. – Шеппард бросил взгляд на Адама. – Виктор – незаконнорожденный сын Питерборна. Как и я.

Адам посмотрел в полные муки серо-зеленые глаза Шеппарда. Глаза Питерборна. Черт возьми! В ярости он преградил путь Шеппарду.

– Ах ты, благочестивый обманщик! Откуда мне знать, можно ли тебе доверять? Тебе, который позволил Мэри обручиться с собственным дядей!

– Клянусь перед Богом, я об этом и не подозревал. Я только сегодня узнал, что мы с Виктором кровные братья, и оба – пешки в руках этого дьявола. – Голос Шеппарда дрогнул. – Я понимаю ваш гнев, ваша светлость. Но если вам дорога моя Мэри, вы сейчас поедете со мной.

– Объясните суть этого гнусного дела, – потребовал Адам.

– Год назад граф обнаружил, что болен оспой. Он написал завещание, оставив свое состояние мне. Когда я отказался от денег, он пришел в ярость, вызвал к себе Виктора и пообещал изменить завещание, при одном условии. – Шеппард замолчал. – Если Виктор женится на одной из моих дочерей.

– Вместо этого он отправится в тюрьму. Я позабочусь об этом.

– Вы еще не слышали главного. – Слеза покатилась по морщинистой щеке Шеппарда. – Граф раздобыл специальное разрешение для Виктора, который намерен воспользоваться им сегодня. Угрожая Джозефин, он заставит Мэри выйти за него замуж.

Страх обрушился на Адама, словно ледяной поток. Он не сумел защитить ее! Если бы он не разрушил ее веру в него, предложив любовную связь, если бы не заставил себя против воли предложить ей брак, она могла бы послушаться его и остаться в Лондоне. Теперь, когда он испугался любви, когда выбрал долг вместо ее сердца, он может потерять Мэри.

Он сжал гладкую рукоятку пистолета.

– Где этот дьявол?

Соленый запах моря витал в воздухе. Построенная из камня, как и весь замок, часовня сохранила на стенах остатки прекрасных фресок. С одной стороны от алтаря Христос сгорбился под тяжестью креста, с другой – архангел Гавриил явился Деве Марии.

Мэри вздрогнула, подумав, какой насмешкой выглядела сейчас именно эта фреска. Ветер задувал в щели, такой же холодный, как страх, охвативший ее душу.

Виктор расхаживал перед входом в помещение со сводчатым потолком, преграждая ей путь к бегству. Он был возбужден, и это лишь усиливало панику Мэри, парализовавшую ее волю, когда он вел ее по лестнице в часовню, где их ждал священник с круглым лицом. И прежде чем Мэри успела обратиться к нему за помощью, Виктор отослал его, приказав привести Джо.

Мэри твердила себе, что должна сохранять самообладание. Нельзя, чтобы страх лишил ее способности думать. У нее единственный выход – притвориться покорной мышкой. Заставить его поверить, что она безобидна, и постараться найти выход.

Не сводя с него настороженного взгляда, Мэри подошла к окну, словно хотела посмотреть на море. Ее пальцы коснулись обломка камня, лежащего на подоконнике.

– Не прикасайтесь к этому мусору, – сказал Виктор. – Вы запачкаете платье.

Сердце Мэри бешено колотилось. Зажав камень в руке, она повернулась и спрятала его в складках юбки.

– Прошу прощения, – покорно ответила она. – Я беспокоюсь о сестре. Почему она здесь? И когда я могу забрать ее домой?

– Очень скоро. – Виктор ухмыльнулся. – Как только мы с вами поженимся.