Искатели странного

— Ну что, — устало сказал он. — Поразвлекались, и будет. Рассказывай…

Только что бившийся в истерике пожилой человечек неожиданно успокоился и требовательно спросил:

— Что вы себе позволяете? Что за нападение? Я врач!

— Конечно, врач, — успокаивающе проговорил Грег. — Врач Сванидзе Борис Николаевич. Семьдесят два года, окончил Томский медицинский институт сорок шесть лет назад. Работал в Можгинском центре нейрохирургии, в Самаркандском НИИ микробиологии, затем на Канском металлургическом комбинате. Четыре года в сельскохозяйственной общине на планете Протазан…

— Одна-ако, — с недоброй ухмылкой протянул Сванидзе. — Вы, значит, не случайно штурмовали приемное отделение!

— Да уж какие тут случайности, Борис Николаевич! — укоризненно покачал головой Грег. Он чувствовал себя очень плохо и изо всех сил старался не показать этого.

— Действительно, — согласился Сванидзе, — я обязан был учесть такую возможность…

Все присутствовавшие обратились в статистов, наблюдая разыгрываемую Грегом и старым врачом драму. Впрочем, каким старым врачом? Перед ними сидел совсем другой человек. Куда только девался испуганный человечек. Или добрый пожилой доктор?.. Это был умный, спокойный и очень злой человек. Он даже не особенно пытался это скрывать. У Эла, Вика, Майка и даже у не совсем пришедшей в себя, тщетно борющейся с наркотиком Дженни, кровь стыла в жилах — что-то темное, жестокое скрывалось за этим разговором, о чем знали Грег со Сванидзе и могли только подозревать, ужасаясь, остальные.

— Да уж, — саркастически согласился Грег, — лучше уж ты бы учитывал такую возможность.

Он вел беседу на интерлингве — здесь обращение было более обезличенным, не приходилось выбирать между «ты» и «вы». Сванидзе, напротив, норовил говорить по-русски — не то чувствовал, что Грег этого не хочет, не то действительно привык. А может, несмотря на попытку держать себя в руках, настолько выбит был из колеи событиями, что просто плыл по течению, даже не пытаясь управлять происходящим…

— А впрочем, — продолжал Грег, — ничегошеньки это бы не изменило. Все равно конец один. Неужели ты думаешь, что человечество позволило бы тебе и дальше уродовать людей?

— Человечество! — фыркнул Сванидзе. — Слишком это абстрактно. Ведь и я — человечество, и мои… э-э-э… единомышленники — тоже человечество. Даже в большей степени, чем остальное быдло!

— Так-так, — поощрил его Грег, — продолжай. Только почему ты говоришь «единомышленников»? Наверное, правильнее было бы сказать — монстров, уродов, нелюдей.

— Что значит — «монстров»? — вскинул голову Сванидзе. — Я из этой плесени, из этой слизи, что вы зовете «человечеством», делал действительно людей: жестких, уверенных в себе, не боящихся принять решение и довести его до конца!

— Два маленьких вопроса: какой ценой и во имя чего?

— Молодой человек, — уже чуть ли не с жалостью посмотрел Сванидзе на Грега, — что за мягкотелые разговоры о «цене»? Любой ценой! И почему все должно делаться «во имя» чего-то? Вот как раз об этом-то я и говорил, когда сказал, что человечество выродилось в слюнтяев, плесень, слизь на теле планеты!

— А ты, значит, делал сверхчеловеков. На поток это поставил.

— Да, сверхчеловеков! По сравнению с остальным сбродом! Вот этими самыми руками — свыше десяти тысяч человек за двадцать лет! И уверяю тебя, ни одному из них и в голову не придет — «ах, какой ценой», «ах, во имя чего». Но ничего — осталось ждать совсем недолго. Каких-нибудь полтора года. И тогда никто не будет стоять на пути. Все эти человечки и человечишки будут знать свое место — место простых винтиков, человеческого материала, топлива истории!

— Ну и для чего тебе это все?

— Наконец-то история пойдет по своему естественному пути! Будет каста правителей — и все остальные. Нет, мы этому быдлу оставим достаточно и хлеба, и зрелищ! Но решать все-таки будут не они!

— Но это. же не ново! История знает достаточно чингизидов, франко, Пиночетов…

— А я и не говорю, что это ново. Как раз это — хорошо забытое старое. Править должны сильные люди, а не мягкотелые добрячки, которые сами не знают, чего хотят.

— А что дальше? Через десять, пятьдесят, сто лет?

— Хороший вопрос! Конечно, к тому времени необходимость в хирургическом вмешательстве отпадет. Появится новая генерация, люди, умеющие работать локтями и зубами. У власти не место мягкотелым!

— Это мы тоже слышали. Ты бы лучше рассказал, как ты из этих… слизней… суперменов делал. Они же ничем от обычных людей не отличаются — ни рентгеном, ни ментоскопом отличий Не выявить.

Сванидзе торжествующе расхохотался:

— И не выявишь! Силиконовые биочипы никакой рентген не возьмет! И стандартный ментоскоп не поможет, я в работу мозга практически не вмешиваюсь! Так, чуть-чуть мотивацию поведения корректирую. Все идет своим чередом!

— Так куда же ты биочип засаживаешь? Ведь это ж надо— десять тысяч человек обработать!

Сванидзе гордо осмотрел присутствующих:

— То-то и оно! Вы искали изменения в базальных отделах лобных долей, изменения в гипоталамусе, а их нет и не было! Я подключался к ретикуляционной системе, к гипокампу. Вам этого никогда бы не обнаружить! А микрочип вмешивается в обработку сигналов в нервных пучках, не нарушая работы остальных систем мозга. Так что и ментоскопы ваши оказались слепы. И глухи!

Грег устало поднялся на ноги и с отвращением сказал:

— Ну что за человек! Ведь и тут насвинячил, покойника обокрал! Теперь ясно, куда девались все материалы Такиро Янаки по биокомпьютерам! Все правильно — он в последние годы в Канске жил и работал. Как раз, когда ты на металлургическом комбинате подвизался! Ну все, пошли. Пора точку ставить.

У Сванидзе злобно блеснули глаза:

— Вот тут ты ошибаешься… Рано ставить точку. Вернее, ее поставлю я! Ты что, думаешь — я дурак, разболтался тут, все тебе выложил? Нет, тебе ничего не изменить. Через полтора года мы придем к власти, и для таких, как ты, это будет концом. А тебя конец ждет гораздо раньше!

Он выхватил из кармана какую-то коробочку и нажал кнопку на ее боковой поверхности. Раздалось шипение газа где-то поблизости. Сванидзе возбужденно выкрикнул: «Тебе конец! Всем пришел конец!», закрыл глаза и откинулся на кушетку.

Грег с видимым усилием наклонился и потряс его за плечо:

— Кончай валять дурака! Героя из тебя не получилось и никогда уже не получится. Поздно на амбразуру кидаться. Баллончик в системе кондиционирования я давно сменил. Теперь там просто азот, так что и самопожертвования у тебя не вышло…

Сванидзе открыл глаза, ошалело огляделся и тупо подчинился Майклу с Виктором, угрожающе подступившим вплотную. Так между ними он и плелся до самого кабинета Пушкарева. Замыкала процессию Дженни, у которой подкашивались ноги и кружилась голова. Грег временами оглядывался на нее, но помочь ей у него уже не было сил.

Глава 7

Пушкарев был не в духе. То же самое можно было сказать и о Греге, и об остальных. Правда, причины у всех были разные. «Команда Бэтмэнов», как назвал ее Эл, поспала всего часа три. Дженни вдобавок ко всему еще не оправилась от воздействия наркотиков и то и дело с трудом подавляла зевок.

Наконец Пушкарев не выдержал:

— И долго еще в молчанку будем играть? Григорий поднял меня с постели, рассказал невероятные вещи. Вы натворили черт-те что, потребовали от меня срочного созыва Совета специалистов, обставили это всяческими, весьма странными, условиями… Кто-нибудь, в конце концов, может ясно и внятно объяснить, что к чему?

Элмер завозился, вздохнул нетерпеливо, но промолчал. Виктор и Майкл переводили встревоженные взгляды с одного на другого, Сергей сосредоточенно рассматривал ногти на руках. Дженни зевала, прикрывая рот ладошкой. В результате всех событий и переживаний прошедшей ночи лицо ее осунулось и, как ни странно, похорошело.

Грег вздохнул и скучным голосом сказал: